полей. Диспетчеры по планированию полетов вместе с летчиками выбирают оптимальный маршрут исходя из разных факторов – загруженности авиатрасс, погодных условий и даже комиссии, взимаемой различными странами за пролет над ними. Авиатрассы часто пересекаются, и самолет может перескакивать с одной на другую, для того, например, чтобы извлечь максимум пользы из ветра. Последний настолько важен для пилотов, что некоторые маршруты, например над Северной Атлантикой, специалисты буквально каждый день вычерчивают заново, с учетом силы и направления воздушных потоков. Для некоторых районов земного шара ни готовых маршрутов, ни таблиц ветров просто не существует. В таких случаях диспетчеры сами составляют план полета, отталкиваясь лишь от широты и долготы – незримых линий, расчерчивающих небесный простор. Серебристое крыло самолета пересечет их много часов спустя после того, как диспетчер вернется с работы домой, поужинает и ляжет в постель.

Бывает, что в сухих технических терминах звучит голос самой Истории. Ежедневные полеты над Северной Атлантикой пилоты называют между собой «Путь». Всего лишь наименование крайне загруженной воздушной трассы между Европой и Северной Америкой – и в то же время дань уважения каждодневному обмену товарами, знаниями, научными разработками, языками, культурами, что накрепко связал два континента. Над Африкой воздушное сообщение осуществляется в основном с севера на юг, но во время хаджа резко увеличивается количество перелетов с востока на запад – к Мекке. Эти рейсы, по сути, повторяют путь распространения ислама. С приближением времени традиционного мусульманского паломничества авиакомпании выпускают специальные карты и брошюры для пилотов, которые должны летать на африканских рейсах.

Кстати, в авиации компьютерная картография сменила бумажную совсем недавно. Бумажные карты были, конечно, не такими удобными, как электронные, но зато гораздо более интересными. На бумажной карте не уместишь всего, картографу приходится идти на компромиссы, и в результате перед тобой – настоящая география неба. На старых бумажных картах обозначены аэропорты, но нет городов, рядом с которыми они располагаются. Нет на них дорог, нет границ между провинциями и штатами. Горы на них безымянны и не имеют даже формы – только отметки высоты. Даже не все государственные границы удостоились быть нанесенными на старые летные карты. Здесь царят сложно переплетенные между собой темные линии – маршруты полета, небесные автострады.

Бумажные летные карты чтут традиции. Они ориентированы не по сторонам света, а по историческим маршрутам. Обычная карта похожа на вырезанный прямо из земли прямоугольник, где на верхней грани расположился север, а на нижней – юг. Воздушные карты тоже прямоугольные, но подобному принципу следуют далеко не всегда. В их «неправильных» конфигурациях мы видим истоки империй, хроники великих переселений и всю историю освоения пространства человеком – подобно археологам, что на заре авиации поднимались в небо вместе с летчиками, чтобы сверху разглядеть останки древних цивилизаций. Карты воздушных маршрутов из Европы в Гонконг, к примеру, ориентированы не на север. Здесь левую грань прямоугольника занимает северо-запад, а правую – юго-восток. На таких «диагональных» картах отразились маршруты древних караванных путей из Европы в Китай. Точно так же ориентированы воздушные карты Центральной и Северной Канады. Обычному человеку они могут показаться странными – но не пилоту, которому предстоит лететь из Северной Америки в Восточную Азию.

Бывают очень «личные» маршруты. Пассажиры, которым часто приходится пересекать Атлантику, наверняка чувствуют в глубине души, что не просто летят над океаном, а вносят свой маленький вклад в историко-культурный диалог Старого и Нового Света. Во время моего первого рейса в Австралию, из Сингапура в Сидней, мы приземлились в Бруме, а из Брума двинулись на юго-восток. Увидев вдалеке огни Алис-Спрингс, я вдруг вспомнил, как впервые натолкнулся на это название. Я прочел его в детективе о братьях Харди. Вся интрига в книге держалась на том, что Алис-Спрингс – это не имя, а название места.

Когда мы пролетали над австралийским бушем, мне захотелось немножко поэзии. Я стал представлять, каким выглядит наш маршрут не в программе бортового компьютера, но в сознании пассажиров; как каждый из них видит эту воображаемую линию, связывающую два города. Я пытался понять не географию пространства, а географию души. Пассажиры видят, как ползет маленький самолетик на установленных в салоне видеоэкранах, но при этом у каждого из них в голове есть и свой собственный маршрут. Что связывает для них эти города? Что разделяет? И что заставило их отправиться из одного города в другой? Вне всякого сомнения, любой из моих австралийских пассажиров в ту ночь понимал маршрут гораздо глубже, чем я – начинающий пилот-иностранец.

Когда обвыкаешься на маршруте, горы, реки, маяки и навигационные точки соединяются в причудливый узор, и ты движешься по курсу почти бессознательно, словно слушаешь одну за другой песни из любимого плей-листа в телефоне или шагаешь по улице родного города – вот тут живет мой друг, тут магазин, а там уже и мой дом… К примеру, воздушные регионы следуют друг за другом с той же последовательностью, что и маленькие городки, когда вы путешествуете на автомобиле. Когда летишь на северо-восток от Хьюстона, в небе тебя провожают Хьюстон, Форт-Уорт, Мемфис, Индианаполис, Кливленд. А Джедда, Каир, Эллада и Тирана приветствуют на пути из Саудовской Аравии в Европу.

Полет из Лондона в Лос-Анджелес начинается, естественно, над Англией. Правда, она такая маленькая, что тяжелый «Боинг-747» пролетает ее, даже не успев набрать крейсерскую высоту. Потом Шотландия – на экране бортового компьютера высвечиваются Глазго и Эдинбург, но из-за обычной в тех краях погоды «во плоти» их увидеть удается редко. Затем Внешние Гебридские острова и город Сторноуэй – там установлен маяк. Пролетая над ним, понимаешь: вот и край Великобритании. А дальше – океан, и на ум приходит моя любимая песенка Карин Полварт, про побережье Шотландии, где «воды волнуются, как ячменное поле…». Иногда мы пролетаем над Фарерскими островами, но они так старательно прячутся в тумане, что разглядеть их мне довелось лишь пару раз.

Затем нашему взору предстают хребты и ледники Исландии – обычно в виде цифр на экране компьютера, но случается, что и за окном кабины. Затем темные, как сама ночь, северные воды – и Гренландия. Ее зачастую видно очень хорошо. После Гренландии нас ждут долгие часы над снегами Канады, пока белое безмолвие мало-помалу не уступит полям, дорогам и прочим приметам цивилизации. Мы не можем разглядеть границу США, но сверху отлично видно федеральное шоссе 90, пересекающее весь континент – от Сиэтла и до Бостона.

Если мы приближаемся к Лос-Анджелесу с северо-востока, видим Скалистые горы и исчерченные дорогами пустыни. А если с севера,