— Сейчас угадаю. И тогда ты посоветовал запирать холодильник на ключ! От таинственных ночных пропаж! И аппетит вернулся.

Кеша поморщился. Он не любит, когда перебивают.

— Нет же. Это сейчас она наливная вся. А два года назад была как лошадь дон Кихота, проволочная. Глаза и колени блестели. Мама прибежала, плачет. Ребенок гибнет. Стали разбираться. Однажды их папа загулял. Ехал в электричке и влюбился. Скоропостижно. И в тот же вечер упал в объятия вновь встреченной железнодорожной волшебницы. Родная жена расстроилась конечно, но окна бить не пошла. Ничего, говорит, вернется. Мудрая женщина. И точно, через месяц он возвращается с таким огромным букетом, что по роже хлестать не удобно — рука устает. Прости, говорит, электричка была страшной ошибкой. Клянусь впредь не верить пригородным поездам. В общем, помирились, живут дальше. Жена почти не пилит.

— Представляю. Раз в месяц только поварешкой отоварит, молча…

— Она умная и любит мужа. Уникальный экспонат.

А через сорок недель им под дверь принесли то, что у них было и о чем они не знали. Просто Шарль Перро. На ступеньке корзина, в ней девочка прекрасная, свидетельство о рождении и записка: «Сережа, вот твоя дочь. Желаю счастья». Незнакомка из электрички оказалась такой феей. Родила и подбросила. Своих детей у этой пары не было. Разумная жена даже обрадовалась. Муж теперь не сбежит, хоть к королеве всей северо-западной железной дороги. Пожизненное чувство вины — лучший подарок для любой жены. Девочку назвали Лизой. Баловали, жалели. Ничего не скрывали — все равно узнает. Прошло восемнадцать лет. И вдруг за хорошее поведение боженька посылает разумной женщине своего ребенка. Так в один день мама превратилась в мачеху. Лиза вовсе не стала Золушкой. Но испугалась. Вылез из подсознания страх, что опять выбросят. Корзина — бутылка — путешествие — чужая дверь. И так внутри все сжалось, что еда не лезет. Чуть не померла. Ну и вот, повозились, отремонтировали.

— Прекрасно получилось. Я знаю, какой метод лечения ты выбрал. Целование спящей в хрустальном гробу красавицы. Со слезой, в разные места. И, конечно, оживил. Прекрасный психологический прием! Она проснулась и хочет замуж.

— Вот ты трепло!

— Кеша, я завидую твоей профессии! Напрасно ты стремишься в сварщики. Целовать юную анорексичку — это совсем не то что прораба.

— Мы обошлись без поцелуев. Просто заменили мечты. Она хотела быть лучшей на свете дочерью. Теперь собирается найти рыцаря и стать дамой сердца. Вот только с рыцарем промашка. Подобрал ей одного аспиранта, а она перенаправилась и ну меня торпедировать. Называет меня «мой милый дурачок». Устроила чугунный век русской поэзии. Декаданс, базовая рифма «любила — могила». Но аппетит замечательный, лопает — как за себя кидает.

— А в стихах грозит суицидом…

— В худшем случае поцарапается. Однако ж мне тогда конец. Заведут дело, перемажут так, что мойдодыр не отмоет.

— И хорошо! Пойдешь в сварщики, как мечтал. Там спокойно. Пришел с работы, выпил, поел — счастлив. А утром к прорабу, целоваться.

Раппопорт встал, раскрыл шкаф с мини-кухней. Раковина, печка, кофеварка, даже холодильник. Все такое игрушечное, набор дочки-матери. Но Кеша играет сам. Приготовил два кофе.

— Иннокентий, как ты это сделал? — спросил я.

— Вода и две ложки кофе. Потом научу.

— Нет же. Как ты заставил Лизу себя полюбить? Себя, сокурсника — не важно. Это можно повторить?

— На ком?

— На мне. Хочу совратить Милу Кунис.

— Что ж, отличный выбор. Хохлушки поддаются гипнозу. А ты знаешь о старинной традиции украинских женщин драться сковородой?

— Мне не для себя. Одному человеку помочь.

— Что ж, Мила Кунис — это доступно, просто и выразительно. Я выпишу тебе эликсир. Три ложки с утра. Натощак. Через неделю ее папа завалит тебя записками суицидального содержания. Потом уже сама Мила изнурит тебя необузданной похотью.

— Иннокентий, будь серьезен.

Он пролил кофе, выразился витиевато. Заговорил с раздражением:

— Послушай. Ты пришел за приворотным зельем и ждешь серьеза?

— Только попробуй отказаться…

— Ага, шантаж! Слушаю внимательно.

— Если ты мне не поможешь, я… я в деталях расскажу твоей Лизе, как правильно оформлять жалобу. Мы тебя из жертв харассмента перепишем в совратители. И тогда все мечты осуществятся, ты станешь сварщиком и зятем ее папы.

Кеша вытер полотенцем брюки, сел. Посмотрел синими глазами.

— Да разве ж я против? Но она через пару лет сбежит с каким-нибудь спортивным лосем. А мне останется выть на луну. Лучше уж как есть.

Я взял его за руку. Жест не вполне мужской, но он поймет, о чем я.

— Помоги мне, Кеша. Ты же можешь. Очень надо.

Он выдернул руку.

— Дам тебе совет бесплатный. Даже запишу. Потому что на высшие психические функции полагаться нельзя. Они у тебя сейчас тонут в гормонах.

Кеша начирикал две строки на стикере, протянул. Я прочитал рецепт:

«+371-260-300-75, Эвелина. Ласковая, веселая. Любые фантазии, кроме БДСМ. 30 латов в час. Круглосуточно.»

Я скомкал бумажку, встал, открыл дверь в пустой коридор Института Страшной Психологии и крикнул:

— Лиизааа!! Он согласен!

Раба любви пряталась за фикусом и тут же показала ясный лик. Иннокентий вскочил, захлопнул дверь.

— Ты идиот! Весь институт слышал!

— Открой мне тайну подчинения женщин, педофил!

У Кеши стертые связки и особая манера произносить слова так, что любой сказанный пустяк кажется откровением. Ему нельзя не верить. Речь его затягивает, хочется слушать, что бы он там ни плел. «Еще загипнотизирует, черт языкастый», — подумал я, заметив, как пол и стены начали кружиться. Но Кеша не собирался ворожить. Просто он так разговаривал.

— Жар, с коим ты пытаешься мной манипулировать, вызывает уважение. Я тебе помогу, пожалуй. Просто ради научного куража. Но помни, эффект будет временным. Месяц или неделя. Потом она уйдет, а ты будешь хранить под подушкой ее тапок и выть трижды в день.

— Понял, понял. Я стану пожилой собакой. Согласен.

— Хорошо. Начнем с главного. Кто она, насколько моложе и как давно вы знакомы?

— Это вообще не для меня. Там другой случай.

— Мне-то не ври.

Я пожал плечами.

— Я не вру. Есть одна принцесса. Лицензированная. Ее надо соблазнить — и бросить. Для дела. У тебя, кстати, нет знакомого искусителя?

Иннокентий прервал меня:

— Как же скучно… Я сам тебе объясню, что творится. Ты втрескался в некую козу. Она тебе не по зубам. И вот, тебе пришло в голову обскакать других кавалеров с помощью волшебных психологических методик. Потому что в прямом сравнении ты проиграешь всем. Поубивать соперников не сможешь, потому что задохлик. Так вот, Сева, она тебя не полюбит. Никогда. Ты для нее горбатый гном. Можешь приманить сокровищами, но интерес ее будет краток. Она выпьет тебя и выбросит. Мезальянсы обречены. Аминь. Но на неделю я вас сведу. Просто чтобы посмеяться.