— Любой, кто обидит тебя, будет держать ответ и передо мной тоже, — пробасил Вэн.

Эти слова обрадовали чудовище. В отличие от большинства простых смертных, Вэн был пока еще сильнее Джероджа и совсем не боялся его грозного вида. В глазах монстра это делало чужестранца настоящим героем.

— Давайте пойдем на охоту, — предложил Джеродж. — Нам понадобится больше мяса, когда в крепости столько народу. Мяса всегда не хватает.

Он высунул длинный красный шершавый, как у кошки, язык и облизал им губы. Ему было нужно не просто мясо, ему требовалось его добыть.

— Я всегда за, — отозвался Вэн.

Он вернулся в главную залу и через секунду появился оттуда с крепким луком и колчаном за спиной. В бою великан презирал стрельбу из лука, отдавая предпочтение длинному тяжелому копью, с которым обращался точно с прутиком-зубочисткой, но, отправляясь на охоту, каждый раз подтверждал свое право называться отменнейшим из стрелков.

Джеродж тоже поспешил прочь, чтобы тотчас вернуться с Тармой. Оба чудовища возбужденно болтали друг с другом — им предстояли как прогулка, так и любимейшее из занятий. Поскольку в крепости находилось множество воинов, подъемный мост днем был опущен. Сопровождаемый монстрами Вэн грузно протопал по доскам настила и направился в лес.

Во время охоты никто не осмелился бы дразнить Джероджа или Тарму. Даже случайно наткнувшийся на них в лесу воин сто раз бы подумал, привлечь ли к себе их внимание, не говоря уже о том, чтобы вызвать их гнев. Джерин часто охотился с ними. Оказавшись среди деревьев, они сбрасывали с себя большую часть налета очеловеченности, свойственного им в Лисьей крепости, и становились настоящими хищниками, не собиравшимися терпеть от людей всякий вздор.

Джерину же, к своему величайшему сожалению, приходилось мириться со многими глупостями. Иногда ему даже казалось, что в искусстве управления это самая сложная вещь. Прежде он никогда не относился к дуракам снисходительно, а в юности вообще не мог их терпеть. Он либо игнорировал их, либо начинал оскорблять, пока те не убирались подальше. Однако, став поначалу бароном, а затем присвоив себе титул принца, Лис постепенно понял, что число олухов более чем велико. Настолько, что, если относиться к ним соответственно, придется множить и множить число своих врагов. И мало-помалу он выучился терпеливости, хотя до сих пор ему все это было не по нутру.

Тут из главной залы вышли одновременно Райвин Лис и Карлан, сын Вепина. Увидев их вместе, Джерин не на шутку встревожился. Карлан уже сам умел влипать в неприятности, а если вдруг и не очень-то виртуозно, то Райвин подобную незадачу способен был с великой готовностью устранить. Райвин мог вовлечь в неприятности кого угодно, начиная с себя самого и заканчивая богами.

К облегчению Джерина, приятель Лис сказал бывшему старосте что-то, весьма не пришедшееся тому по душе. Райвин громко расхохотался. Карлан явно озлился, но промолчал. На его месте Джерин бы поступил точно так же. Карлан провел почти всю свою жизнь с мотыгой, лопатой и плугом, Райвин же не меньше времени посвятил луку, мечу и копью. Если ты с детства не обучен воинскому искусству, то дерзить воину, с твоей стороны, просто верх глупости, а не смелость.

Продолжая смеяться, Райвин отвесил Карлану шутовской поклон и отправился восвояси. Карлан увидел Джерина и поспешил к нему.

— Лорд принц! — воскликнул он, покраснев от бессильной ярости. — Они насмехаются надо мной, лорд принц!

Хотя староста и выражался лучше, чем Джеродж, в данной ситуации он мало чем отличался от монстра. С другой стороны, воины могли дразнить его безнаказанно: он ведь не мог порвать их на клочки.

— И как это выглядит? — спросил Джерин.

— Они придумали мне прозвище, — возмущенно ответил Карлан. — Один шутник назвал меня Карлан Чернильные Пальцы, и теперь все это повторяют за ним.

Он протянул руки, показывая их Лису. Правая действительно была в чернилах.

В ответ Джерин тоже вытянул руки.

— У меня есть такие же пятна, видишь, — сказал он. — Их далее больше, чем у тебя. Я ведь левша и потому задеваю ладонью еще не просохшие письмена.

— Но вас они не называют Джерин Чернильные Пальцы, — возразил Карлан.

— Тут ты прав. Я заработал себе другое прозвище, — сказал Джерин. — И ты тоже можешь это сделать. А пока начни, например, гордиться той кличкой, какую они тебе уже дали, вместо того чтобы злиться им на потеху. Знаешь ли, многие из них не смогли бы найти свое имя на листе пергамента, далее если бы оно было написано аршинными буквами.

— Мне не хотелось бы связываться с таким количеством ваших воинов, — сказал Карлан, выпятив нижнюю губу, словно обиженное дитя.

— Тогда тебе прямой путь в деревню, но не в свою, а куда-нибудь в глушь, — сказал ему Джерин. — Причем старостой тебе там не быть, как ты сам понимаешь. Ты до конца жизни останешься крепостным среди таких же крестьян. Если ты и вправду этого хочешь, я уже завтра отправлю тебя и твою семью в путь.

Карлан замотал головой.

— Я не хочу этого, лорд принц. Я хочу постоять за себя, но не знаю, как это сделать. Если я попытаюсь что-нибудь предпринять, они меня просто убьют. — И он бросил взгляд в том направлении, куда удалился Райвин.

— Если ты попытаешься пырнуть кого-то ножом, тебя убьют, — согласился Лис. — Но есть и другие способы, если хорошенько подумать. Вооруженный человек может противостоять нескольким безоружным. Так же и человек, знающий грамоту и счет, может утереть нос тем, кто этому не обучен…

Он увидел, как загорелись глаза Карлана. Это его позабавило. Бывший староста был неглуп, но еще не научился скрывать свои мысли. Однако через секунду огонь в глазах Карлана потух. Он сказал:

— Вы ведь предупредили меня, лорд принц, что мне грозит, если вы поймаете меня на жульничестве. Мне очень не нравится, когда воины насмехаются надо мной, но от вас я могу дождаться не только насмешек.

Сдерживая улыбку, Лис с удовольствием отметил про себя, что все-таки сумел вселить в душу Карлану разумную долю страха. Он ответил:

— Я сейчас не имел в виду обман, по крайней мере, обман, касающийся причитающихся мне податей. Но если человек оскорбляет тебя, ему не следует удивляться, если ты уделишь самое пристальное внимание подсчетам феодальной дани, отправляемой им сюзерену. Ты понимаешь, о чем я? — Он подождал, пока Карлан кивнет, и продолжил: — Возможно, ты получишь меньшее удовольствие, чем от удара обухом топора в физиономию обидчика, но ведь и тебе тогда не смогут отплатить тем же.

Карлан опустился на одно колено, обхватив правую руку Лиса своими руками.

— Лорд принц, — вскричал он, — теперь я понимаю, почему вы всегда побеждаете! Вы, как никто другой, смотрите далеко в будущее. О, научите этому и меня!

В тот вечер с некоторым удивлением Лис сказал Силэтр:

— Так вот, пока я объяснял ему, как постоять за себя и притом уцелеть, он впитывал мои слова словно губка. Выйдет ли из него достойный помощник или я превращаю его в чудовище, более опасное, чем неоплаканные кузены Джероджа и Тармы?