Джон снова встал, приложил ухо к носу Теодора и постарался убедиться, что услышал верно.

– Яркая звезда, Серебряный Риф, – кролик продолжил речитатив.

Джон бросился назад к машине.

Въехав на подъездную дорогу к дому Клэя, Джон резко остановился: входная дверь была распахнута настежь, и свет лился из дома во двор. Он взбежал по ступенькам и позвал хозяина.

– Клэй! Клэй, вы здесь? – он бросился внутрь, крича на ходу, и рванул к кабинету Клэя, который был в двух шагах от прихожей.

– Клэй!

Джон упал на колени рядом с Клэем. Тот лежал на полу, кровь залила ему пол-лица и лужей растекалась под головой. Глаза были закрыты. Джон схватил его запястье и прижал пальцы к венам, надеясь нащупать пульс: через несколько лихорадочных секунд у него получилось, и он испытал огромное облегчение, но ненадолго.

– Клэй? – повторил Джон и легко потряс его.

Клэй не ответил. Джон с тревогой осмотрелся. Новая дверь, которую Клэй описал как «укрепленную», была разнесена на куски. То, что от нее осталось, еще висело на верхней петле. Джон торопливо оттащил Клэя в холл настолько далеко, насколько мог.

Он оглядел кабинет: стул был перевернут, и все, стоявшее на столе, высыпалось на ковер. Он похлопал Клэя по плечу.

– Все будет хорошо, – сказал он хрипло, подошел к стационарному телефону и набрал 911.

В ожидании оператора он нервно смотрел на уничтоженную дверь. Через проем ворвался порыв ветра и унесся в открытое окно, забирая с собой ужас случившегося.

Шипение продолжилось; от него никуда нельзя было деться. Боль возникала внезапно, без очевидной причины, и они жались друг к другу, не понимая происходящего.

– Не двигайтесь, – сказал голос, и они задрожали от страха, потому что хорошо знали его.

Оцепенев, как напуганные животные, пытаясь спрятаться, хотя были целиком на виду, они жутко кричали, но мир их не слышал.

Тень закрыла свет, лившийся сверху.

– Будете ерзать, отрежу части, которые высовываются, – прорычал голос.

Шипение усилилось, раздался резкий щелчок, пронзила вспышка дикой боли, и тень ушла, держа что-то в руках.

– Я скоро вернусь.

– Меня не было меньше часа, – тихо сказал Джон, наклонившись над Джессикой, чтобы она услышала его за шумом телевизора в больничном холле. – Я вернулся и увидел, что он лежит на полу. Если бы я остался хоть ненадолго…

Он смолк, и Джессика посмотрела на него с сочувствием. Он поднял рюкзак с пола и положил на колени, касаясь переднего кармана, чтобы убедиться: голова Теодора по-прежнему была там, куда он ее сунул.

– Думаешь, кто-то просто решил отомстить? – спросила она и покраснела. – Не в том смысле «просто», что это несерьезно, но, думаю, Клэй нажил себе врагов, ведь он шеф полиции. Может, это не связано с… – она осмотрелась и понизила голос, – не связано с нами.

Джон посмотрел на рюкзак на коленях.

– Дверь… была разнесена в пух и прах, Джесс.

Джессика нервно оглядела коридор, как будто боялась, что Клэй может их услышать.

– Ну, так или иначе, это не твоя вина.

Между ними повисло тяжелое молчание, которое прерывали только полубезумные выкрики из телевизора. На экране шла нарезка из отвратительных клоунских рож. В какой-то момент Джон отвлекся, всматриваясь, не промелькнет ли призрак, который проплыл мимо него на улице, но в толпе ее не было.

– Народ просто обезумел на этих выходных, – сказала Джессика, вновь привлекая к себе внимание. – Одеваются в эти костюмы… Ты слышал, что мальчика похитили?

– Да, – сказал Джон. – Клэй мне рассказал. Больше того, когда я к нему зашел… – Джон прервался, потому что прямо к ним направлялась медсестра в голубой униформе.

– Джон, Джессика? – сказала она таким тоном, будто уже знала ответ.

– Да, это мы, – ответила Джессика с некоторым беспокойством.

Медсестра улыбнулась.

– Шеф полиции Берк хочет вас видеть. Я пыталась объяснить, что пока допускаются только близкие родственники, но что тут сказать. Приказ шефа.

Палата была совсем близко от холла, но резкий свет и глянцевые сероватые поверхности дезориентировали. Джон прищурился, чтобы яркий блеск не резал глаза. Джессика шла впереди, и он натолкнулся на нее, не осознав, что она остановилась прямо перед дверью Клэя.

– Что такое? – спросил он, не понимая, почему она приросла к полу.

Джессика повернулась к нему и прошептала, наклонившись поближе:

– Можешь пойти первым?

– Да, конечно, – сказал он понимающе. – Не так все плохо, Джесс, поверь мне.

– И все же, – она отошла с озабоченным выражением лица, чтобы Джон мог пройти.

Дверь была открыта, и в проеме был виден Клэй, который, кажется, спал.

На нем был больничный халат, и кожа, с которой смыли кровь, казалась желтовато-бледной. Строчка черных стежков шла со лба до скулы, разделяя бровь.

– Он чуть не потерял глаз.

Джессика подпрыгнула. Оказалось, медсестра шла за ними.

– Кажется, он отключился, – тихо сказал Джон. – Вы уверены, что он хотел с нами поговорить?

– Он то очнется, то забудется, – ответила медсестра, не приглушая голос. – Не бойтесь, ему не повредит немного поговорить.

– Клэй, здравствуйте, – стесняясь, начал Джон, приблизившись к кровати. – Карлтон и Марла сейчас подойдут. Скоро будут.

Джессика посмотрела вбок на пожилую женщину, которая спала на соседней кровати. Медсестра обошла их и закрыла занавеску между отсеками.

– Чтобы уединиться, если можно так сказать, – сухо сказала медсестра и ушла, частично закрыв за собой дверь.

Как только она вышла, Клэй открыл глаза.

– Хорошо, – сказал он слабым голосом.

Он не поднимал голову с подушки, но смотрел осмысленно.

– Не выдирайте пока вилку из розетки, я еще здесь, – сказал он добродушно, и Джон ответил ему лукавой улыбкой.

– Ладно, пока не будем, – согласился он.

– Как вы себя чувствуете? – спросила Джессика.

– Подай мою куртку, – попросил Клэй, показывая на единственный стул в отсеке, на спинке которого висела темно-серая спортивная куртка.

Джессика поспешила передать ее, Клэй пошарил в ней и через минуту достал из внутреннего кармана длинный белый конверт. Он протянул его Джону, чуть приподнявшись на кровати; Джон взял его, и Клэй снова упал на подушку, тяжело дыша.

– Полегче, – встревоженно сказал Джон.

Клэй слабо кивнул и закрыл глаза.