Она нахмурилась, услышав его слова:

— Я мать, Ари. И не этого ли хочешь от меня ты? Стать матерью наших детей?

— Совершенно верно, но есть модели, которые тоже воспитывают детей. Это возможно, Кристина. — Он поднес руку к ее лицу и нежно погладил разгоряченную щеку, его глаза горели абсолютно завораживающей искренностью. — Я разрушил твои мечты. Позволь мне вернуть тебе хотя бы одну из них. Возможно, я справлюсь и с другой… со временем.

Она сделала шаг назад, отстраняясь от его руки, и заставила себя произнести:

— Я хочу пить, Ари.

Он кивнул:

— Я принесу тебе воды.

Несмотря на горькие воспоминания о совместном прошлом с Ари Завросом, а возможно, и благодаря им, в голове у нее настойчиво крутилась одна-единственная мысль, вынуждающая ее принять предложение, на котором он так долго настаивал.

Дай ему шанс.

Дай ему шанс.

Дай ему шанс.

Свадебный вальс… Тина сделал глубокий вдох и поднялась навстречу Ари, который услужливо отодвинул ей стул.

Дай ему шанс…

Когда он прикоснулся к ней на танцевальной площадке, положил руки ей на спину, по телу ее сразу побежали теплые волны. Оркестр заиграл мелодию «Лунная река» — медленный джазовый вальс, к которому, очевидно, заранее готовились Касси и Джордж.

— Расслабься, Кристина, — пробормотал Ари. — Просто позволь своему телу следовать ритму музыки. Я знаю, что оно это умеет.

Конечно, он знал.

Тина заставила себя расслабиться. Он крепко прижимал ее к себе, ее грудь касалась его мускулистого торса, в животе трепетало, когда их бедра касались друг друга, следуя романтической мелодии. Сердце билось гораздо быстрее ритма музыки.

Соблазняя Кристину во время вальса, Ари сделал все возможное, чтобы она почувствовала, как сильно он жаждет обладать ею. Он хотел, чтобы каждая чувствительная зона тела его партнерши почувствует сексуальное желание, горевшее в нем. Ей было хорошо в его объятиях.

Вальс закончился. Тина не оттолкнула Ари, а лишь слегка отстранилась. Ее щеки горели, и она боялась поднять глаза, пытаясь скрыть за густыми ресницами красноречивый взгляд, выдававший ее уязвимость.

Ведущий праздничной церемонии пригласил всех гостей присоединиться к следующему танцу, который заказала невеста. Заиграла знакомая мелодия — однажды они с Кристиной слушали эту песню в машине в исполнении Стива Вандера.

— «Ты — свет моей жизни», — сказал он, вспоминая, как когда-то адресовал эти слова ей. — Любимая песня твоего отца.

— Да, — резко ответила она. — Касси тоже очень скучает по нему. Сегодня бы он особенно гордился ею. — Тина подняла на него глаза и чуть заметно улыбнулась. — Странно, что ты это помнишь.

— Некоторые песни невозможно забыть, потому что они связаны с особенными воспоминаниями. Ты была светом моей жизни, когда мы были вместе, Кристина.

Улыбка Тины стала больше похожа на усмешку.

— С той поры утекло много воды, Ари. Ты встречал немало солнечных лучей.

— Но не таких ярких.

Она поспешила отвести глаза.

— Мы должны танцевать, — пробормотала она.

Она позволила ему снова обнять себя, не пытаясь больше сопротивляться. «Это уже прогресс», — подумал Ари.

Он приблизил свои губы к уху Кристины и нежно прошептал:

— Единственное, что имеет значение, — это то, что может быть между нами сейчас, Кристина.

Она не ответила.

Как же страстно Тина желала думать только о том, что происходит сейчас, забыть все остальное, притвориться, что недавно познакомилась с Ари! Она никогда бы не задумалась о других женщинах в его жизни, если бы встретилась с ним только сегодня. Она бы просто была уверена, что именно он — ее единственный.

Любимая песня ее отца закончилась. Она заметила, что Касси подошла к матери, танцевавшей с дядей Димитрием, обняла и поцеловала ее. Тина почувствовала острый укол в сердце.

Она внимательно посмотрела на Ари и сразу же растворилась в соблазнительной неге его янтарных глаз, которые обещали ей невероятное наслаждение.

— Мы можем поговорить наедине? — спросила она.

Он кивнул, увлекая ее с танцевальной площадки в сторону просторной террасы.

— Хочешь присесть? — спросил он, указывая на деревянные столы под навесом.

— Да, — с радостью согласилась Тина, так как ноги совсем не хотели ее слушаться.

— Что ты хотела сказать мне, Кристина?

Кристина стиснула руки коленями. Вот и настал момент — момент, который перевернет всю ее жизнь. Все теперь будет по-новому.

Ей нужно было решиться дать ему ответ.

Сказать первые слова.

Просто сделать это, покончить со столь мучительной дилеммой.

— Я… Я…

— Внимательно слушаю, — попытался подбодрить ее Ари, наклонившись и пристально глядя на нее в ожидании дальнейших слов.

Охватившая Тину паника заставила ее снова усомниться в правильности решения. Внутренний голос кричал: «Подожди! Не сдавайся так просто!» Но чего еще она могла ждать? Ничего уже не изменится. Этот мужчина был отцом Тео, и когда-то она безумно любила его. Если он был серьезен в своем намерении построить отношения с ней, почему бы не дать ему этот шанс?

— Я выйду за тебя замуж, — выпалила она.

Ари счастливо улыбнулся, глаза засверкали искренней радостью. Или это была радость победителя, который получил желаемое?

— Это замечательно, Кристина, — произнес он в восторге. — Дай мне руку. — Он нагнулся над столом, чтобы взять ее ладонь в свою.

Она покачала головой, продолжая держать руки под столом:

— Я еще не закончила.

Он нахмурился:

— Твои условия?

— Я хочу, чтобы мы подписали брачный договор, — прямо сказала она.

Горько ухмыльнувшись, Ари подался назад. Искры радости во взгляде сменились нотками настороженности.

Тина почувствовала, как от напряжения у нее снова свело желудок. Она ждала его ответа.

Она ждала и ждала… Нервное напряжение становилось невыносимее с каждой секундой.

* * *

Ари пытался понять, почему Кристина так поступает. Она не поверила ему на слово.

В соответствии с предложенными им условиями брачного контракта она получит все, если уличит его в измене. А что, если она собирается оставаться холодной, бесчувственной женой и он будет вынужден искать ласку на стороне? Если она твердо вознамерилась не отвечать на его чувства, он подпишет договор о жизни в аду. Ему нужно было больше, чем испытание в виде нескольких танцев в присутствии гостей. Ведь сейчас, наедине, она даже не разрешала взять себя за руку.