Короче, обнимаю вас и спешу на свидание с кремом для эпиляции!

17 марта 2013

От кого: Макс

Кому: Пьер-Мари

Дорогой Пьер-Мари!

Что за дурацкий мейл ты мне прислал? Не стану ходить вокруг да около: у меня впечатление, что ты малость рехнулся. Серьезно, старик. Когда мы виделись в последний раз, я и правда решил, что у тебя все идет на лад, и успокоился. В отличие от Жози. На обратном пути она сказала мне: «Выглядит он неплохо, но ты не обольщайся. Такой покой бывает в оке циклона. Если Пьер-Мари и дальше будет жить один в этом доме, наедине со своим горем, он свихнется». Признаюсь, что, читая твое письмо, я вспомнил ее слова.

Слушай, я понятия не имею, как отнестись к этой женщине, с которой ты переписываешься. В любом случае практической помощи я оказать тебе не могу: неделю назад мне прооперировали бедро, и я только что выписался из больницы. Если б ты только знал, до чего мне надоело болеть. Единственный лучик света в моем унылом существовании — это медсестра, которая каждое утро приходит делать мне укол. У нее такие сиськи! Можешь мне верить, с глазами у меня пока все в порядке. Но это слишком слабая компенсация. Так что настроение у меня хуже некуда.

В больнице мне клялись, что боли скоро исчезнут, но пока что прогноз не сбывается. Я в жизни не глотал столько таблеток! Самое отвратительное, что через месяц мне предстоит операция на другом бедре. Вот что бывает с бывшими спортивными тренерами! Одним словом, я при всем желании не смог бы поиграть по твоей просьбе в шпиона.

Жан-Мари, забудь ты про эти глупые совпадения! Забудь Веру.

Уезжай из этого дома, пока у тебя самого крышу не снесло. Тебе надо на воздух. Будь мои две ноги при мне, я бы так и сделал: собрал вещички, и — прости-прощай! Антильские острова, Калифорния! (Только, пожалуйста, не езди в Италию.)

Я знаю, как ты любил Веру. Но ведь столько времени прошло! И от нее — ни слуху ни духу. Признай, наконец, что ее больше нет в твоей жизни. Жози прочитала твое письмо. Она жутко тебя ругает и крепко целует. Жози есть Жози.

Я тоже тебя целую. Везунчик! Всю жизнь просидел на заднице, а здоровье — дай бог каждому. Не зря Черчилль говорил: «No sport!» К сожалению, по английскому у меня всегда была двойка.

22 марта 2013

От кого: Аделина

Кому: Пьер-Мари

Пьер-Мари, добрый вечер!

Вы не ответили на два моих последних письма, а поскольку я не допускаю, что моя бельевая дилемма могла оставить вас равнодушным, то делаю вывод: видимо, вы временно отрезаны от мира. Компьютер сломался? Во всяком случае, надеюсь, что с вами не произошло ничего неприятного. Как только появится минутка, подайте знак, что вы живы, — я по натуре существо беспокойное.

И все-таки я пишу вам в пустоту, в надежде, что вы прочтете мое письмо. Должна вам признаться, что это будит во мне не самые лучшие воспоминания. Несколько лет назад у меня был роман с человеком, который никогда не сидел на месте, вечно прыгая с поезда на поезд, с самолета на самолет и так далее, может даже, с монгольфьера на монгольфьер, откуда мне знать. Застать его дома было нереально, а мне хотелось с ним поговорить, поэтому я часами общалась с его автоответчиком. Вы себе и близко не представляете, какие тайны можно доверить телефону со встроенным магнитофоном. Догадываюсь, о чем вы подумали. Вот она, Аделина Пармелан во всей своей красе — уныние плюс пафос. Да, так оно и есть, и пора уже вам к этому привыкнуть.

Сегодня, в нормальный унылый вечер, я предлагаю вам поиграть в вопросы и ответы. Что скажете, Пьер-Мари?

— Прекрасная идея, Аделина! Даю вам карт-бланш!

— Вам интересно, как прошел мой обед с банкиром, Пьер-Мари?

— Еще бы, Аделина, я прямо сгораю от нетерпения!

— Естественно. Вы хотите узнать, как решился вопрос с выбором нижнего белья?

— Держу пари, что победил черный шелк!

— Мимо. Я отдала предпочтение белому хлопку.

— О.

— Мне кажется, вы разочарованы, Пьер-Мари.

— С чего вы взяли, Аделина? Я не сказал ни слова. И прекратите себя недооценивать!

— Но вы очень громко подумали, Пьер-Мари, и вы совершенно правы. Я действительно не умею пользоваться своей женственностью. Но на этот раз мое белье не имело никакого значения. Я вела себя паинькой и осталась полностью одетой.

— Худо!

— Очень вас прошу, не употребляйте в разговоре со мной это слово, Пьер-Мари. Рассказать, что мы ели?

— В этом есть необходимость?

— И снова вы правы. Оставим подробности и перейдем к главному. Я прекрасно провела время. И знаете что? Я много смеялась! Ромен (его зовут Ромен) оказался ужасно забавным. Сам к себе он относится с большим юмором. Он рассказывал мне о своих любовных похождениях — о том, как пытался знакомиться через интернет, о том, как ходил на свидания с самыми странными женщинами и что из этого вышло. Он так лихо избавил меня от всех моих комплексов, что я взяла да и выложила ему всю правду про свой позор в гостях, когда я отрубилась посреди плюшевых мишек. Как будто гора с плеч свалилась!

— Похоже, этот ваш Ромен — приличный человек. Вы в него втюрились, Аделина?

— Об этом пока рано говорить, Пьер-Мари. Но не стану от вас скрывать, что с нетерпением жду следующего свидания.

— Значит, следующее свидание состоится?

— Да, сударь. Через три дня. В театре.

— Вас должна переполнять радость.

— Осторожная. В последний раз, когда я ходила в театр, чуть не померла со скуки. Кроме того, у меня сейчас столько забот, что я не уверена, удастся ли мне выкроить время для романа.

— О нет, Аделина! Не смейте отступать! В вас опять заговорили ваши страхи! Я запрещаю вам отступать!

— Ну-ну, Пьер-Мари, не так резво. Тот факт, что вы — разрушитель сердец, еще не дает вам права считать, что вам все позволено!

— Я — разрушитель сердец? Не смешите меня! Если вы забыли, напоминаю, что мое собственное сердце пребывает в самом плачевном состоянии.

— Что-то мне подсказывает, что вам нравится чувствовать себя несчастным, Пьер-Мари.

— Вы обвиняете меня в самолюбовании?

— Просто я только что перечитала «Сумеречную мелодию». И с содроганием думаю о том, что вы закончите как ваш Эдмон.