— А? Что? Женщина? Потом, потом… — пробормотал тот и снова погрузился в беседу с Соросом. К концу ужина, когда Сорос уже ушёл, он вспомнил о её вопросе.

— Вы о Лене спрашивали?! Это очень интересный экземпляр. — Олигарх сделал упор на слово «очень». — Но вашему отцу надо быть осторожным. Акула! Не декабристка, — и он задорно подмигнул девушке. — Кирилл вам всё расскажет, — указал он на своего помощника и уже через несколько секунд беседовал в дальнем конце зала, где подавали кофе с дижестивами, с президентом компании Coca-Cola.

Помощнику Вересовского нравилось рассказывать истории успеха. А успех, которого достигла женщина, оживлённо беседовавшая с отцом Ники, был ошеломителен даже для Давоса.

— Представляете — девушка из ленинградского детского дома, которая еле-еле на тройки окончила техникум советской торговли, выскочила замуж за французского миллиардера!

— А где же она его нашла? В Советском Союзе?! — удивилась Ника.

— Нет, в Советском Союзе она нашла того, кто вывез её за границу, и вскорости его оставила. А вот к главному трофею она готовилась серьёзно. Здесь нужен был и план, и женская хитрость, и фантазия. Говорят, она долго собирала деньги, чтобы купить билет в пятизвёздочный отель с крыльями!

Ника удивлённо посмотрела на помощника.

— Я имею в виду первый класс трансатлантического самолёта Париж — Нью-Йорк, — пояснил Кирилл. — Миллионера на дискотеке не встретишь. Вот это мозги! Они оказались рядом. И она так сумела увлечь своего 60-летнего соседа — того самого миллиардера, что родила ему двоих детей, а после его смерти возглавила его бизнес-империю. Мужнина родня называла её «русский танк». Но поделать ничего не смогла. Всё было чисто: она и дети — основные наследники. Многочисленные суды ничего не дали. Так что вашего отца развлекает сейчас женщина со стальным характером.

— Но ведь он не олигарх, — сказала удручённая Ника, заметив, что блондинка, как бы для усиления аргументации, положила ладонь на запястье отца.

— А она наверняка про Вересовского что-нибудь выведывает, — хохотнул довольный помощник. — Или личный интерес. Ведь они же не роботы, эти бизнес-леди из списка «Форбс».

«А мой отец?! — мелькнула мысль. — Он же тоже не робот…»

Озадаченная Ника вышла из зала в фойе гостиницы. В креслах у бара сидели и разговаривали незнакомые люди. Почти сразу ей захотелось вернуться, подойти к отцу и вместе с ним отправиться в гостиницу. Но внезапно она ощутила, как сильные мужские руки мягко обхватили её за плечи. Так мог сделать только один человек. Её накрыла тёплая волна ликования.

«Боже мой, он материализовался из моих мыслей!» — успела подумать девушка.

— Я тебя искал всё это время, — услышала она тихий волнующий шёпот прямо у самого уха.

Ника повернула голову и точно так же, шёпотом, ответила:

— Не обнимай меня так, нас могут увидеть, Тристан.

— Пусть видят! Но если не хочешь, чтобы видели, я сейчас всё-таки осуществлю свою вчерашнюю мечту и украду тебя.

Ника с сияющими глазами обернулась к молодому человеку. Ей очень хотелось быть с ним наедине, но в то же время её смущало, что знакомы они всего ничего.

— Нет, нет… Мой отец сейчас выйдет.

— Давай тогда присядем в баре, чтобы ты могла видеть, кто выходит из зала.

Они сделали заказ, и в этот момент Ника увидела, как отец с его новой знакомой выходили из гостиницы. Он держал её под руку, а она весело смеялась. Ника поднялась было, чтобы догнать отца, но вдруг подумала: а что я ему скажу?

Повернувшись к Тристану, она растерянно проговорила:

— Наверное, лучше им не мешать…

— Что, ревнуешь? — улыбнулся Тристан.

— Ну как-то… — смутилась Ника. — Я не вижу её рядом с моим отцом.

Им принесли коктейли.

Они сначала выпили коктейль «Беллини», потом коктейль «Негрони», потом «Мартини с шампанским».

— Ты, как девчонка, сладкое обожаешь.

— Да, это правда, я даже яд, если он сладкий, выпить смогу, — засмеялась Ника. Она вдруг почувствовала себя на седьмом небе.

— Ты сама меня любовным ядом опоила, — внезапно серьёзно произнёс Тристан.

У Ники от волнения и спиртного слегка закружилась голова.

— Пойдём, проводишь меня до нашей гостиницы, раз отец ушёл… Мне нужен охранник!

— Пойдём. Я с удовольствием стану твоим центурионом!

Они вышли на улицу. Альпийские звёзды сверкали так же, как в прошлый вечер. Когда они проходили мимо панорамной площадки, где случился их первый поцелуй, Тристан до боли сжал её узкую ладонь. Её пальцы слегка хрустнули, и он, испугавшись, начал целовать её руку, приговаривая:

— Вот идиот! Прости, прости…

И он стал что-то очень тихо шептать ей прямо в раскрытые подрагивающие пальцы.

Они приблизились к гостинице «Европа».

— Я здесь остановился. Давай в знак того, что ты меня простила, выпьем ещё один фантастический коктейль. Я уверен, ты такого ещё не пробовала. Он называется «Сингапур-слинг».

— «Сингапур-слинг»?! Я пробовала его в первый раз в отеле «Раффлз» в Сингапуре! Мне сказали, что он там и был создан ещё сто лет назад.

— О! — разочарованно протянул Тристан. — Был ещё и второй раз?

— Да, там же, в Сингапуре. И представь себе, подавал мне его ангел, — с воодушевлением продолжала она.

Ника рассказала, что в необычном баре нового отеля в этом удивительном городе-государстве молоденькая барменша, у которой за спиной были приделаны прозрачные крылья стрекозы, взлетала на пятиметровую высоту, где под потолком на полках стояли бутылки с диковинными напитками.

Конечно, не крылья её держали наверху: там были тросики, как в цирке, но в темноте бара они не были видны, и посетители с восторгом смотрели на это как на удивительный фокус.

— Да я просто провинциал рядом с тобой! Даже не представляю, чем смогу впечатлить тебя, — театрально огорчился Тристан.

— Ты уже впечатлил. — Она произнесла это очень серьёзно, будто отменив этой короткой фразой шутливый тон разговора, которым они только что были увлечены. Её зелёные глаза смотрели прямо в душу.

Не произнося ни слова, словно боясь спугнуть это возникшее волнующее «нечто», Тристан взял её за руку и повёл за собой.

Когда они вошли в его номер, всё так же, не говоря ни слова, он снял с неё платье. Она стояла там, где остановилась, когда вошла, руки были опущены вдоль тела: обнажённая и доверчивая в своей незащищённости. Её грудь, небольшая, похожая на опрокинутую чайную пиалку, спряталась в его ладони. Он поднял девушку на руки и, не ощущая веса её тела, бережно уложил на кровать.

Физическая близость, любовное соитие, как вхождение в омут, затягивала, подступала к самому горлу. Тристану казалось, что сейчас из него исторгнется целый мир. В этой молодой женщине его возбуждало всё: прикрытые глаза, разметавшиеся волосы, глухие редкие постанывания. Она отталкивалась руками от изголовья кровати, чтобы отправить своё тело, всю себя ему навстречу. И вот он — долгий, вырвавшийся на волю вдох… и хрипловатый, прерывающийся голос… и полустон, полушёпот: «Я умираю…»