ЧЕГО-ТО НЕ ХВАТАЕТ!

Если честно, я тоже не понимал, какая муха укусила Влада и почему он настаивал, чтобы Черепашка взяла на концерт свою подружку. Ту самую, черненькую Лу, которая тогда в спортзале чуть не попала в кольцо три раза подряд. Но Влад вообще был таким человеком: если уж он чего-то задумывал, всегда добивался цели.

Я так прямо и спросил его:

– Ты что-то задумал?

Влад сощурился. Была у него такая манера, хитро прищуриваться, когда он хотел уйти от ответа.

– Да ничего особенного. – Влад положил руку мне на плечо. – Просто у меня возникло такое ощущение, что в нашей с тобой истории чего-то не хватает... Как-то все чересчур пресно, что ли... – Он скривился. – Вот я и подумал, а не ввести ли нам дополнительную интригу, для остроты повествования? Как ты на это смотришь, друг Гешмуарий?

– Не понял... – Я действительно не понимал, каким образом Люсина подруга может внести в наше, как он выражался, повествование, остроту или чего-то там еще.

– Да я и сам пока ничего не знаю, – улыбнулся Влад. – Только что-то внутри меня подсказывает, то, что принято называть художественным чутьем, что за всем этим может последовать неожиданный поворот сюжета. Впрочем, я могу и ошибаться. Вот и проверим.

Я не стал упираться, не стал убеждать Влада, что не стоит впутывать сюда Люсину подругу. Понимал, что это бесполезное дело, хотя все внутри меня сопротивлялось его новой идее, а интуиция подсказывала – добром эта история не кончится.

На этом повесть начинающего сочинителя обрывалась. Невольно Черепашке припомнился их поход в ночной клуб. Да, Шурик как в воду глядел: неожиданный поворот сюжета последовал тогда незамедлительно. И уж какое там добро! Все кончилось более чем трагично: Геша бросил Люсю, не на шутку заинтересовавшись Лу. Черепашка заболела, и ее положили в больницу. Лу ответила Геше решительным отказом, о причине которого Люся только теперь начинала догадываться. Потом все это перестало быть важным, поскольку Лу влюбилась в Костю, у Люси появилось настоящее дело – ее программа на телевидении. Гена, как мы уже знаем, переехал с родителями в другой район Москвы. И каким бы сильным ни было Люсино чувство, рано или поздно она бы все равно его забыла. Так уж устроены люди... Забыла бы, если б не тот звонок... Однако как ни трудно в это поверить, но и теперь никакой злости в душе Черепашки не было. И даже обиду она чувствовала, лишь читая Шурикову повесть. Очень скоро обида уступила место смятению и... жалости к Гене.

«Я должна сама ему позвонить! – думала Черепашка. – Ведь ему сейчас хуже, чем мне. Конечно же Шурик поделился с ним своими намерениями. Этим и вызвана внезапная болезнь Гены! А решиться самому на такое признание не так-то просто! Не каждый человек на это способен!» – мысленно оправдывала Гену Черепашка. За это время она успела достаточно хорошо изучить не только его положительные качества, но и слабости. «Я люблю тебя, слышишь?» – вспомнила Черепашка последние слова Гены, сказанные по телефону.

– Скажи, ведь ты знала и об их с Шуриком споре, и о снегоходе тоже знала! – Ее глаза колко блеснули за стеклами очков.

– Знала, – не стала отпираться Лу. – Гена сам мне все рассказал.

– Как же ты могла так со мной поступить?! – сокрушенно воскликнула Люся. – Просто в голове не укладывается!

– Сейчас уложим! – Лу решительно выставила вперед ладонь правой руки. – Во-первых, я дала ему слово. Но это не главное... Тебе и без того было тогда тяжело! Я подумала: а что изменится, если я расскажу? И поняла, что только доставлю тебе лишнюю боль... – Лу говорила горячо и убежденно. – А потом, ну, уже после всего... – Она запнулась, пытаясь найти подходящее слово: – Когда вы с Гешей опять... начали встречаться... Я ведь поверила в его любовь! Да и сейчас уверена: он тебя по-настоящему любил... и, должно быть, любит... И зачем бы я стала ворошить прошлое? Да ты бы и не поверила! – запальчиво добавила Лу и замолчала.

– А про повесть обо мне и Гене ты знала? – спросила Черепашка после паузы.

– Клянусь: нет! – аж подпрыгнула на своем стуле Лу. – Да в такой подлости вообще, по-моему, невозможно признаться! Никому, даже самому близкому человеку, а не то что мне!

– Вот он и не смог признаться, – с грустью сказала Черепашка.

– Знаешь, если б я своими глазами не увидела, то не поверила бы! Это ж подумать только: встречаешься с девушкой, говоришь ей о любви, а потом бежишь к какому-то Шурику и все докладываешь! Жуть! И что же ты теперь собираешься делать?

– Не знаю, – пожала плечами Черепашка.

– Надеюсь, ты хотя бы не станешь ему звонить?

– Я уже позвонила, – призналась Люся.

– Ну как так можно?! – искренне возмутилась Лу. – У тебя что, совсем нет гордости? И что же он тебе сказал?

– Сказал, что не сможет теперь смотреть мне в глаза...

– Еще бы! – фыркнула Лу.

– А вчера я, представляешь, совершенно случайно выглянула в окно, а он там! Стоит весь такой скукоженный, с ноги на ногу переминается... Я выскакиваю на улицу, а он увидел меня и убежал...

– Бред какой-то! – прокомментировала Лу, а после спросила изменившимся голосом: – Значит, ты его все-таки любишь?

В ответ Черепашка замотала головой:

– Нет, мне просто его безумно жаль... И его, и себя, и вообще всех людей... – Она готова была разрыдаться.

И Лу, почувствовав это, крепко сжала узкую ладонь подруги в своей:

– Ничего, Че, прорвемся! Вот увидишь!

Так Лу называла ее только в самые ответственные минуты их жизни.

И Черепашка подумала: «Как хорошо, что у меня есть Лу... Что бы я без нее делала?!»

– Ну, я ведь ходила с Мотей, теперь твоя очередь!

Катя стояла посреди комнаты с раскрасневшимся от возмущения лицом и настойчиво протягивала старшему брату поводок.

– Я занят, не видишь, что ли?

Артем сидел за компьютером, откинувшись на спинку стула, и лениво щелкал мышкой.

– Ну конечно, занят, а то я не вижу, что ты опять пасьянс свой раскладываешь, не можешь, что ли оторваться, с собакой погулять?

– Пусть твоя собака потерпит десять минут! Так ей и передай.

– Да ну тебя на фиг! Пошли, Моть! – Она пристегнула поводок к ошейнику. Собака принялась прыгать и скулить как ненормальная. – Да идем, идем, не суетись! Дверь закрой! – крикнула Катя, обращаясь на этот раз к брату, потом повернула замок несколько раз и, вся взъерошенная, выскочила на лестничную площадку.

Собака с неожиданной силой рванулась к выходу. Видимо, ей действительно было уже невмоготу. Несмотря на свои довольно скромные габариты, Мотя была мощной и сильной собакой. Почувствовав, что падает, Катя ухватилась за перила. Но тут, непонятно каким образом, нога ее соскользнула со ступеньки и оказалась зажатой между двумя железными перекладинами. Мотя сделала еще одну попытку вырваться из рук хозяйки, но та держала поводок крепко, и в следующую секунду девочка почувствовала острую боль под коленом. Она выпустила из рук поводок, в последний миг выдернула ногу и кубарем покатилась вниз по лестнице...