– Нет, – резко возразил хозяин поместья. – Действовать мы будем не раньше, чем убедимся, что по-другому никак. А девчонка останется здесь. Никто ее пальцем не тронет. Больше на эту тему не говорим. Видел бы ты лачугу, в которой она жила. Сущий ад.

У меня вспыхнули щеки. Я старалась не смотреть на Асиллу, зато чувствовала ее взгляд на себе. Лачуга. А чем еще могло показаться наше жилье тому, кто привык жить в подобной роскоши?

– В таком случае, приятель, сам всем этим и займешься. Не сомневаюсь, она окажется прекрасной заменой Андрасу. Быть может, даже сумеет упражняться на границе наравне со всеми.

Ответом Ласэну стало раздраженное рычание хозяина.

Больше я ничего не слышала. Словно опомнившись, Асилла вывела меня в коридор.

* * *

Служанка вела меня по сверкающим коридорам, отделанным золотом и серебром. Нигде ни пылинки. Мы пришли в просторную, богато убранную комнату. Признаюсь, я не особо сопротивлялась, когда Асилла вместе с двумя служанками – тоже в масках – вымыли меня и укоротили мне волосы. Я стала похожа на ощипанного цыпленка. Кто знает, а вдруг фэйри не брезгуют человечиной?

От этой мысли я бы упала в обморок, не пообещай хозяин поместья оставить меня на всю жизнь в Притиании. Если бы не заостренные уши, все трое служанок вполне бы сошли за обычных человеческих женщин. Я хотела спросить у них, чем занимаются здесь слуги из числа людей, но не решилась. Они не делали мне больно, не издевались надо мною, и все равно от их присутствия, от прикосновения их рук меня била дрожь. Я думала только о том, чтобы не выглядеть в их глазах трусихой.

На кровати лежало принесенное Асиллой бархатное платье бирюзового цвета. Поплотнее запахнув белый халат, я уселась в мягкое кресло и стала умолять служанку отдать мою прежнюю одежду. Асилла не соглашалась. Я снова начала канючить, стараясь, чтобы голос звучал как можно жалобнее. Не выдержав, служанка ушла. Я очень давно не носила платьев, к тому же моей главной целью оставался побег, а платье для странствия по лесу совершенно не годилось.

Завернувшись в халат, я сидела, слушая птичье щебетание за окном. Их трели были единственными звуками – ни криков, ни звона оружия, никаких намеков на пытки и убийства.

Комната, в которой меня поселили, была больше нашей хижины. Ее бледно-зеленые стены искусно расписали золотыми узорами и украсили вдоль потолка лепным золотистым бордюром. Такое обилие позолоты могло показаться безвкусным, если бы не уравновешивалось коврами и мебелью цвета слоновой кости. Кровать – тоже цвета слоновой кости – размерами превосходила ту, где я еще недавно спала вместе с сестрами. Ветер, дувший из открытых окон, теребил подзоры на высокой передней спинке кровати. Представляю, как бы вытянулись лица у моих сестер, увидь они этот халат из тончайшего шелка, отороченного кружевами. Я водила пальцем по его лацканам и думала, думала.

Я никак не могла объяснить себе разницу между страшными историями о фэйри и тем, что меня окружало. Может, пятьсот лет разделения миров сделали свое дело? Или кому-то было выгодно держать людей в страхе? И все же я призывала себя не терять бдительности. Я по-прежнему находилась в положении добычи: слабая, не имеющая никаких магических способностей. Но от этого места веяло таким спокойствием и умиротворенностью… А вдруг все это не более чем иллюзия? И лазейка в Соглашении лишь уловка, чтобы усыпить мою бдительность, перед тем как они меня уничтожат. Я слышала истории, утверждавшие, что фэйцы любят вдоволь наиграться со смертными, а потом их… съесть.

Скрипнула дверь. Вернулась Асилла, держа в руках охапку одежды.

– Неужели ты хочешь ходить в этом? – спросила она, показывая мне заскорузлую рубашку грязно-серого цвета.

Рубашка и рукава были все в дырках.

– Узнаёшь свой наряд? – спросила служанка. – Прачки не успели запихнуть твою одежду в корыто, как она стала разваливаться по кускам.

Асилла помахала передо мной коричневыми лоскутами:

– А это все, что осталось от твоих штанов.

Мне захотелось выругаться, но я сдержалась. Пусть Асилла всего-навсего служанка, но она вполне могла меня прихлопнуть.

– Ну как, наденешь платье? – спросила она.

Я понимала: надо встать и согласиться, однако продолжала сидеть в кресле. Смерив меня взглядом, Асилла снова ушла.

Я думала, она больше не вернется, но ошиблась. Еще через несколько минут служанка принесла штаны и камзол, которые великолепно мне подошли. Все это было превосходно сшито из ярких тканей. Может, несколько вычурно, но я не жаловалась, надела белую шелковую рубашку, затем темно-синий камзол, застегнула пуговицы. Не удержавшись, потрогала шероховатую золотую нить, которая оторачивала лацканы. Такая одежда стоила безумных денег и тоже не слишком годилась для леса. Но я не могла целиком заглушить в себе тягу к красоте, а потому искренне восхищалась новым нарядом.

Я плохо помнила, как мы жили до отцовского разорения. В нашем особняке у отца был кабинет и несколько комнат, где он принимал посетителей. Отец позволял мне туда заходить, иногда показывал мне разные товары и говорил, сколько они стоят. Многое, очень многое забылось. Я лишь помнила удивительные запахи заморских пряностей, музыку чужих языков, где не понимала ни слова. Среди немногочисленных счастливых воспоминаний эти были самыми главными. Пусть я плохо разбиралась в истинной стоимости вещей, но интуиция подсказывала: одни изумрудные шелковые занавески со вставками из золотистого бархата могли бы принести нам несколько лет сытой жизни.

У меня похолодела спина. Сколько же дней прошло с тех пор, как я покинула наш дом? Около четырех. Запасы свежей оленины подходили к концу. Правда, трем ртам прокормиться легче, нежели четырем.

Асилла подвела меня к холодному очагу и усадила на стул с низкой спинкой. Взяв гребень, служанка расчесала мои волосы и принялась заплетать косу.

– Ну и тощая же ты, – вздыхала она. – Кожа да кости.

– У смертных осталось такое время года, как зима. А зимы никогда не бывают благосклонны к людям, – ответила я, стараясь, чтобы мои слова прозвучали не слишком дерзко.

Служанка усмехнулась:

– Если у тебя хватит мозгов, ротик свой ты будешь держать закрытым, а ушки – на макушке. Это принесет тебе больше пользы, чем язык без костей. И быть начеку тоже полезно. Ощущениям своим не особо доверяй. Они еще не раз попытаются тебя подвести.

Я старалась не показывать виду, но от предостережений Асиллы мне захотелось сжаться в комок.

– Кое-кто здесь горюет по Андрасу, – продолжала Асилла. – Но если хочешь знать мое мнение, я вот что скажу. Андрас был хорошим дозорным. Этого от него не отнять. Но ведь знал, с чем столкнется, когда пересечет Стену. Говорили ему, чем это может кончиться. Народ здесь понимает условия Соглашения. Это для тебя главное. Наш хозяин сохранил тебе жизнь. Но не всем его решение по вкусу, и кое-кто будет косо на тебя смотреть. Ты только голову не задирай и язык не распускай – тогда тебя никто не заденет. Хотя Ласэн – на него можешь и рявкнуть, если смелости хватит. Он стерпит.