Венька посмотрел на Севку и тут вместо грозного драчуна и задиры, обидчика всего класса Севки Алексеева увидел щуплого, тщедушного мальчишку на полголовы ниже его ростом. Венька схватил задиру за шиворот и, хорошенько встряхнув, поставил на пол:

— Вот что я тебе скажу, тащи свой портфель сам. Тут носильщиков нету.

Севка оторопел от неожиданности. Он даже не мог ничего произнести, а только, как рыба, открывал и закрывал рот.

— Правильно, так ему и надо, — поддакнула Верка.

— А ты куда лезешь? — воскликнул Севка и хотел дёрнуть её за косу, но увидел прямо перед своим носом Венькин кулак:

— Слушай, если ещё хоть раз кого тронешь, получишь по заслугам.

Калоша вышла из музея и пошагала дальше искать своё место в жизни. Путешествовать в большом и шумном городе нелегко, особенно если ты калоша, пусть и правая. Калошу то пинали, то отшвыривали в сторону, то наступали на неё, и, главное, никто не проявлял ни малейших признаков почтения и даже не думал извиняться. Наконец Калоше это надоело, и она решила свернуть в тихое местечко. Сказано — сделано! Она нырнула в огромную арку и оказалась во дворе, спрятавшемся среди больших домов.

Возле подъезда стояла стайка ребят. Они явно ссорились. Калоша ужасно не любила, когда кто-нибудь ругался, поэтому тотчас же направилась навести порядок и помирить спорщиков. Оказалось, что вся ватага ополчилась против одного. Это была ужасная несправедливость. Калоша хотела вступиться за мальчишку, но, прислушавшись к разговору, решила прежде разобраться что к чему.

— Юрка, зачем ты сказал, что это твой велосипед? — сердито спросил рыжий мальчишка.

— Если б вы знали, что он Сашкиного брата, вы бы на нём и кататься не стали. Сашкин брат же бешеный. Он за свой велик башку оторвёт, — сказал тот, кого назвали Юркой.

— Вот именно. Теперь он нам точно накостыляет. Сломали велосипед, — мрачно заметила девчонка с хвостиками.

— Подумаешь, поломка! Всего-то цепь слетела.

— А ты можешь ее надеть?

— Ну не могу. Да не волнуйтесь. Мы ее слегка присобачим, а велик поставим на место, как будто так и было. Может, он и не заметит сразу. А ты молчи, — приказал Юрка Сашке.

— Брат все равно все поймет. Мама говорит, что тайное всегда становится явным, а у меня все на лице написано, — шмыгнул носом Сашка.

— Ну и дурак, — хмыкнул Юрка.

Рыжий накинулся на Сашку:

— А ты тоже хорош. Зачем ему разрешил велосипед взять?

— Он обещал меня на лошади покатать, — сказал Сашка.

— На какой еще лошади?

— На его, — Сашка махнул рукой в сторону Юрки.

— Откуда у него лошадь? Ты что — и про лошадь наврал? Вот трепло!

— Да ладно вам. Это же была шутка, — отмахнулся Юрка.

— Как шутка? А зачем же ты у меня вчера деньги на корм брал? — встрял в разговор белобрысый мальчишка в бейсболке.

— Проел он твои деньги. Я сам видел, как он мороженое покупал. Так что эту лошадь Юркой зовут, — усмехнулся рыжий.

— Это ты на мои деньги мороженым объедался? — не на шутку разозлился белобрысый.

— Я же не нарочно. У меня сахарный дамабет. Это страшная болезнь. Когда приступ начинается, мне обязательно нужно съесть что-нибудь сладкое, или всё — конец.

Меня как раз прихватило, — Юрка для наглядности сделал страдальческую гримасу. — Что мне было делать? Вот я и купил мороженое.

— Врёшь ты всё, — сказала девчонка. — Я у мамы спрашивала. Никакого сахарного дамабета нет. Есть сахарный диабет.

— Ну диабет. Подумаешь, немножко ошибся. Какая разница? — пожал плечами Юрка.

— А такая: кто им болеет, тому вообще нельзя есть сладкое, — не унималась девчонка.

— Вот как? А я ему конфеты таскал, чтоб он лечился. Это нечестно, — обиженно засопел доверчивый Сашка.

— Ну и что, что нечестно? Зато интересно. Подумаешь, пошутить нельзя, — усмехнулся Юрка.

— Хороши шутки! Ты всегда врёшь. Мячик потерял, а своей маме сказал, будто его я взял, — припомнил рыжий.

— А у моей сестрёнки стикеры выманил. Сказал, что это я велел отдать, — добавил мальчишка в бейсболке.

— Ты минуты не можешь без вранья, — покачала головой девчонка.

— Да если всё время говорить правду, можно с тоски умереть.

— Вот и веселись один. С тобой никто дружить не будет. Пойдём, ребята, — сказал рыжий, и все пошли прочь.

— Вы что — шуток не понимаете? — вдогонку крикнул Юрка.

Оглянулся только маленький Сашка.

— Врун. И лошади у тебя нет никакой, — сказал он и побежал за остальными.

— Пожалуйста. Валите отсюда. Плакать не буду, — сказал Юрка и, насупившись, уселся на качели. Калоша подошла к нему и, подбоченившись, спросила:

— Качаешься? И не скучно тебе одному?

Мальчишка огляделся.

— Чего озираешься? Я к тебе обращаюсь, — сказала Калоша.

— Опаньки! Ты сама разговариваешь? — изумился Юрка.

— Не сама, а с тобой.

— Ну и ну! Говорящая калоша! Никто не поверит!

— А почему от тебя все ушли? — как бы невзначай поинтересовалась Калоша.

— Дураки потому что. Шуток не понимают.

— А ты, значит, любитель пошутить.

— В общем, да. Это же классно. Всё время говорить правду — тоска, — сказал мальчишка.

— То ли дело первого апреля, — подхватила Калоша.

— Точно! Мой любимый день, конечно, не считая дня рождения и Нового года, — кивнул Юрка.

— Тогда тебе нужно побывать во Вранции.

— Где, где? — не понял мальчишка.

— Есть такая страна — Вранция. Там каждый день первое апреля, — пояснила Калоша.

— Разыгрываешь, — улыбнулся Юрка.

— Ничуть. Если хочешь, отправимся туда хоть сейчас, — предложила Калоша.

— Что, прямо на своих двоих побежим? — осклабился мальчишка.

— Зачем же бежать? Можно и лететь! Надень меня и сам убедишься, — заверила его Калоша.

Юрка усмехнулся и сунул ногу в калошу. Поскольку сам он был мастак по части розыгрышей, то не поверил ни единому слову про неведомую Вранцию. Он не придал значения тому, что перед ним не простая калоша, а правая, а значит, она всегда права.

Внезапно Юрку подхватило, точно листок, сорвавшийся с ветки, и куда-то понесло.