– Поразительно. Действительно, поверить почти невозможно, – сказал Хворостов, машинально жуя мундштук уже третьей «корниловской» папиросы. Теперь смысл коробки и картинки на ней приобрёл другое значение. А поначалу он просто за этакий прикол принял.

– Этим девушкам наша действительность тоже при первом знакомстве казалась абсурдом. Ничего, свыклись. Так что, будем вместе работать, или как?

У Хворостова и его окружения тотчас возникли примерно те же вопросы, что мучили и самого Президента. Насчёт аннексии, оккупации и прочего.

– Вы иначе на это дело взгляните, – предложил Вадим. – Вот абхазы, например, не обижаются, что мы к ним на помощь пришли. Живут, как жили, даже лучше, и имеют за спиной сто сорок миллионов друзей и семнадцать миллионов квадратных км надёжного тыла. А не пять миллионов врагов, мечтающих этих самых абхазов ассимилировать, в самом лучшем случае, и крайне сомнительное в роли гарантов «мировое сообщество». Так мы с ними всё же разного этнического происхождения, а в нынешнем случае вам готовы помочь четыреста пятьдесят миллионов единокровных братьев и сестёр, проживающих на двадцати пяти миллионах квадратов территории. При этом Император абсолютно не заинтересован как-то нас притеснять и ущемлять. Скорее – всё наоборот.

В ином случае – я, честно, устал уже повторять очень многим людям один и тот же довод – всё здесь пойдёт так, как уже началось. И чем оно закончится? Девяносто первый год рождественской сказкой покажется. Вас, как русских офицеров, этот вариант устраивает?

Фёст вдруг широко улыбнулся, будто ему надоело быть серьёзным и жёстким.

– Да вы на моих девчат посмотрите – все из другого мира, а сильно от наших отличаются? На оккупанток похожи? Если кого слегка ушибли невзначай, так они извиняются, правда, Полина? И все, к слову, незамужние. Имейте в виду, мужики.

Обстановка сама собой разрядилась. И девушки в ответ на слова Ляхова заулыбались, бессовестная Глазунова подмигнула самому Хворостову. Его «снятые с постов» офицеры тоже начали отходить от стресса. В общем, этакая «встреча на Эльбе». Только Людмила оставалась в фазе натянутой струны. Что-то ей всё же не совсем нравилось в обстановке, или приказ Тарханова, возложивший на неё ответственность за безопасность операции и лично Фёста в том числе (невзирая на его формально неизмеримо более высокое должностное положение), оставался доминирующим, не позволял расслабиться, как бы ни складывалась обстановка.

– Разрешите вас на минутку, господин полковник, – обратилась она к Ляхову.

Они вдвоём вышли за дверь.

– Что у тебя?

– Во-первых – как-то мне не по себе. Интуиция… Словно по спине оптическим прицелом шарят…

– Принимается. Во-вторых?

– Надо бы тебе с Президентом, а лучше, с Мятлевым связаться. Сказать, чтобы остальных своих друзей, если они ещё живы и на свободе, срочно к нам на квартиру вызвал…

– То есть?

– На этой стороне, конечно. Прикажи, чтобы всё бросили и туда мчались. Поднимутся на этаж, позвонят в дверь. Яланская, её предупредить тоже надо, объяснит, как впустить. Президенту их показывать пока не надо. Я правильно рассуждаю? Вернёмся, сам и решишь, показывать им наш терминал или как-то иначе… Те люди нам наверняка понадобятся, а их сегодня ночью вполне изъять могут, если не уже.

– Молодец! Талейран в юбке, – он не удержался, коротко поцеловал девушку. – А я и не удосужился. Хуже того, и Президент с Мятлевым про них не вспомнили… Сейчас сделаю. – Фёст начал набирать номер телефона. Действительно, как же это Людмила быстрее него сообразила то, о чём в суматохе даже сам Президент не подумал. Или подумал, но не видел реального способа забрать друзей туда, где сам оказался. Возможно, говорил об этом с Мятлевым и Журналистом, но и только. К нему не обратился.

Яланская сняла трубку. Вадим объяснил «коменданту гарнизона» то, что требовалось от неё, специально подчёркнув, что дверь между смежными квартирами должна быть обязательно закрыта на защёлку, когда (и если) очередные гости прибудут, не позволять им даже подходить к ней.

– Контакт между теми и этими до нашего возвращения исключить. Новоприбывшим накрой стол с закусками в кухне, напитки в баре. Ничего объяснять не надо. Не твоя, мол, компетенция. Теперь позови мне Президента.

Георгию Адриановичу он сообщил, как по этому же телефону дозвониться в другую Москву, выразил надежду, что с Писателем, Юристом и Философом пока что всё в порядке.

– Ну, если нет – примем меры. Лишь бы живы были, выручим из любого узилища. Не буду вдаваться в подробности, но такая тут технология – до моего прихода вы с ними увидеться не сможете. Галина (это так Яланскую звали) вам доложит, что прибыли, ну и радуйтесь. Договорились?

Президент предпочёл не задавать лишних вопросов. До самого дошло, что забыл о друзьях, слишком поглощённый и домашними, и здешними впечатлениями. С другой стороны – по тому же принципу «разновременности» с ними ничего такого просто не успело бы случиться. Зачистки, скорее всего, начнутся завтра и позже, при условии, что всё остальное пойдёт по устраивающему мятежников варианту.

И тут же, едва Фёст отключился от собеседника, на связь вышел Секонд, контролировавший периметр завода снаружи.

– У нас, похоже, тревога, – как-то очень буднично сказал он. – Территория, скорее всего, окружена. Герта говорит, что отслеживает не меньше полусотни человек в непосредственной близости, до десятка единиц техники. Кольцо пока очень редкое. Мы, – он имел в виду себя с Витгефт и оставшихся при нём троих «печенежек», – пока можем пройти к вам. Минут через десять они подходы верняком заблокируют. Решайте там, что в вашей ситуации выгоднее – жёсткая оборона, прорыв с боем или «выход малозаметными группами».

– Понял. Наблюдай, я сейчас.

Счёт шёл на минуты, и основное решение принимать не ему.

– Это вас, полковник, кто-то или выследил, или заложил. Прошу прощения за самоуверенность, но за нами хвостов не было. Эта ваша база, думаю, давно на примете, а сегодня пришло время, как в том анекдоте. Тут не спорю, наше прибытие на четырёх машинах могло спусковым крючком послужить…

– Плохо дело, Вадим Петрович, честно скажу. У меня здесь всего тридцать человек, включая… – Хворостов обвёл рукой комнату. – По тревоге, общему авралу, могу поднять ещё полтораста. Но собираться и добираться сюда им долго. Не меньше часа-двух. Это те, кто не дальше МКАДа живёт. И подходить-то будут, вот беда, поодиночке! Сами понимаете, мы к такому варианту не готовились, чтобы в каком-то специальном месте сначала собрались, потом единым кулаком и со специально к этому случаю назначенным командиром нам на выручку двинулись. С оружием тоже плохо. Пистолеты, дробовики. Настоящих автоматов едва десяток наберётся… Плохо, одним словом. У вас людей сколько?

– Со мной – пятнадцать. Оружия и боеприпасов – на двадцать минут серьёзного боя.

– Боеприпасами помочь можем.