Мы вышли на середину сцены. Джоан зажгла свечи и приготовила курильницу для благовоний. Из своей сумки вытащила бутылку воды, наполнила принесённую Генри миску и пальцем нарисовала в воздухе над водой крест.

Я постаралась сдержать смех. Поскольку Джоан не была священником, я сомневалась, что от этого креста будет какой-то толк.

У меня засосало под ложечкой. Явятся ли привидения? И какими они будут – добрыми или злыми? И так ли это просто – общаться с призраками? Я оглядела тускло освещённый зал. Из всех углов тянулись тени. Когда Джоан зажгла свечи, тени заплясали.

Генри прошиб пот. Я удивилась: неужели и я выгляжу такой же нервной?

– Садимся в круг, – сказала Джоан. – Оливия, ты сюда, а Генри рядом с тобой. Поближе, чтобы можно было взяться за руки. Я сяду напротив.

Я села, хмуро глядя в пол. Может, поплевать на ладони, чтобы никто не захотел держаться со мной за руки?

– Волосы, – скомандовала Джоан, протягивая руку, и, получив волоски, бросила их в миску с водой. – Перо.

Генри отдал ей облезлое голубиное перо. Тогда Джоан села и расположила миску и перо посередине между нами.

– Теперь нужно поместить в круг свои личные реликвии, – велела она, вытягивая руки вперёд, – и рассказать, почему мы их выбрали. Я первая. – Она положила рядом с пером крошечную тряпичную куклу. – Это Магда. Мне сшила её бабушка, когда я была маленькой. Она напоминает мне о семье и взаимовыручке и вызывает сильные положительные эмоции, которые отгоняют злых духов. – Джоан с улыбкой погладила Магду по голове. – Теперь ты, Оливия.

Из темноты на сцену с любопытством выбрался Игорь. Он словно удивлялся: «Оливия, что ты делаешь? Что всё это значит?»

Выражение его глаз заставило меня нервничать ещё больше, но я вынула свою реликвию.

– Это мой альбом для зарисовок. Я ношу его с собой повсюду и храню в нём все свои рисунки.

– И?

И мне подарила его мама, сказав, что очень важно иметь мечту. Мечты подсказывают нам, кто мы есть, и помогают справиться с неприятностями. Я взглянула на Джоан:

– И ничего. Это всё.

Джоан вздохнула:

– Генри?

Генри поставил перед собой стеклянную банку, потемневшую от времени, пыли и бог знает от чего ещё. Внутри что-то гремело, но через коричневое стекло ничего не было видно.

– Это… банка, – начал Генри. – Я храню в ней важные вещи, которые много для меня значат. И… ну вот.

– Больше ничего не хочешь добавить? – спросила Джоан.

Генри помотал головой.

– Слушайте, вы должны серьёзно относиться к сеансу и демонстрировать широту мышления, – сказала Джоан. – Иначе ничего не выйдет.

– Джоан, мы относимся ко всему серьёзно, непредвзято, и нас просто распирает от нетерпения, – заверила её я. – Давай приступим, а?

– В самом деле, Джоан, хорошо бы уже начать, – мягко произнёс Генри. – Действительно распирает.

– Ладно. – Джоан выставила руки вперёд. – Возьмите меня за руки и склоните головы. – Она закрыла глаза. – Да. Излучайте позитивную энергию. Позитивную, – она сделала вдох, – энергию. – Она выдохнула.

Мы взялись за руки и закрыли глаза. Потом Джоан опять заговорила.

– Привидения! – выкрикнула она и откинула назад голову, при этом чуть не выдернув мне руку из сустава. – Мы пришли сюда сегодня, чтобы побеседовать с вами и предложить помощь, если она вам нужна. Вы нас слышите? Вы здесь?

Ничего. Я приоткрыла один глаз и увидела, что Генри сделал то же самое. Вокруг царило полное спокойствие, только колебались зажжённые фитили свечей и от колышущегося света плясали тени. Я закрыла глаза, пока Генри не заметил, что я подглядываю, и постаралась сосредоточиться.

– Привидения! – снова выкрикнула Джоан. – Мы здесь. Мы хотим поговорить с вами. Вы нас слышите?

Через минуту Джоан вздохнула и отпустила наши руки:

– Не получается.

Генри вскинул брови:

– Может, мы должны проявить настойчивость? Мы всего-то…

– Слушай, не учи меня проводить сеансы. Не надо долго задерживаться в одном положении, нужно менять подход. – Она повертела головой.

– Как скажешь.

Джоан вытащила свою самодельную доску и начала переставлять все предметы. Игорь уселся на краю сцены, навострив уши и ровно положив хвост позади, и уставился в темноту пустого зала. Вдруг он замяукал. И всё с бо́льшим любопытством.

Я тоже посмотрела в зал, но увидела только красные знаки выхода. Один из них моргал и гудел. Разве раньше такое было? От холода, опустившегося на зал, как невидимый туман, по коже у меня поползли мурашки – давно ли стало так зябко?

Игорь медленно встал. Шерсть у него на загривке поднялась дыбом – свидетельство самого сильного любопытства.

– Ну же, Оливия, – поторопила Джоан. – Давай руки.

Она положила наши руки на стрелку доски, представляющей собой кусок картона с отверстием посередине, затянутым снизу пищевой плёнкой, из-за чего буквы искажались, морщились.

– Не давите слишком сильно, – прошептала Джоан. – Просто коснитесь картона. Закройте глаза. Сделайте долгий выдох.

Я выдохнула и услышала только биение собственного сердца и отдалённый гул электричества в неисправном знаке выхода. Генри прижался ко мне коленом.

– Привидения, – снова обратилась к призракам Джоан. – Скажите, вы здесь?

Стрелка под нашими пальцами начала двигаться. Генри вскрикнул, а я крепко прикусила язык, чтобы тоже не закричать.

– Соберитесь, – прошептала Джоан. – Начинается. Смотрите.

Мы взглянули на стрелку, кончик которой перемещался по доске, – но что за буквы она показывала? Сначала «Н», потом «И», потом «З». Бессмыслица.

Я представила, как мой мозг словно щупальцами обшаривает все углы помещения. Пожалуйста, пусть всё это будет правдой.

– Джоан! – прошептал Генри. – Что это такое?

– Она сама двигает стрелку, – сказал голос откуда-то из кулисы – хриплый, гулкий, неприятный.

Мы все замерли, и стрелка тоже. Джоан с окаменевшим лицом смотрела мимо нас.

– Оливия! – Генри впился пальцами мне в колено. – Что это?

Я подавила панику. То, что стояло за нашими спинами, явно выжидало. Мне хотелось бежать отсюда без оглядки, но любопытство подзадоривало повернуться и узнать, кому принадлежит голос.

И я обернулась.

Там стоял серый человек, высокий и худой, с чёрными дырами на месте глаз и таким же ртом. Он был весь из дыма, движущегося света и тёмных провалов. Голова сначала была очень большой, потом стала совсем маленькой. Нос блеснул на призрачном лице и пропал. Ноги были, а потом тоже исчезли.

Игорь ловил лапами движущиеся кончики пальцев привидения. «Какая занятная новая игрушка! Дай сюда!»

– А знаете, – произнёс пришелец, растягивая рот в ужасающей улыбке, – чтобы разговаривать с призраками, вся эта ерунда не нужна.

Часть вторая