Это положило конец нерешительности Центрального Комитета партии эсеров. Он принял решение о ликвидации Азефа без лишнего шума, чтобы не создавать осложнений с французскими властями, и 5 января 1909 года направил группу людей на квартиру Евно в Париже. По плану эти делегаты должны были пригласить Азефа в дом к одному из них под благовидным предлогом на следующий день, потом отвезти его на виллу за пределами Парижа и там прикончить. Когда группа прибыла к Евно, у него не оставалось козырей, чтобы достойно закончить игру. Спасти положение могло бы намеченное покушение на Николая, но эта попытка закончилась провалом. Когда царь поднялся на борт «Рюрика» у берегов Кронштадта, два моряка-террориста встретились с ним лицом к лицу, но не выстрелили. Почему? Это останется навеки тайной. Возможно, что потенциальные убийцы в последний момент просто струсили. Некоторые утверждают, что они не пошли на убийство, поскольку имелся другой, взаимоисключающий, план (так и не осуществленный) — захват Кронштадта экипажем крейсера. Не получив такого козыря, Азеф постарался сыграть на своих старых заслугах, отрицал всякую связь с полицией и обещал приехать на следующий день домой к делегатам. А вместо этого, как только представители ЦК удалились, он наврал что-то своей жене, собрал вещи и исчез с горизонта и для эсеров, и для Охраны.

Используя один из своих фальшивых документов, Азеф встретился в Германии с мадам Н. и отправился с ней в продолжительную туристическую поездку по Средиземноморью, после чего обосновался вместе с подругой в Берлине в качестве биржевого маклера. Но его счастье лопнуло с началом Первой мировой войны, так как он больше всего спекулировал на российских ценных бумагах. Тогда Азеф вместе с мадам Н. попытался содержать магазин дамских принадлежностей. Но немцы арестовали его и посадили в тюрьму как враждебного иностранца. Освободили Азефа только после русско-германского перемирия 1917 года. Потеряв здоровье, он умер в берлинской больнице в апреле 1918 года, оплакиваемый только мадам Н. Ни эсеры, ни немецкие коммунисты, которые охотились За предателем в течение ряда лет, не смогли добраться до него.

Разоблачение Азефа фактически положило конец деятельности «боевой организации» и террору эсеров. (Убийство Столыпина Богровым в 1911 году можно считать изолированным эпизодом. Этот акт совершил не профессиональный террорист и, возможно, с молчаливого согласия царских реакционеров.) Савинков (которому в дальнейшем суждено было познать только неудачи и погибнуть в большевистской России) попытался оживить «боевую организацию». Но ему досаждали предатели — хотя и мелкие, не такие, как Азеф, но многочисленные, — недоставало к тому же энергии и способностей, в результате сделать ему этого не удалось.

Не является также полным совпадением уход из Охраны лучшего руководителя в ее историй Герасимова в том же году; когда исчез Азеф. Возможно, генерал отдавал себе отчет, что с уходом Азефа бурные, но счастливые деньки эсеровского террора канули в Лету. И Столыпин, вероятно, понимал сложную роль Азефа, потому что когда агента разоблачили, то в первом комментарии режима на это сообщение Евно Азефа назвали «советником правительства», и, хотя такая характеристика позже не повторялась, она, по существу, была верной.

Когда Герасимов покинул пост, то он позволил другим тайным агентам, меньшего по сравнению с Азефом калибра, сделать выбор: либо уйти со службы, либо продолжить ее с его преемником. Знаменательно то, что большинство таких секретных агентов уволилось вместе с Герасимовым и их имена остались неизвестными.

После отставки Герасимова и последовавшего затем убийства Столыпина императорская служба безопасности России покатилась вниз по все более наклонной плоскости к своему окончательному распаду. И сам Николай, и его невероятно глупая Александра занимают среди ответственных за это не последнее место.

Неоспоримые факты говорят 9 том, что после гибели Столыпина в царской России на деле правительства не было, оно существовало только на словах. Один за другим высокие посты и места в кабинете занимали в основном полные ничтожества — некомпетентные фавориты Николая, Александры или даже Распутина. Для человека с другой планеты могло бы показаться, что их нарочно отбирают, чтобы ускорить крах самодержавия. Конечно же и среди вновь назначенных высших чиновников оказывались способные и ответственные деятели, но они представляли собой исключение, их ждало разочарование и быстрая отставка.

Как и премьер-министры после Столыпина, никчемными и неэффективными были люди, которых ставили на должность министров внутренних дел. Все они настолько слабо себя проявили, что их достаточно перечислить в алфавитном порядке. А именно: Александр Макаров, Николай Маклаков, Александр Протопопов (последний из них), Алексей Хвостов, Борис Штюрмер и князь Николай Щербатов. Также и заместители министра внутренних дел, директора департамента полиции, выглядели отнюдь не лучше. Среди них находились Белецкий, подхалим Распутина, Коваленский, Вуич, Трусевич, Климович, а также Алексей Васильев, самый последний, который получил известность благодаря тому, что писал об Охране и отказался работать на большевиков, а не как директор полицейского департамента. Несколько выделялись из этой серой массы два заместителя министра внутренних дел — генерал Павел Курлов и генерал Владимир Джунковский. Но и у этих были свои слабости: Курлов оказался антисемитом, склонным к погромам, в то время как Джунковский из-за своего прекраснодушия разрушил единственную агентурную сеть в среде большевиков.

Столь же непригодным оказался преемник Герасимова, полковник Сергей Карпов. Этот организовал «бегство» из тюрьмы террориста Александра Петрова, полагая, что сумел завербовать его для работы на Охрану. Но неблагодарный Петров разнес в пух и прах доверчивого шефа Охраны с помощью взрывчатки. Петрова схватили и почти незамедлительно казнили, но это не возвратило Карпова к выполнению его обязанностей.

И в этот же период все возрастающей безответственности и разгильдяйства был запросто убит Радом, шеф жандармерии.

В своих мемуарах полковник Спиридович постарался убедить читателей в том, что именно его организация уберегла Николая от террористических актов на протяжении тех десяти лет, в течение которых он командовал стражей дворца. И действительно, Спиридович организовывал и осуществлял общее командование охранниками императора, которые представляли собою разношерстное сборище жандармов, казаков, отрядов из различных гвардейских полков и железнодорожных войск. Все они были включены в «его императорского величества сводный пехотный полк». Этот полк охранял здание дворца и территорию вокруг него и сопровождал царя во всех его поездках. Например, когда бы императорский поезд ни отправлялся в Царское Село, излюбленную резиденцию последних Романовых, находившуюся в двадцати шести, милях к югу от Санкт-Петербурга, гвардейцы стояли через каждые сто шагов.

К заслугам Спиридовича можно также отнести нововведение или заимствование из-за границы — в рутинной работе по охране правителя, которое впоследствии использовали коммунистические преемники. Он ввел использование в России полицейских собак — доберманов, немецких овчарок или крупных терьеров для патрулирования резиденции царя.