Облака пыли, поднимаемые тележками, душили путников. Жара угнетала. Их толкали со всех сторон, и Оливия втайне удивлялась, как еще способна передвигать ноги. Очевидно, выглядела она так, что Льюис тихо скомандовал:

– Немедленно отдайте ребенка Лань Куй.

Оливия оглянулась, увидела полузакрытые глаза и неровную походку Лань Куй и покачала головой. Льюис не стал спорить, просто подвинулся ближе и взял ее за руку. Оливия не протестовала. Не пыталась вырваться. На это не было ни сил, ни желания. Чен-Ю по-прежнему цеплялся за шею Льюиса, моргая усталыми глазенками. Даже спина леди Гленкарти потеряла безукоризненную прямизну. Но больше всего Оливии было жаль дядю. Пережитые испытания оставили на нем свою печать. Бедняга словно состарился на десять лет. Он не привык к физическим нагрузкам, и долгий путь вкупе с постоянной угрозой нападения сказались на нем не лучшим образом.

Изнемогая от тревоги за дядюшку, она не смотрела, куда идет, и оступилась. Льюис успел удержать ее и, несмотря на все возражения, взял у нее ребенка. Но прежде слегка подвинул Чен-Ю, чтобы легче было нести второго малыша на руках.

Освобожденная от бремени, Оливия устало плелась рядом с Синклером. Пыль запорошила глаза. Приставив козырьком руку ко лбу, Оливия попыталась определить, далеко ли еще до Пекина. На ее затуманенный взгляд, стены ничуть не стали ближе. И никогда не станут. Она понимала, что со стен явно видна их жалкая процессия, но ни один всадник не вылетел из ворот Тяньаньмэнь, чтобы поспешить им на помощь.

– Осталось не более часа, – ободрил Льюис, словно пронзая дымку ее усталости сиянием черных глаз.

Девушка откинула с нежной щеки прядь волос и нерешительно улыбнулась. В этой улыбке так странно сочетались невинность и чувственность, что Льюис едва не задохнулся. Эта девушка, отважная и прекрасная, действует на него так, как ни одна женщина, кроме… Жемчужной Луны. Он и не думал, что когда-нибудь еще испытает нечто подобное.

Но тут Льюис вспомнил жениха, ожидавшего ее во французском посольстве. Наверное, он не похож на неприятного молодого дипломата, которого он сбил с ног ударом в, челюсть.

– Я вижу желтые крыши Татарского города! – вдруг радостно воскликнула тетка.

Оливия протерла глаза. Сорокафутовые толстые стены словно вырастали из опаленной солнцем земли. Над ними поднимались желтые крыши помещений для стражи, а над крышами виднелись знакомые очертания Белой Дагобы.[3]Выше уже ничего не было, и Оливия впервые поняла почему. Более высокие крыши, как считали китайцы, пронзали небо и оскорбляли Фэн-шуй.

Путешествие почти окончено, но Оливия, почему-то не разделяла искреннего облегчения тетки. Добравшись до города, сестра Анжелика с детьми, скорее всего, отправится в англиканскую миссию и возьмет с собой Лань Куй и младенца. Тетя, дядя и леди Гленкарти немедленно устремятся в британское посольство, а Оливии придется последовать за ними. Льюис Синклер будет разыскивать доктора Моррисона и месье Шамо. По всей вероятности, они больше никогда не увидятся.

Оливия смотрела на него, на его четкий профиль, густые черные волосы, пружинистые, как вереск, и горло сжималось все сильнее.

Наконец они достигли южных ворот Внешнего города и медленно двигались в толпе по насыпной мостовой, которая была специально сделана повыше, чтобы зимой, когда земля раскисала от дождей, можно было спокойно пройти по мелкому гравию. Ворота Тяньаньмэнь, ведущие в лежавший впереди Татарский город, были совсем недалеко, и леди Гленкарти и Летиция жадно уставились на них. Их изрядно помяли во Внешнем городе, но оказалось, что в Татарском городе творится настоящий хаос.

Насыпная мостовая превратилась в улицу шириной шестьдесят футов. По обеим сторонам тянулись в три ряда наскоро сооруженные из бамбуковых циновок лотки и лавчонки. Это был город канатоходцев и жонглеров, предсказателей и уличных торговцев, которые когда-то так завораживали Оливию. Но теперь этому пришел конец.

Вонь немытых, больных тел едва не сбивала с ног. Она больше не находила ничего экзотического в оборванных предсказателях и писцах. Сейчас Оливия видела только ужасающую бедность. И полуголых детей, копошившихся у смрадных, убогих лачуг, считавшихся их домами.

– О, слава тебе Господи! – всхлипнула Летиция Хар-ленд при виде крыш и стен посольского квартала. – О, Уильям, я так измучена. Так измучена!

Уильям, с посеревшим от усталости лицом, погладил жену по руке, зная, что придется забыть о ванне и отдыхе, пока он не сообщит сэру Клоду Макдоналду о случившемся.

Англиканская миссия находилась на противоположной стороне от посольского квартала, и сестра Анжелика попросила леди Гленкарти остановить пони.

– Здесь мы должны расстаться, – мягко пояснила она. – Доктор Синклер, не поможете мне спешиться?

Льюис снова отдал младенца Оливии, поставил на землю Чен-Ю и легко поднял сестру Анжелику.

– Минуту! – воскликнула леди Гленкарти. – Так не пойдет, доктор Синклер! Англиканская миссия, должно быть, забита беженцами. Одному Господу известно, какие там условия жизни. Сестра Анжелика должна сопровождать нас в посольский квартал.

– А дети? – с легкой насмешкой осведомился Льюис. Леди Гленкарти окинула его надменным взглядом.

– И дети тоже, – не колеблясь, ответила она.

Сестра Анжелика покачала головой.

– Спасибо, леди Гленкарти, но я буду более полезна в миссии, чем в посольском квартале.

– Вздор! – свирепо прошипела леди Гленкарти. – Улицы так запружены, что вы просто не сможете добраться туда пешком.

– Меня проводит доктор Синклер, – спокойно ответила монахиня. – Но может, если в миссии действительно так много народа, вы сможете взять с собой Чуня и Чен-Ю?

Перспектива появиться в посольском квартале с двумя китайскими сиротами, очевидно, потрясла леди Гленкарти, но она без колебаний деловито кивнула:

– Будьте добры, посадите Чен-Ю ко мне за спину, доктор Синклер.

Льюис усадил сбитого с толку мальчика позади леди Гленкарти, а та величественно обратилась к Лань Куй:

– Хотите, я возьму мальчика?

Китаянка покачала головой, кажется, боясь леди Гленкарти еще больше, чем «боксеров».

– Как угодно, – кивнула леди Гленкарти. – Я присмотрю за мальчиками, пока все это безобразие не закончится. До свидания, доктор Синклер. Вряд ли мы встретимся снова.

– Ваша лошадь доктор… – нервно начала Летиция Харленд, гадая, не стоит ли спешиться и проделать последний этап путешествия пешком.

– Я вернусь за ней, после того как провожу сестру Анжелику и Лань Куй в миссию, – ответил Льюис. – До свидания, сэр Уильям. Постарайтесь объяснить сэру Клоду всю серьезность ситуации и необходимость немедленного укрепления города.