искала такой дом, как ее нынешний – двухэтажный, в колониальном стиле: «Я хотела, чтобы по центру шел коридор, гостиная была бы справа, а столовая – слева. Мне казалось, что такое образцово спланированное пространство внесет в мою жизнь покой и порядок. Но этого не случилось. Двухэтажный дом не убережет вас от потерь».

Душераздирающее творение ошеломляющего гения (2000)

Дэйв Эггерс

Поразительная книга Дэйва Эггерса «Душераздирающее творение ошеломляющего гения», вышедшая в 2000-м, потрясает и рвет душу. Рассказывая о том, как за одну неделю умерли отец и мать и в двадцать один год ему пришлось заменить родителей восьмилетнему брату Тофу, Эггерс написал перехватывающие дыхание «мемуары или вроде того», которые свидетельствуют о его невероятном мастерстве. Восторгает то, как он с легкостью меняет темы, интерпретируя события с личной точки зрения, и при этом остается искренним, порой даже чересчур серьезным. Эггерс умеет пользоваться разными регистрами широчайшего диапазона: от комедийного спектра до задумчиво-созерцательного, от иронического – до ласково-чувствительного.

«Душераздирающее творение ошеломляющего гения» так же сходно с традиционными автобиографиями Лоренса Стерна, как нестандартный для своего времени «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена»[25] похож на классический роман. Стараясь донести до читателя, что испытывает человек, потеряв родителей и в то же время заменяя их младшему брату, Эггерс применяет целый арсенал приемов. Например, он комментирует выплывшие из потока сознания воспоминания и превращает эти своего рода постмодернистские стратегии повествования, которые все чаще обнаруживают в экспериментах по изучению работы мозга, в неожиданные, но эффективные инструменты для выражения горя и замешательства. Противоречивые чувства автора выразились в желании задокументировать все, что произошло. Чтобы справиться с утратой, он порой прибегает к ярким метафорам.

«Под нашим домом – воронка, – пишет он. – Его унес мощный торнадо, и теперь наш дом, моделька с детской железной дороги, беспомощно и жалостно крутится в ревущем черном вихре. Мы малы и слабы. Мы – Гренада. С неба на парашютах спускаются люди».

После смерти родителей Дэйв и Тоф переехали в Калифорнию, в Беркли, поближе к сестре Бет. Братья зажили в доме как отец и сын, но довольно убого: в гостиной постоянно валялись книги, листы бумаги, стояли полупустые стаканы из-под молока, тарелки с засохшей жареной картошкой, надорванные упаковки с крендельками. Неприглядную картину довершали груды спортивного инвентаря – как минимум, четыре баскетбольных мяча, восемь мячей для лакросса и скейтборд. На кухне орудовали муравьи. Стопка неоплаченных счетов из прачечной за стирку школьной формы, «как минимум с девяностодневной задержкой».

В те редкие дни, когда Эггерс отправлялся на свидания, он страшно переживал, что стрясется что-нибудь ужасное. Обычно – что-то из того, что рисовало «его объятое страхом воображение»: что брата убьет няня или Тоф сам прибьет ее. Он думает, что живет «в зоне, где возможны какие угодно события»: «Меня ничто не удивит. Землетрясения, саранча, ядовитый дождь не произведут на меня никакого впечатления. Явление бога, единороги, бэтмены с факелами и скипетрами – все может случиться».

Эггерс ходит вместе с родителями других детей на соревнования Младшей лиги, где играет Тоф. Он решает, что они с братом будут минимум четыре раза в неделю готовить дома по маминым рецептам, и пытается научить Тофа всему, что любит сам.

«Его мозги стали моей лабораторией, моим депозитарием, – пишет он. – Я могу упаковывать туда книги, которые я выбрал, телепрограммы и фильмы, а также свои суждения о выборных деятелях, исторических событиях, соседях и прохожих. Он стал моим круглосуточным школьным классом, моей благодарной аудиторией, и ее дело – переваривать все, что я считаю ценным». Он читает брату «Хиросиму»[26] (без страшных подробностей), «Маус: Рассказ выжившего» и «Уловку-22», учит хитростям бросания фрисби и искусству швыряния носков по полу коридора так, чтобы они скользили.

Эггерс наделен необычной способностью выражать сильные эмоции, будь то радость, тревога или скорбь. Игру с братом во фрисби он превращает в размышление о смысле жизни. Он умеет передать бешеную радость, которую испытывает, видя, как друг очнулся после комы. Развеивая прах матери над озером Мичиган, обращает это событие в историю, которая одновременно – лирическая дань ее кончине и безумный фарс. Эггерс признается в неспособности плакать, волоча урну с пеплом, которая до жути напоминает ему Ковчег Завета из фильма Спилберга.

Эти трогающие душу воспоминания о семейной любви и мужестве – книга, ознаменовавшая дебют невероятно талантливого и оригинального молодого писателя. Здесь виден потенциал, проявившийся в более поздних работах, таких как «Что такое что» («What Is the What: The Autobiography of Valentino Achak Deng») и «Голограмма для короля» – книгах настолько разных по стилю, что широчайший спектр таланта их автора ощущается еще острее.

Собрание сочинений Деборы Айзенберг (2010)

Короткий рассказ Деборы Айзенберг «Сумерки супергероев» («Twilight of the Superheroes») повествует о Нью-Йорке незадолго до событий 11 сентября 2001 года. Автор дает детальное представление о том, что в городе изменилось, а что осталось прежним; как все возвращается к точной копии нормальности, несмотря на то, что в небе зияет дыра и люди помнят, как «врезались те самолеты, прорывая занавес синего сентябрьского утра и обнажая лежащий сразу за ними темный мир».

«Если история чему-то нас и научила, – объясняет герой по имени Натаниэль, – так это вот чему: несмотря на все усилия и лучшие (или худшие) намерения, несмотря на несокрушимую до умиления веру в нашу способность предвидения, на самом деле мы, бедные люди, не способны думать наперед. Слишком уж много переменных. Так что всегда, когда что-то случается, выходит, что за самые важные вещи никто не отвечает».

Многим героям рассказов Айзенберг открываются подобные истины. Несчастный случай, болезнь, внезапный разрыв отношений или крушение призрачных надежд – непредвиденные события такого рода вселяют в людей отчетливое представление о ненадежности жизни и понимание, что в любой момент может произойти что-то хорошее, ужасное или просто неожиданное. Иногда – потеря близкого родственника или откровение в отношении родных, а порой – крупное общественное событие, отражающееся на судьбах отдельных людей.

В более позднем сборнике рассказов «Твоя утка – моя утка» («Your Duck Is My Duck») Айзенберг пишет, что в последнее время новости чаще всего напоминают «волшебное сказочное зелье», порождая «идущий из глубин зла все нарастающий ужас» – ужас, просачивающийся в коллективное сознание, по крайней мере, в сознание тех, кто чувствует сопричастность к творящимся в мире несправедливости и предательству.

Благодаря драматургическому таланту