– А если я откажусь?

– Поступите глупо.

Эти слова прозвучали с такой интонацией, с какой обычно заканчивают разговор. Прежде чем неизвестный абонент успел отключиться, Олег торопливо выпалил:

– Вам известна судьба Кудрявцевой и Сретенского?

Ответ последовал не сразу:

– Допустим, что да.

– То, что с ними случилось… Это связано со «Сторожкой»?

– Нет… Не впрямую. И вы не приблизитесь к разгадке, если будете рыться в архивах НКВД. Вашу проблему это не решит, а нам может помешать. Так что подумайте… До свидания.

В трубке раздались короткие гудки.

Стивену Бренту очень хотелось спать. Еще больше ему хотелось выпить, но ни того, ни другого он не мог себе позволить.

Цветная подмигивающая схема на экране компьютерного монитора впечатывалась в мозг Брента, как типографское клише. Он давно бы выучил ее наизусть, если бы Конуэй не вносил ежеминутных поправок, манипулируя мышью на столе.

– Еще раз, Стив, – сказал Конуэй и поднес к губам чашку с горячим кофе. – Стираем секторы с первого по восьмой, увеличиваем девятый, оставляем в резерве десятый и одиннадцатый.

Мышь ткнулась вправо и влево в пределах коврика, схема преобразилась, словно рождественская реклама на фасаде супермаркета.

– Дэвид Хилл, – прокомментировал Конуэй, глядя на экран, – Крис Корриган и Уильям Тейлор. Анализ предварительных данных свидетельствует, что кто-то из этих троих мог передать противнику…

– Гипотетическому противнику, – устало поправил Брент, которому до смерти надоел педантизм Конуэя.

– Гипотетическому противнику, – повторил Конуэй как ни в чем не бывало, – информацию о «Скай Скрутинайзере» и любой из них имел практическую возможность воздействовать на спутник путем внесения изменений в микромолекулярную структуру управляющих процессоров либо внедрения с помощью сообщников вирусоподобных программ…

– Очень хорошо, Джим, – протянул Брент страдальчески. – И кого из троих ты определяешь мне в подопечные?

– Наибольшее подозрение вызывает, конечно, Тейлор, особенно эта его поездка в Гаррисберг, о которой толком ничего не известно… Но под него и без тебя копают. Так что выбирай из двоих.

– Выбираю Хилла, работы меньше… Только не верю я в их виновность, Джим. Кто угодно, но не они.

– Почему?

– Да потому, что не вижу мотивов. – Брент опустил ноги со стола и взял сигарету. – С какой стати кому-то из них продаваться иностранным разведкам или еще какой-то нечистой силе? Биографии всех троих безупречны, зацепить их не на чем… Деньги, просто деньги? Но они обеспечены, если не сказать – богаты. Ты бы стал рисковать головой ради лишнего нуля после единички, который в принципе тебе ни к чему?

– Я – нет. – Конуэй покачал головой. – Но есть личности, которые…

– Есть, есть… Только те личности банки грабят, а не работают на правительство США. Разве ты не изучал их психологические портреты?

– Изучал… Но факты, Стив! Они упрямее психологии. Я согласен с тобой, деньги, шантаж в нашем случае маловероятны. Тут должна быть очень сильная мотивация, очень. Вот какая?.. Может, диверсант никому и не продался, а действовал по неким личным причинам?

– А тебе не приходило в голову, – Брент иронично прищурился, – что все же никакой диверсии не было и хваленый «Скрутинайзер» грохнулся сам собой? Такое случается, Джим. Вспомни «Челленджер».

– Я приму эту версию к сведению, – Конуэй скупо улыбнулся, – но после того, как на мой стол лягут доклады, неопровержимо доказывающие невиновность всех троих.

– Убедил! – Брент шутовски поднял руки вверх. – Теперь сделай милость, убирайся, а? Я не спал двое суток.

– И надеюсь, больше двух часов спать и не будешь, – напутствовал Конуэй на прощание.

Проводив начальника группы «Д» Агентства национальной безопасности, Брент прошаркал обратно в кабинет, выключил осточертевший компьютер, налил свежего кофе. В последние сорок восемь часов он действительно спал только урывками, но избавиться от Конуэя стремился отнюдь не поэтому. Стивену Бренту (или Игорю Борисовичу Дубровину, как его звали когда-то в России) необходимо было остаться одному и подумать.

Внедрение Дубровина в группу «Д», святая святых АНБ США, считалось одной из крупнейших удач российской военной разведки, а произошло это едва ли не случайно. Нелегал Дубровин работал под именем Стивена Брента в Англии, в одном из полузакрытых правительственных учреждений, к деятельности которого внимательно присматривались американцы. Сведения о Бренте – в числе прочих сотрудников учреждения – передавались в ЦРУ, но на том бы все и кончилось, не вмешайся тогда судьба, провидение или случай. Бренту повезло – он оказал крупную услугу некоему американскому эмиссару. Тот не остался в долгу, предложив перспективному англичанину перебраться за океан и занять пост в известной аналитической структуре. Дальнейшее уже зависело от самого Брента и закулисной поддержки не только его высокого покровителя, но и пресловутой руки Москвы. Не прошло и двух лет, как блестяще проявивший себя, абсолютно лояльный Стивен Брент работал в АНБ, а затем получил приглашение войти в состав группы «Д».

Сейчас перед Брентом стояла трудная задача. Он разделял мнение Конуэя о том, что в истории со спутником наиболее подозрителен именно Тейлор. Да, можно допустить, что он приложил здесь руку, но важен мотив. Основных вариантов было два. Первый – Тейлор действовал по заданию какой-то российской спецслужбы, никак не связанной с Брентом и не осведомленной о его существовании. Второй – он получил задание спецслужбы иной страны или имел собственные побуждения. Брент считал, что это необходимо выяснить, несмотря на немыслимую сложность такого расследования. Если Тейлор сотрудничает с Москвой, нужно помочь ему, вывести из-под удара. Если нет – добыть (скрыв от коллег из АНБ!) доказательства его преступления, пригрозить разоблачением и заставить работать на Россию. Жаль, что нельзя попросту запросить Москву – «наш ли человек Тейлор?» Каждая спецслужба тщательно оберегает свои внутренние секреты. Вероятно, вопрос о Тейлоре в конце концов выяснится, но время будет безвозвратно упущено.

Кофе совсем остыл, пока Брент размышлял над своей проблемой. Вплотную заниматься Тейлором мешает непосредственное поручение Конуэя, Хилл… Но можно и совмещать.

Поднявшись с жесткого стула, Брент добрел до аптечки. У него есть два часа на сон, подарок Конуэя… Но если сон заменить таблетками стимуляторов, эти два часа не пропадут зря. Мистер Брент начинает раскопки, пока с доступных сведений.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ – МОСКВА

Сентябрь 1998 года

Самолет заходил на посадку, и его раскачивало, как яхту в шторм. На столике под иллюминатором валялись карты – Кремнев играл в изобретенную им только что игру с дочерью своей двоюродной сестры, Ирой Матвеевой. Потаенный смысл создания причудливого коктейля из блек-джека, бриджа и русского дурака заключался в том, чтобы отвлечь и занять девушку, которая побаивалась самолетов, в особенности взлетов и посадок.