Вскоре начались опыты с млекопитающими. В 1979 г. Карл Илменси (1939 г. р.) заявил об успешном клонировании мыши. В 1996 г. появилась на свет овечка Долли – первое в мире животное, клонированное из клетки взрослой особи.

Следует сказать, что, по мнению многих исследователей, клонирование до сих пор остается интересным, но невыгодным и в научном, и в финансовом плане направлением: очень высок процент неудачных попыток (в случае с Долли их потребовалось более 270!), кроме того, клоны животных часто страдают серьезными патологиями. Но многих сейчас соблазняет перспектива путем клонирования воссоздать вымерших животных – например, мамонта.

А что же с клонированием человека? Конечно, интерес к нему возник после первых же удачных опытов 1960-х гг. У перспективы получения «человеческих клонов» сразу появились и яростные противники, и убежденные сторонники. В настоящее время все вопросы, связанные с клонированием человека, в большинстве стран регулируются законодательно, и многие государства запрещают работы в этом направлении. В большинстве случаев речь пока идет о терапевтическом клонировании – воспроизведении отдельных тканей или формировании клона до ранней эмбриональной стадии: в пределах нескольких десятков клеток. Впоследствии взятые из этого эмбриона так называемые стволовые клетки используются для лечения самого донора: их главное достоинство в том, что они не будут отторгаться его иммунной системой.

Полное воспроизведение организма, идентичного исходному, называется репродуктивным клонированием. Терапевтическое клонирование можно применять в том случае, если, например, необходима пересадка в результате тяжелой болезни или травмы. Ведутся споры о том, можно ли считать терапевтическим формирование эмбриона и насколько этичны такие способы получения материала.

Интересно, что Грегор Мендель, один из образованнейших людей своего времени, преподававший математику, биологию, физику, латинский и греческий языки, – дважды проваливал экзамены на звание учителя. Причем экзамены именно по биологии! Что было причиной? Рассеянность, увлеченность лишь интересными ему вопросами науки либо что-то еще? Но так или иначе, его весьма ценили как преподавателя и закрывали глаза на отсутствие аттестата.

Когда Томас Морган начинал серию опытов с плодовыми мушками-дрозофилами, он, согласно легенде, обратился к владельцам расположенных поблизости продуктовых лавок с просьбой разрешить ему ловить там мушек. В помещении это было легче делать, чем на улице. Торговцы, конечно, с недоумением смотрели на ученого чудака, но не препятствовали ему в «мушиной охоте»: в конце концов, избавиться от назойливых насекомых они были согласны любым способом. Злые языки утверждали также, что Морган, которому вечно не хватало емкостей для разведения мушек, вместе со своими студентами умыкал молочные бутылки, которые местные жители выставляли по утрам за дверь.

Казалось бы, наука должна быть вне политики. Но, увы, на практике такое возможно далеко не всегда. Яркий пример – развернувшееся в СССР в 1930-е гг. противостояние «классических» генетиков во главе с Николаем Ивановичем Вавиловым и единомышленников агронома Трофима Денисовича Лысенко. Последний утверждал, что укрепившиеся в науке постулаты, заложенные еще Грегором Менделем, ложны. По мнению Лысенко, приобретенные признаки могли наследоваться, а необходимых изменений можно добиться путем «воспитания». Классическая генетика объявлялась буржуазной лженаукой, а ее сторонники приобретали презрительное клеймо «вейсманистов-морганистов». Почему же советское руководство поддержало одиозного агронома? Не последнюю роль сыграло то, что лысенковцы обещали небывалое повышение урожайности сельскохозяйственных культур, а в этом советское государство нуждалось чрезвычайно. Возможно, именно докладная записка на имя Молотова, написанная в 1939 г. от имени ближайшего соратника Трофима Денисовича – Исаака Презента и завизированная Лысенко, стала главной причиной ареста Вавилова, его обвинения в «продвижении заведомо враждебных теорий» и последующей гибели в саратовской тюрьме… После Великой Отечественной войны борьба сторонников Лысенко со школой Вавилова достигла таких масштабов, что большинство генетиков были попросту уволены из научных институтов и лишены возможности проводить исследования.

Не зря говорят, что для истинного ученого важны не только знания, но и способность к нестандартным взглядам и решениям. Легенда гласит, что, когда генетики Альфред Херши и Марта Чейз проводили опыты, в ходе которых было необходимо отделить оболочку вируса от его «содержимого», им потребовалась специальная центрифуга, которой исследователи не располагали. И тогда для этой цели они приспособили обычный кулинарный блендер.

Фредерик Сенгер, дважды лауреат Нобелевской премии, своим абсолютным равнодушием к чинам и титулам не раз ставил в тупик не только своих сотрудников, но и государственных деятелей. Так, он отказался от пожалования ему рыцарского звания, заявив, что это сделает его особенным – а он не желает таковым быть. Относительно своих религиозных убеждений Сенгер, выросший в семье квакеров, говорил, что не является верующим, так как не нашел доказательств существования Бога.

В ходе работы над проектом «Геном человека» материал для исследования брали у множества доноров, но впоследствии отобрали лишь несколько образцов. Ни сами поставщики ДНК, ни сотрудники лабораторий в целях чистоты эксперимента и с точки зрения научной этики не должны были знать, чьи клетки будут исследоваться. Но в кругах ученых и на страницах специализированных журналов муссируется информация, что большая часть материалов в итоге была взята от одного донора – некоего «мужчины из Буффало». Что же касается упоминавшейся компании Celera Genomics, принимавшей участие в расшифровке генома человека, то в 2007 г. была опубликована последовательность генома ее главы – Крейга Вентера.

В 1984 г. британский генетик Алек Джеффрис (1950 г. р.) впервые обратил внимание на то, что цепочки ДНК, выделенные из клеток разных людей, имеют некоторые отличия в последовательности цепочек нуклеотидов. Это открытие позволило разработать метод генетической дактилоскопии, или анализа ДНК, широко применяющийся в самых разных областях – от криминалистики до генеалогии. Возможно, читатели уже запутались: как может получиться такое, что генетический код у всех одинаков, проект «геном человека» занимался описанием также некоего среднестатистического набора генов, а особенности ДНК, оказывается, у всех разные? На самом деле ничего удивительного в этом нет Генетический код – это не набор генов, а способ, которым осуществляется перенос информации в клетке. Этот способ действительно одинаков у всех организмов. Геном человека – это вся совокупность наследственного материала – хромосом и ДНК, которым он располагает. Описав человеческий геном, ученые как бы провели ревизию всего того, что есть в наших клетках. А вот особенности этого материала действительно у каждого свои!