— Так вот, — сказал Бинни, — я в курсе, что ты сейчас собираешься идти на вечеринку к этому актеру, Пури, и абсолютно уверен, что ты затмишь всех актрисок, которые там будут. И звоню потому, что хочу с тобой встретиться. Как можно скорее. Может, даже сегодня. После того как этот молодой человек — Навин, кажется? — вдоволь нахвастается тобой перед своими друзьями. Ты, конечно, можешь сказать: «Да как вы смеете!» и повесить трубку. Но не торопись — наша встреча будет деловой. Сугубо деловой. Я считаю, что тебе без меня не обойтись. Ты сейчас в отчаянном положении, а я — тот самый рыцарь на белом коне, который может тебя спасти. И выбора у тебя нет — придется поверить мне на слово. Я не насильник, так что охрану можешь оставить дома.

Микки так и застыла, слушая гудки в трубке. Она не понимала, как реагировать на этот звонок. Но совершенно точно знала, что хочет увидеться с Бинни. Этот таинственный незнакомец вдруг напомнил ей о том, что она — женщина, и вечеринка с актерами сразу же потеряла для нее всякий интерес.

Навин даже присвистнул, когда увидел Микки. В тот вечер они решили поехать на ее машине: Навина раздражали поиски парковки, а гостей у Пури ожидалось больше сотни. Место, где проводилась вечеринка, уже само по себе было необычным. Герой дня, Дипак Пури и его похожая на ангелочка жена Мунни, сняли съемочный павильон, похожий на огромную пещеру. Вечеринку решили устроить в стиле ретро и пригласили дорогого дизайнера, который блестяще воссоздал атмосферу раннего кинематографа. По стенам павильона были развешаны огромные черно-белые плакаты с кадрами из немых фильмов, звучала популярная музыка из фильмов сороковых и пятидесятых годов. Большинство гостей, приняв условия игры, пришли в каких-то вычурных костюмах, пошитых специально для этого случая. А вот Микки чувствовала бы себя не в своей тарелке, если бы пришла в одежде, как у героинь фильма про Анаркали, Чандрамукхи или Нурджехан. И хотя она оделась современно, когда она непринужденно вылезла из машины и взяла Навина под руку, фотографы при виде них начали наперебой щелкать фотоаппаратами. Ее спутник тоже особо не утруждал себя выбором костюма. В своем черном, наглухо застегнутом длинном пиджаке, из нагрудного кармана которого небрежно торчал кончик ярко-красного платка, Навин выглядел очень даже стильно. Он по-хозяйски обнял Микки за талию и широко улыбался перед камерами — ему явно льстило всеобщее внимание.

Все эти «перформансы» и «хэппининги» оставляли Микки глубоко равнодушной. Она без всякого интереса разглядывала гостей, отмечая, что вон там стоит некогда известная актриса, а там — восходящая звезда, вот идет героиня светской хроники, а вон того парня показывали накануне во всех новостях, и известный певец, кумир всех подростков, тоже здесь. Все ее мысли были обращены к человеку, с которым она договорилась встретиться после этой вечеринки. Она не торопилась сообщать Навину, что собирается уехать пораньше, но он, заметив, что она уже в который раз за последние полчаса смотрит на свой золотой «Rolex», не выдержал и сам спросил, в чем дело. Микки сказала, что где-то через часик уйдет.

— Но почему? И куда? — удивился он.

— Прости, Навин, — сказала Микки с таинственной улыбкой. — Возникло срочное дело. Сугубо деловая встреча.

— Чушь собачья, — произнес он недоверчиво. — Не верю я тебе. У тебя кто-то появился, да?

Сначала Микки решила все отрицать, но потом одернула себя и ответила даже более резко, чем хотела:

— А что, если и так? Разве я должна перед тобой отчитываться?

Навин с болью на лице отвернулся, и его рука, которой он только что обнимал Микки, безжизненно повисла.

— Нет, — ответил он, — не должна, наверное. Но я думал, что нас связывают особые отношения. Вообще-то, я как раз сегодня собирался с тобой об этом поговорить. Я люблю тебя, Микки, и после вечеринки, когда мы остались бы наедине, хотел предложить тебе стать моей женой….

У Навина был потерянный вид, как у мальчишки, у которого отняли любимую машинку, и Микки стало жаль его. Она дотронулась до его щеки.

— Прости. Это все так неожиданно. Я не знаю, что тебе сказать. Думаю, я еще не готова выйти замуж. Ты мне нравишься, но свадьба… Еще рано об этом говорить. Мне нужно время… после трагедии…

— Что ж, по крайней мере, это не прямой отказ, — с грустью улыбнулся Навин. — А после трагедии прошло уже достаточно времени. Тебе нужно, чтобы кто-нибудь был рядом. Тебе нужен я. Ты сейчас так одинока!

Микки улыбнулась про себя. Уже второй мужчина за сегодняшний вечер говорит ей, что она в нем нуждается. Кого же из них выбрать?

Водитель, облаченный в форму с эполетами, украшенными фирменной символикой концерна Бинни, встретил ее у выхода из павильона. Она последовала за ним. Он открыл перед Микки дверцу серебристого «роллс-ройса». Едва она оказалась в салоне, как ее окатила волна чудесного аромата — на заднем сиденье лежал огромный букет желтых роз на длинных стеблях, перевязанный белой атласной лентой. Из букета торчала записка: «Добро пожаловать в мой мир, Микки». Девушка откинулась на спинку сиденья. Сердце у нее замерло. Она и сама не понимала, почему согласилась встретиться с этим человеком.

«Роллс-ройс» плавно и бесшумно выехал со стоянки. Микки рассеянно смотрела на дорогу, ощущая, как с каждым новым километром все сильнее волнуется. Они ехали на юг, и это ее порадовало: Микки побаивалась, что Бинни завезет ее куда-нибудь подальше от Бомбея, а вблизи от своего дома почему-то чувствовала себя в большей безопасности.

Минут через двадцать машина свернула на длинную подъездную аллею неподалеку от Педдар-роуд. Микки плохо знала этот район и сомневалась, что вообще когда-нибудь здесь бывала. «Роллс-ройс» остановился перед ярко освещенным роскошным старинным особняком, который, возможно, когда-то принадлежал какому-нибудь знатному парсу-зороастрийцу. Не успел шофер помочь Микки выйти из машины, как ее бросился приветствовать огромный черный дог. Еще она заметила двух доберманов, их глаза блестели в темноте, как тлеющие угли, но тех держали на поводках вооруженные охранники.

— Принцесса, вы сегодня просто восхитительны.

Микки обернулась, услышав голос Бинни. Она ожидала, что хозяин дома встретит ее на пороге, но он неожиданно возник из темноты сада, подошел, взял обе ее руки в свои и поцеловал в щеку в знак приветствия, затянув поцелуй чуть дольше, чем принято. Микки остро сознавала, что его слуги наблюдают за этой картиной.

— Для меня большая честь приветствовать вас в моем скромном жилище, — с этими словами он повел ее к двери.

Микки с трудом сдержала улыбку — уж очень комично он выражался.

Войдя внутрь, она тут же отметила бесценные картины в традиционном стиле пичваи по обеим сторонам огромной двери, витражи на окнах, персидский ковер, покрывавший всю просторную гостиную, старинные французские люстры и отделку из цветного итальянского мрамора. Повсюду стояли греческие статуи, которые, как ни странно, не казались в этой обстановке неуместными. Были там и другие предметы искусства: английские напольные часы, фарфор, серебро. Сразу видно, что хозяин всего этого великолепия отличается хорошим вкусом. Заметив, как Микки разглядывает обстановку, Бинни сказал: