член до самого основания, заставляя дрожать, потому что перед глазами снова рассыпаются искры, а по венам течет безумие.

Меня трясет с такой силой, будто за пару секунд температура тела поднялась до сорока градусов. Кажется, еще чуть-чуть — и я отключусь. Новый оргазм лишает последних сил.

Весь жар сейчас сконцентрировался внизу. Мне хорошо. И ни капли не стыдно за происходящее. Наверное, Гончаров точно что-то подмешал в алкоголь. Поэтому и спаивал меня два дня, чтобы я мягче воспринимала действительность?

Несколько секунд уходит на то, чтобы восстановить дыхание и решить, готова ли я устроить Косте истерику из-за того, что так бесцеремонно воспользовался моим телом. Понимаю, что с удовольствием бы получила еще один оргазм и, насытившись, легла спать.

— Всё или ты еще недостаточно надругался над моим телом? — произношу с издевкой, еле шевеля языком.

— Надругался? — хмыкает Костя и трется щекой о мою щеку, продолжая пульсировать во мне.

— Если бы могла, то и на тебя написала бы заявление об изнасиловании.

Костя тяжело дышит и после оргазма не торопится избавить меня от своего присутствия. Жаль, я обессилена и не могу добраться до шампанского, да и руки, заключенные в наручники, не позволят это сделать, но с радостью бы взяла бутылку и ударила Гончарова по голове.

— Неужели так не понравилось? — хрипло интересуется он.

— Нет. Не понравилось, — вру я.

Костя аккуратно выходит из меня и снимает презерватив, а потом тянется в карман брюк за новым. Его огромный член тут же оживает и подергивается, явно желая продолжения.

— Сейчас повторим или позже?

Конечно же, сейчас. Только не так, как ты думаешь, Костя.

Приходится вспомнить не самые лучшие моменты своей жизни, и к горлу тут же подкатывает огромный ком. Я и так нахожусь на пике эмоций — заменить их другими очень легко в такой ситуации. Из глаз текут слезы, и остается лишь включить актрису, которой я всегда мечтала стать, но не задалось. Для поступления в театральный не хватило денег, а у меня, как позже выяснилось, и в другой области проявились способности.

— Маша, прекращай, — невозмутимо произносит Гончаров, заметив мои слезы. — Ты поздно начала истерить. Надо было до, а не после.

— Ты всем девушкам, которых изнасиловал, так говоришь? — Я громко всхлипываю.

— Блядь. — Костя тяжело вздыхает, оставляя меня в покое.

Встает с кровати и начинает снимать с себя рубашку, пока я, уткнувшись в ладони, наблюдаю за ним сквозь маленькую щель между пальцами. Розовый мех приятно щекочет кожу, и я едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться, потому что и впрямь смешно. Но все веселье сходит на нет, когда чувствую, что меня отрывают от постели и куда-то несут.

— Что ты делаешь? Хватит! Поставь меня на ноги. — Стучу по обнаженной широкой груди Гончарова кулаками.

Но Костя отпускает меня, лишь когда мы оказываемся в душевой кабине.

— Знал бы, купил бы кляп и еще одни наручники. Для ног. Ведешь себя, как взбесившийся пони. И явно переигрываешь, как и в тот вечер, когда поцарапала мою машину. А я, между прочим, ее только что купил. Из салона забрал и в ваш Задрипинск на ней поехал.

— Кстати, — обреченно вздыхаю я, — она ведь теперь моя? И судя по тем бумагам, что я подписала, не только она, но еще и квартира в Москве, и загородный дом, недвижимость за границей, счета? На тот момент это все моим было, а значит, не было никакого долга. Получается, ты меня действительно сейчас использовал. — Снова начинаю разводить сырость и громко причитать, шмыгая носом. — Я хотела, чтобы все было по любви.

Поток моего словесного бреда прерывается, потому что Гончаров, потеряв терпение, включает холодную воду, и я истошно кричу уже по другому поводу.

— Всё? — Сменив гнев на милость, Костя включает теплую воду. — Сместила фокус внимания? Приводи себя в порядок, а я пока еды закажу. — Поискав в карманах брюк, он достает ключ.

Снимает с меня наручники и халат. Бросает вещи на пол и закрывает створки душевой.

Кажется, эмоции окончательно порабощают мой разум. Мне безумно нравится то, что сейчас происходит между нами. Неужели схожу с ума?

— Сходи в машину и принеси мою сумку, — обиженно бросаю Гончарову вслед. — У меня там должен быть сменный комплект белья и прокладки.

Знала бы, что в моей жизни такие виражи будут, еще и одежду из дома прихватила бы.

— А лучше поезжай в магазин и купи мне все новое. Я эску ношу.

Костя оборачивается, его брови грозно сходятся на переносице, но мне плевать. Самое страшное и так произошло. Ну и... оказалось совсем не страшным. Я бы даже сказала, что очень приятным.

— Ты сейчас с водными процедурами закончишь, перекусим и другой размер примерим. — Гончаров кивает на мои сведенные ноги, отчего щеки тут же вспыхивают румянцем. — И лучше не выводи меня на эмоции. Я тоже умею это делать. Ничуть не хуже. — Он смотрит так серьезно, словно несколько минут назад не трахал меня с явным наслаждением.

Ну ладно, признаю, переборщила с драмой. А как Костя хотел? Думал, что я буду безропотно выполнять все его прихоти? Судя по всему, так и есть, если его выбор пал на меня. Ведь, по сути, терять мне нечего, кроме квартиры, а в случае чего даже искать никто не будет. Ни в тюрьме, ни в Москве, ни в овраге.

Но больше всего волнует другое: я ведь должна презирать Гончарова за наш спонтанный секс, которого не планировала и старалась избежать, а не чувствовать пьянящее головокружение от недавней близости. И уж тем более не желать ее повторения. Но я желаю. Возбуждение пронзает насквозь при мысли о настойчивых Костиных ласках. Что со мной не так? Нет, я знаю, что алкоголь убивает клетки мозга, но до сегодняшнего дня полагала, что их у меня в наличии очень много. А на деле получается, что живого места