Палка, упирающаяся в преграду, двигалась абсолютно бесшумно, а вот у меня под ногами то трещала сломанная ветки, то хрустела прошлогодняя листва, то что-то противно чавкало. Рука уже ныла от усталости, а конца преграде всё не было. Я постоянно посматривала на молчаливый дом, понимая, что и эта моя версия, увы, верна, – магический «забор» окружает дом. Расстояние до него навскидку оставалось всё тем же, но крыльца с наглой кошкой видно уже не было, зато взору моему открылись чёрные квадраты окон, напоминающие две зияющие пустотой глазницы в черепе.

Я содрогнулась и опустила руку с палкой, как вдруг услышала тихий вой. Напрягла слух: вроде не собачий… да и не волчий, – уж как воет Вукула, я никогда не забуду! И вообще, более всего этот вой походил на тоскливый плач отчаявшегося существа. Опять ловушка? Возможно… Но, как говорит, Генрих, любопытство-то терзает! На всякий случай, чтобы вновь не наткнуться на что-то невидимое, я выставила перед собой палку… ну и так, в качестве устрашения и средства самообороны заодно, – если кто вдруг выскочит, то огребёт дубиной быстрее, чем успеет сказать «мяу»!

Звук становился всё отчётливей. Показалось, что я его даже узнаю! Но кто так может выть? Не человек точно: люди так не плачут. Может, какая-нибудь животина по ночам так призывает своего самца, а тут я, да с дубиной… Нате вам брачные игры!

Нерешительно остановилась и осмотрелась: кажется, звук доносится со стороны вон того круглого склепа, окутанного вьючным растением типа винограда. Задумчиво почесала затылок: а почему, интересно, мне не пришло в голову, что это может завывать призрак? Кладбище же! Кто угодно, оказавшись на моём месте, уже лежал бы в глубоком обмороке. Но я никогда не верила в призраков, потому что никогда их не встречала. И даже того, кто бы их встречал. А значит, их нет! Опасливо покосилась на склеп: если я не права, и призрак появится, то, пожалуй, даже извинюсь…

И решительно шагнула в сторону склепа, впрочем, не опуская палки. Призрак там или животина, если попытаются напасть, то по башке огребут одинаково! Ветер шуршал круглыми листьями растения, которое почти полностью скрывало склеп, а лунные лучи вырывали из темноты блестящие куски камня… Но при приближении я поняла, что ошиблась: это не камень, а дерево, а блестит оно от влаги. Колодец?

И тут палка едва не выпала из рук: я вдруг вспомнила, как Лежик рассказывал сказку о демоне, живущем в колодце. А вот в демонов верю! Вспомнить хотя бы энтукку, которая едва не угробила меня. О чём же говорилось в той злополучной сказке? Вроде про чужие далёкие страны… Как демон приманивал путников и утаскивал на дно колодца, где несчастные погибали в страшных мучениях.

Перехватив палку двумя руками так, что пальцы рук заныли от напряжения, я решила всё же не сдаваться без боя. Осторожно, бочком, приблизилась и, не сводя пристального взгляда с распахнутого «рта» колодца, покачала палкой, словно приноравливаясь. Сначала я его дубиной по маковке, а если гад вывернется и потащит на дно, то и силу даймонии применю! Он у меня узнает, почём фунт лиха…

– Впервые жалею, что рядом нет Лихо, – пробормотала я и, вспомнив про саркастичного полицейского, который оказался предателем, вздохнула: – Точнее, его револьвера! Надо прикупить, хорошая вещь… полезная!

Вой вдруг прервался, и я приготовилась нанести твари самый мощный удар, на который только способна.

– Мара?

От звука слабого, едва различимого на фоне шелеста листьев, голоса у меня задрожали руки, палка опустилась. Демон знает моё имя? Даёт ли это ему преимущество? Некоторые ведьмы могут проклясть, зная лишь имя. Тем более стоит избавиться от демона! Вновь подняла палку и решительно шагнула к колодцу:

– Допустим, Мара! А ты кто?

– Забава… – Донеслось едва слышно.

– Забава? – ахнула я. Помотала головой: – Нет, это неправда! Этого просто не может быть, – русалка до смерти боится воды. Ты не проведёшь меня, демон! Хочешь утащить на дно? Ну выходи, посмотрим, кто кого!

– Мара, это я, – голос прозвучал громче, так, словно бы русалка собрала все силы и попыталась закричать, и я вновь нерешительно опустила дубину. – Твоя секретарша и эксгибиционистка в одном флаконе!

– Скорей, в одном колодце, – растерянно брякнула я, заглядывая в чёрный зев, но в абсолютной темноте ничего так и не смогла разглядеть. – А что ты тут делаешь?

– Вишу… – прошипела она и поправилась: – Или висю… Неважно! Мне плохо, Мара! Спаси меня!

Я отбросила дубину и судорожно вцепилась в края колодца.

– В смысле висишь? Как? А, чёрт, ничего не видно! – Я с силой начала срывать лозу: длинные упругие ветви тянулись, роняя круглые листья и не желая подчиняться. Но я не сдавалась, и вот лунный свет хлынул в глубину колодца, в темноте угадывались очертания стройного девичьего тела. Я попыталась улыбнуться, но непослушные губы задрожали: – Теперь я знаю, как воет запуганная до смерти русалка. Можешь протянуть руку?

Я шарила по краю колодца, пытаясь найти верёвку или цепь, к которой должно крепиться ведро, но ничего не было. Русалка слабо покачнула головой:

– Он сковал меня, я не могу даже пошевелиться…

Кожу на голове стянуло от ужаса, и я спросила деревянным голосом:

– И кто это «он»? Некромаг?!

Забава, видимо, потратив последние силы, безвольно откинула голову, глаза её белесо закатились. Ощутив, как злость наполняет меня, бурлит в дрожащих руках, взрывает грудь, я подхватила дубину и широкими шагами направилась к дому. Ну не зря же всю ночь таскала с собой эту тяжесть? Кто-то должен огрести, и даже знаю, кто!

Я сломя голову бежала к дому, под ногами хрустели ветки, перед глазами словно стояло бледное лицо Забавы. Как он посмел так поступить с моей подругой? Засунуть русалку в колодец – практически то же самое, что запереть меня в зеркальном кубе! Невольно содрогнулась и замедлила шаг… Ловушка ведь! Покосилась на окно и зло усмехнулась: мышка, пожалуй, не полезет через главный вход, а найдёт иной путь! Перехватив дубину двумя руками и сжав её покрепче, приблизилась и заглянула в чёрный проём. Но в стеклянной поверхности разглядела лишь своё расплывшееся отражение.

Отступила на шаг и, резко замахнувшись, изо всех сил ударила по окну: раздался звон, и на землю призрачным дождём посыпались осколки, под ногами, встревоженные битым стеклом, зашуршали старые листья. Не теряя ни секунды, я парой резких движений сбила зигзаги оставшегося на окне стекла и, торопливо забравшись на подоконник, спрыгнула в темноту и поспешно выставила веред собой палку.

После улицы, залитой лунным светом, мне показалось, что здесь невозможно что-то разглядеть. Покачала головой, жалея, что села батарея на сотовом, как вдруг подпрыгнула от внезапной вспышки. Сощурившись, я с трудом разглядела в свете тысячи свечей тёмную фигуру, и с криком ярости бросилась на злодея, который посмел обидеть мою подругу.

Дубина обрушилась на голову противника, а тот даже не пошевелился! Наверняка, я застала его врасплох. Взвизгнув от злой радости, я добавила удар с разворота, а потом ещё и пнула его в челюсть. Глаза уже привыкли к яркому свету, и я разглядела серую кожу, чёрные подпалины под алыми глазами и безобразно-кривую ухмылку… или я ему челюсть разворотила?