Почему не рассказала Маргарите? Уж её-то можно было не бояться. И точно никакого злорадства от шефини не ждать… Может быть, когда-нибудь потом?

А сегодня Юля, чего уж греха таить, тем от Маргариты и отличается, что та мудрствует прозой, а её медсестра – стихами.

Сегодня в стоматологическом кабинете идёт разговор о мужчинах. Но не в таком уже становящемся привычным ключе, что все они – козлы, а с философской точки зрения. Какие они, мужчины? Может, и правда инопланетяне, как предположил кто-то из Маргаритиных подруг?

Юля больше помалкивает. Главный философ здесь – известно кто!

Медсестра мысленно ехидничает, но скорее всего потому, что она сама никогда таким вопросом не задавалась. До сего времени отношения с сильным полом были у неё на грани интуиции. А если сказать точнее, Юля выбирала из тех, кто положил на неё глаз. Как сказал поэт: лишь только тех мы женщин выбираем, которые нас выбрали уже. А у Юли так с мужчинами.

Искать своего мужчину, не зная, нравится ли ему она, смелости не хватало. Добиваться благосклонности мужчины без встречного посыла с его стороны у неё и в мыслях не было.

Оставалось втихомолку завидовать смелым девушкам, которые не ждали, пока избранник обратит на них внимание, а пытались завоевать его сердце если и не кавалерийским наскоком, то терпеливым продавливанием той стены, которую парень перед девушкой привычно выстраивал. То есть, на легкие интрижки был готов, а вот на что-нибудь серьезное его могло подвигнуть чувство не менее серьезное. Ошибаться никому не хотелось. Страдай потом попусту!

Для Юли само слово – завоевать – было неприемлемо. И всё потому, что она была не уверена в себе. Боялась, что избранник может просто не полюбить её, такую…

Какую – такую? Никакую. Чересчур обыкновенную. Вот чем она может привлечь умного интеллигентного мужчину?

Именно такого хотела бы Юля встретить. Именно с таким связать свою жизнь. Но до сих пор в её активе оказывался лишь Генка и иже с ним. Ну, ещё Игорь. Тот, в которого она когда-то была страстно влюблена. Потому, что он первый в неё влюбился и целый месяц ходил за нею, добивался ответного чувства. Добился. Ей стало лестно, что она может быть настолько небезразлична мужчине.

Но потом это чувство так же легко ушло. Игорь вовсе не был тем избранником, о котором Юля тщетно мечтала. Он был слишком простоват. И речь его, мягко говоря, была неправильной. Игорь говорил – жалюзи, с ударением на первом слоге, и вместо шланг – шланга, её все эти неправильности били по ушам. В доме Василевских речь всегда была грамотной.

А какова вообще собой Юлия? Тот ли образ, который она видит каждый день в зеркале, видят и остальные люди? В частности, мужчины.

– Знаешь, – говорит Маргарита, – я думаю, далеко не всем мужчинам любовь нужна. Для них это слишком сложно. У них фантазия… больше деловая, что ли. Конкретная. Обычно у мужчины имеется мысленный список необходимых для девушки достоинств. Такое мини-прокрустово ложе, в которое он пытается укладывать образ той, с которой встречается. Если имеется какое-то несоответствие – скажем, девушка не очень хорошо готовит, он прикидывает, сможет ли она этому научиться? Если решает, что сможет, значит, всё остальное в ней устраивает его. Тогда он берёт возлюбленную за руку и ведёт в загс, успевая шепнуть: он надеется, что его будущая жена освоит такую нехитрую науку, как кулинария…

– Если девушка не умеет готовить, это серьезный недостаток, – замечает Юля, которая как раз прилично готовит.

– Ну и что же. Зато у неё хороший ровный характер, она не скандалистка, не истеричка и имеет отличную фигуру… Возможно, он заранее договаривается со своей матерью – будущей свекровью невесты, что та потихоньку научит её готовить. Мать жениха тут же вдохновляется задачей, которую ставит перед нею сын: «Не волнуйся, сынок, я тоже когда-то многого не умела, но ведь научилась. Главное, чтобы вы любили друг друга». А здесь у них как раз всё в порядке.

– Что же получается, от женщины в таком случае мало что зависит?

– Не скажи, женщины могут на ровном месте из любого идиота создать себе идеал, поставить его на постамент и носить к его подножию цветы. В то время, как сам герой, одним глазом на эти самые цветы косится, а другим смотрит вслед проходящим мимо женщинам…

Юлия хихикает. Рита настолько красочно это описывает, что она ясно представляет себе высокий постамент, на котором стоит её Генка… с рулем в руке! И вертит головой вслед каждой стройной фигурке.

– Но ведь можно его на этот самый постамент и не ставить.

– Можно, – соглашается Маргарита. – Можно даже бросить его в грязь, смешать с этой самой грязью и…

– И… – подхватывает Юля, думая, что Ритка отвлеклась.

– … представлять, как он обидится, уйдет, хлопнув дверью, но ничего подобного не происходит. Лежа в этой самой грязи, он и глаз не посмеет поднять на кого-то, кроме своей повелительницы… Будет молить её о внимании, как о подачке… Почему? Потому, что из положения лежа, да ещё в грязи смотреть вслед другим стройным фигуркам не очень удобно.

– Какие-то сказки, – не выдержав, отзывается Юля. – Может, такие мужчины и есть, но их очень мало. По пальцам перечесть. Слабаки, да и только.

– Поверь мне, я таких видела вполне достаточно, – не соглашается Маргарита. – Причем, одного из них не далее, как в прошлые выходные. Мы с друзьями выезжали на природу, на шашлыки. И вот, представь, шашлыки готовы, мужчины с чувством исполненного долга сидят у костра, а женщины раскладывают одноразовую посуду, закуску, делают салаты…

– Но ведь опять суетятся женщины!

– Вот именно, но не все. Одна там была, Елена. Та своего парня загоняла: «Лёсик, налей мне чаю! Лёсик, дай мне яблоко. Лёсик, поцелуй мне ножку!» А ножка… размера сорок второго!.. И ты знаешь, мы, все остальные женщины, чувствовали себя какими-то людьми второго сорта, потому что и представить себе не могли, чтобы наши мужчины перед нами так гнулись!

Что это, неужели и Рита на кого-то злится? Кто-то её тоже раздражает?

– Что это за имя такое – Лёсик? – спрашивает Юля совсем не то, что хотела.

– Алексей его звать, а она так сюсюкает с ним. Типа любовные игры у них. На публику.

– Может, он просто стесняется при всех её опустить? – размышляет Юля. – Сказать что-нибудь типа: а не заткнулась бы ты? А она этим пользуется.

– Непохоже, – покачивает головой Маргарита. – Она и наедине с ним так же ведёт себя, я случайно слышала…

– Значит, эта девица очень умная. Чисто по-житейски. Ведь нашла же она к нему ключ. Мне бы такое и в голову не пришло. Тут, кажется, дело не столько в мужчинах, сколько в нас самих. Ты сначала разберись, что ему нужно, о какой женщине он мечтает, а потом уже себя проявляй. Но нет, мы же спешим себя отдать чуть ли не в рабство. Сразу начинаем мужику в рот заглядывать, вместо того, чтобы в грязь швырнуть. Не хочешь ли ты, милый, водички попить? А водочки с пивом? Не пожарить ли тебе кусочек мяска с кровью…