— Так что ты решил? — развеял мои воспоминания требовательный голос. — Только не говори, что отказался. Этот брачный союз решит все наши текущие проблемы. А от тебя потребуется только одно — трахнуть его дочурку!

— Сам не торопишься жениться, а меня готов пинками под ярмо загнать? — прищурился.

— Мы разные, — отмахнулся. — Не забалтывай мои клыки! Только не говори, что это связано с… — я метнул в него красноречивый взгляд, и он дал заднюю, — с этой землянкой, Дамианой!

— Если потребуется твой совет, спрошу, — процедил в ответ, чувствуя, как внутри вскипает ярость.

Любому другому знатную трепку бы устроил тут же, посмей он с таким пренебрежением отзываться о моей адаи! Но Ирман почти брат. Потому и борзеет временами.

— Ах, ну да, как же, — задиристо отозвался, — в последнее время ты доверяешь кому угодно, хоть землянкам, только не мне!

— Остынь. Или помогу, — намек прозрачнее некуда.

— У тебя нездоровая тяга к этой человеческой самке! — загорячился парень.

— Выбирай выражения! — грохнул я, вскочив, сжав кулаки и швырнув бокал об стену.

Хрустальное крошево сползло по ней и шлепнулось на пол золотистой лужей.

— А кому доверять, решаю сам! Доверчивым никогда не был, сам знаешь, даже тебе верю с оговорками.

— Вот как?! — Ирман тоже встал и заиграл желваками. — Тогда в лицо мне скажи, в чем подозреваешь!

— Сказать не проблема — слишком много в последнее время проколов, не находишь? — прищурившись, намекнул ему.

— Они все произошли по твоей вине! — загорячился Ирман.

— Вот как?

— Именно так! — черные глаза друга сверкнули огнем. — Сначала ты расслабился и, уехав, оставил охрану дома!

— И тут же появился Охотник, — бросил я, — снова совпадение?

— А потом ты пользовался магией — ради своей драгоценной землянки опять же, и практически преподнес себя Мяснику на блюдечке!

— Или кто-то в обоих случаях слил инфу.

— Даян, есть что предъявить, говори, — прошипел Ирман. — А если нет, заткни пасть!

— Ты совсем страх потерял?! — рыкнул я, шагнув к нему.

Алая полоса гнева разлилась перед глазами. Внутри вскипела истинная ипостась — застоявшаяся, она рвалась наружу, чтобы уничтожать, править, подчинять!

Акуя. Это снова она, проклятая смесь ядов — самых коварных и сильных в семи мирах нашей ветки. Отец настоял, чтобы мне давали ее с младенчества, по сотой доле миллиграмма, крайне осторожно, с молоком кормилицы. Он и сам принимал ее. Я усмехнулся — ему это не помогло. Против когтей и клыков, рвущих плоть, бессилен любой дракон.

Друга терзали те же желания, это было очевидно. Сказывался стресс. Нам всем нелегко пришлось. Я медленно втянул воздух сквозь стиснутые зубы, взяв эмоции под контроль. Не время грызться со своими.

— Следи за словами, — бросил я и, не глядя на Ирмана, ушел.

Кажется, сегодня разругался со всеми, с кем только мог. Осталось только коту на хвост наступить для полноты картины. И получить по загривку от Дамианы. Моя строптивица ни себя, ни зверюгу эту пушистую в обиду не даст, в этом можно быть уверенным!

Моя адаи! Сердце взорвалось пронзительной нежностью. Моя, только моя!

Дамиана

На следующий день я встала не в духе. Всю ночь ворочалась, прокручивая в голове обидные слова Даяна. Не собираюсь его прощать, пусть и не надеется! Я попала под обаяние этого чешуйчатого гада, растаяла, перестала думать головой, отдалась желаниям. Словно наваждение какое-то! Но с этого дня все, холодная голова и трезвый расчет.

Наступив коту на хвост, я выругалась и прошла на кухню. Никого. Ну и отлично. Сварила кофе, пригубила и, конечно же, обожглась, кто бы сомневался. Горький вкус как нельзя лучше подходил к той горечи, что разливалась внутри моей души. Как-то все… не так.

Я встала у окна. Подмоченное ночным дождем утро было хмурым и недовольным. Серое мраморное небо сыпало моросью на стекла, делая противным даже вид из пентхауса в небесах. Какого египетского долгоносика я вообще сюда забралась? Мне не место в облаках, я привыкла жить на земле. Там, где после дождя мокрый асфальт отражает крутобокие грейпфрутовые фонари.

А отсюда днем видно лишь то, как Москва скалится клыками уродливых небоскребов. Ее нутро способно переварить и твои мечты, и веру в людей, выплюнув исковерканную душу, как вишневую косточку. И плевать, что…

— Доброе утро, Дамиана.

Знакомое мурлыкание коготками пробежалось вдоль позвоночника.

— Не назвала бы его добрым, — сухо отозвалась, обернувшись. — Но если ты настаиваешь, то доброе утро.

— Какие планы на вечер? — облокотившись спиной на столешницу, спросил, как ни в чем ни бывало.

Он еще и издевается! Не смогла не восхититься его наглостью.

— Держаться подальше от мудаков, — ответила с нежнейшей улыбочкой.

— Ясно, — усмехнулся и медленно провел языком по губам, заставив все внутри меня перевернуться и заныть истомой — от воспоминаний о том, что он творил со мной этим языком вчера вечером.

— Слушай ты, крокодил Гена! — рыкнула я. — Иди уже отсюда! А еще лучше, и меня отпусти! Любой договор о неразглашении подпишу, тайна о твоей чешуйчатости останется в целости и сохранности!

— Не отпущу, и не мечтай! — прошипел, тут же переменившись в лице.

— Что, издеваться над землянкой понравилось? — я сглотнула горький ком. — Игрушка новая по вкусу пришлась? И не мечтай, больше я себя унижать не позволю!

— О чем ты? — посмотрел на меня недоуменно, как Гадусик, вытеревший зад о покрывало на кровати и искренне не понимающий, почему коричневая полоса от его каках так возмутила хозяйку, ведь попа-то чистая теперь!

— Ты помнишь, что вчера наговорил мне, или на драконов иногда нападает амнезия?

— Я прекрасно помню, что было вчера вечером! — голос зазвенел сталью. — А вот ты быстро забыла хорошее, зато отлично запомнила плохое и теперь носишься со своими глупыми обидами!

— Теперь я еще и дура, спасибо!

— Никто этого не говорил! Дамиана, что вообще произошло?

— Ты обидел меня! Так сложно понять?

— Ты сама напросилась на это.

— О, даже так?! — меня захлестнула новая волна слез. — То есть, это нормально для тебя — сначала сказать мне сидеть в своей комнате, будто ты… — сглотнула новый горький ком, но договорила, — стыдишься меня перед этими толстосумами.

— Это не так! — запротестовал Даян, но я перебила:

— Потом позвать обратно, а когда пришла, вести себя так, словно я собака, которая не послушалась хозяина или выполнила не ту команду!

— С чего ты взяла?