Очень приятно поговорить с настоящим человеком и вспомнить, какое это удовольствие.

Я попыталась всмотреться в его физиономию, но трудно прочитать выражение лица, которое находится в постоянном движении.

– Слушайте, – сказал Генри, выступив вперёд, – почему бы вам просто не убраться отсюда? Раз вы утверждаете, что безобидны, докажите это: уходите.

– Генри, перестань, – громким шёпотом произнесла я. – Ты же сам хотел их найти.

– Да, хотел.

– Ну так вот они! – Я упёрла руки в бока. – Фредерик, у меня к вам куча вопросов.

– Обожаю вопросы. – Фредерик задрожал и рассыпался, как ворох листьев, который разметал ветер.

Тилли и Джакс стали собирать его кусочки. Даже мистер Уортингтон помогал. Они сгребли клочки вместе и мглистыми пальцами подняли призрачную фигуру в воздух. Я смотрела как заворожённая, а у Генри отвисла челюсть.

Снова собранный воедино Фредерик пробормотал:

– Спасибо, друзья, огромное вам спасибо. Теперь сделай одолжение, Оливия, задавай свои вопросы.

– Во-первых, почему вы здесь? – начала я.

– Мы здесь потому, что не можем отсюда уйти.

– Застряли, – пояснила Тилли.

– Привязаны к этому месту, – одновременно с ней сказал Джакс.

– К какому именно? – уточнил Генри.

– К Эмерсон-холлу. – Фредерик оглядел зал, задержав взгляд на органе и сводчатом потолке с осыпающейся росписью. – Это наше убежище. Когда-то оно было красивым, я так думаю. Кажется, я помню его в лучшие времена.

– Здесь и сейчас красиво, – вступился Генри за концертный зал.

Я толкнула его локтем в бок.

– А почему именно здесь?

– Мы оставили тут нечто, прежде для нас очень важное, – сказал Фредерик. – Где-то поблизости. Это наши якоря. А без них мы не можем двинуться дальше. Без них наши души несовершенны. Якоря олицетворяют то, что мы не завершили, и держат нас здесь, в мире живых.

– Прежде? – спросила я.

Фредерик опустил голову. Тилли и Джакс отвернулись и, сами того не зная, посмотрели друг на друга. Мистер Уортингтон глядел перед собой.

– Прежде… прежде, чем мы… – Фредерик вздохнул. – Извини, это слово трудно произнести.

– Перестань, Фредерик, – сказала Тилли. – Прежде, чем мы умерли.

– Фредерику тяжело. – Джакс похлопал товарища по плечу тонкими струйками дыма. – Он новенький. Он провёл здесь меньше времени, чем мы.

– Фредерик новенький, – объяснила и Тилли одновременно с Джаксом. – Ему труднее, чем нам. Мы здесь уже давненько, но не так долго, как мистер Уортингтон.

Значит, молчун был самым старшим из всей компании. Странно, но это, казалось, имело смысл. Я старалась не смотреть в его тёмные немигающие глаза.

– А что вы оставили здесь? – поинтересовалась я. – Что это за якоря?

– Мы не знаем, – ответил Фредерик.

– Как это не знаете?

– Не помним.

– Когда умираешь, – сказала Тилли, – то забываешь многое.

– Смерть заставляет тебя забыть о жизни, – добавил Джакс.

– Так, значит, – медленно проговорила я, – эти якоря удерживают вас здесь, в концертном зале?

Они кивнули.

– Но вы не помните, что они собой представляют, и, соответственно, не знаете, где их искать?

Привидения снова кивнули.

– А что будет, если вы никогда их не найдёте? – спросил Генри.

– Тогда мы останемся здесь навсегда, – ответил Фредерик.

– Мы никогда не двинемся дальше, – в один голос произнесли Тилли и Джакс.

– Дальше? – переспросил Генри. – А куда вы должны отправиться дальше?

В загробный мир, подумала я, вспомнив перепуганные лица супругов Барски.

– В загробный мир, – подтвердил мою догадку Фредерик.

– Туда, куда уходят мёртвые, – пояснила Тилли. – Но мы ещё не совсем умерли.

– Только мёртвые могут переступить порог иного мира, – сказал Джакс. – Те, у кого душа цела. Но мы только на полпути туда. Наши души ущербны, без якорей они несовершенны. Мы не полностью мертвы. Вот и застряли между мирами.

– Мы застряли между мирами, – прошептала Тилли.

Я попыталась представить, как навсегда останусь в концертном зале без возможности вырваться отсюда. Или, того хуже, если у Маэстро совсем закончатся деньги и нас отсюда прогонят. Придётся жить на улице и спать вместе с нонни под мостом Ист-Ривер, укрывшись газетами.

Перспектива была неприятной, но, насколько я понимала, вовсе не фантастической.

Я собрала всю храбрость в кулак. Неизвестно, что случится со мной, а также с нонни, Маэстро и оркестром, но, возможно, я сумею помочь этим призракам.

– У меня тоже есть вопрос, – подал голос Генри. – Вы сказали, что провели здесь много лет. Почему же мы видим вас только сейчас?

– Люди видят нас, только когда мы позволяем им это, – объяснил Фредерик. – Если хотите, это своего рода природный защитный механизм.

– А почему вы показались нам? В прошлый раз в фойе, вместе с теми тенями, и вот теперь сегодня.

Привидения переглянулись, и Фредерик смущённо усмехнулся:

– Ах да, фойе. То было… как это назвать? Предварительное испытание. Мы явились вам, чтобы узнать, как вы отреагируете. Поздравляю! Вы прошли испытание, и сегодня мы откликнулись на ваш зов!

– А ожоги на коже? – Я подняла руку.

– Увы, это печальный побочный эффект от общения с привидениями, – с сожалением произнёс Фредерик. – Со временем они побледнеют.

– Хорошо, давайте поговорим. Чего вы от нас хотите?

Призраки внезапно как будто застеснялись, щёки у них потемнели. Неужели этот вопрос вогнал их в краску?

– Мы подумали, может, вы поможете нам? – тихо проговорил Джакс.

– Мы подумали, пора попросить вас о помощи, – сказала Тилли.

– Найти наши якоря, – произнесли они вместе.

Я нахмурилась:

– И как именно мы это сделаем?

– Сначала мы должны вспомнить свои якоря, – медленно начал Фредерик. – Потом вспомнить, где они. А уж затем отыскать их и соединиться с ними. Только после этого мы сможем войти в загробный мир. Боюсь, у нас только один способ двинуться дальше.

– Но вы же сказали, что ничего из этого не помните, – удивился Генри.

– Чтобы вспомнить, нам нужно стать чуть более живыми и прожить свои последние воспоминания. – Фредерик помолчал и посмотрел прямо на меня, и в этот миг я уже поняла, что он скажет дальше. – Каждый из нас должен снова пережить свою смерть… через вас.

Глава 13

Целую вечность никто не произносил ни слова. Наконец Генри не выдержал:

– Что? – Он попятился, пока не упёрся спиной в деревянную стенку хоров. – Вы имеете в виду одержимость? Ни за что. Никогда.

Одержимость. Я вспомнила фильмы ужасов с говорящими куклами.

– Это отвратительное слово, – продолжал Фредерик. – Оно подразумевает, что мы овладеем вашим телом, а тут речь идёт совсем о другом. Давайте назовём это… совместным пользованием. Вы сможете увидеть наши воспоминания, а мы с помощью вашего мозга – освежить их.

– Да это просто смешно, – сказал Генри. – Почему бы вам просто… ну,