Попадись он мне!..

— А я и не имела, правда. Я и сама его видеть не могла. Смотрела на него и думала только о том, что из-за него мою жизнь спустили в унитаз. Я ведь предлагала тогда вызвать такси, но он пожалел денег, — мотнула головой. — Это неважно. Он ушел. И я ему за это благодарна. Иначе никогда бы не встала на ноги.

В глазах блеснули слезы.

— Знаешь, это лучший стимул, когда понимаешь, что никому не нужна. Вообще, от слова совсем. Родители умерли, другие родственники сослались на то, что у них своя жизнь. Подруги тут же растворились все. Многие даже номера телефонов поменяли и в соц сетях меня занесли в черный список. А я ничего не просила у них, упаси бог! Ни денег, ни помощи, никогда! Просто поговорить, хоть пару минут.

— Дамиана…

— Прости, не о том говорю. Я встала, как ты видишь. Чтобы не утонуть в дерьме и жалости к себе. Чего это стоило — отдельная песня. Но теперь я превыше всего ценю именно это — свою автономность и значимость. Я не буду навязываться никому, зная, что вровень мне не встать.

Я напрягся, ощущая, куда она ведет.

— Я нырнула в тебя, как в омут, когда мы встретились. Как-то само получилось, у меня мозг напрочь выключился. Но сегодня выплыла и поняла, что надо быстрее вылезать на берег, чтобы не утонуть.

— Но почему? В чем дело?

— В том, что ты дракон, Даян. А я — воробей. Поломанная птичка со шрамами на душе и теле. Страсть и прочее — это прекрасно, но я не дотянусь до твоего уровня, буду как парализованная инвалидка рядом с полным сил мужчиной.

— Это не так!!!

— Для меня — так! — жестко отрезала Дамиана. — Не мучай меня, отпусти, пожалуйста. Тебе нужна драконица, а не… — усмехнулась, — а не курица на шпильках.

Она подняла на меня глаза и разрыдалась. Это оглушило, свалило с ног, убило меня.

— Не плачь, умоляю! — прижал к себе, так крепко, как только мог. — Все сделаю, только скажи, чего ты хочешь. Дамиана, только скажи!

— Дай мне свободу, Даян, — всхлипывая, прошептала она. — Больше ничего не надо.

Даян

Я никогда не сожалел о принятых решениях. Что сделано, того уже не воротишь, не стоит и заморачиваться. Но с Дамианой все, абсолютно все было по-другому. С самого первого дня, когда зашел в «Шоколадницу» — сам не знаю, зачем. Почему-то остановил черную Ламборгини, повинуясь порыву, который жег изнутри. Подошел к стойке, гадая, что мне, ни разу не сладкоежке, могло здесь понадобиться.

А потом уловил аромат волос — такой нежный, дразнящий, он вплелся в теплый запах кожи, разогретой бившейся на шее жилкой. Я полной грудью вдохнул все это, подойдя вплотную к женщине, стоявшей ко мне спиной.

Задержал дыхание, прикрыв глаза и ни о чем не думая, просто растворился в моменте. И пропустил тот миг, когда она резко развернулась, сначала окатив меня кофе, а потом, в довершение всех бед еще и вымазав каким-то желтым пирожным.

Внутри полыхнула ярость, я нахамил ей и помчался прочь, лишь потом поняв, что злился не на нее, а на свою иррациональность, слабость, вовсе мне не свойственную. Долго думать об этом не пришлось, едва моя Ламба понеслась вперед, пожирая ужасные дороги этого мира, как меня подрезал алый Мазерати.

Среагировал молниеносно, столкновения удалось избежать, но, вильнув вправо, я понесся прямиком на остановку, полную людей. Проклятый час-пик! Лишь в последний момент мне удалось вырулить влево, чтобы не передавить их всех. Ламбу вынесло на встречку, и я влетел прямиком в Гелендваген.

Авария оглушила, но это было не самым страшным. Сначала почувствовал давление — будто сильные лапы сжали виски, желая раздавить ее. Знакомое ощущение, что вот-вот глаза из орбит вылезут. Слишком знакомое.

Кто-то накинул сферу — чтобы окружающие нас не видели. Человек этого сделать не мог. Здесь, в затухающем мире, остались лишь крохи магии, и те уже почти не на что не годны.

Это может значить лишь одно — меня нашли.

Распахнул покореженную дверь машины, вылез, вяло соображая. Ком тошноты волной рванулся в горло, в глазах сияли звездочки. Подавление — одно из воздействий сферы, она будто щупальцами проникает в мозг, хозяйничает там, покрывая все собой, будто плесенью, мешая соображать, действовать, замедляет. А в такие моменты каждая секунда на счету.

От соседней машины метнулась тень. Едва успел на инстинктах ускользнуть в сторону. Тяжелое лезвие меча с визгом прошлось по искореженной Ламбе, высекая искры и заставляя металл визжать. Вскоре я и сам почувствовал на себе силу его мощных, быстрых ударов.

Боль отрезвила, запоздало сообразил, кого пустили по моему следу — Мясника, самого известного и умелого убийцу, который славился тем, что любил помучить своих жертв, покрывая их тела длинными глубокими ранами.

Тело взорвалось болью, полилась кровь. Понял, что у меня мало времени, вцепился в дверь машины и оторвал. Собрал все силы и пошел в нападение. Охотник попался самонадеянный, подпустил меня поближе, желая поиграться перед тем, как прикончить. Это его и сгубило.

Изобразив слабость из-за кровопотери, я нырнул к нему, когда он не ждал, выбил меч из рук, врезал дверцей по лицу, свалил с ног и краем своего «оружия» ударил по грудной клетке. Добить не успел, организм, выживающий на вспышке адреналина, начал сбоить. В глазах потемнело. Успел лишь ногой вдарить по голове Мясника, и провалился в багровое марево.

Очнулся, когда меня тащили по коридору — Ирман и его люди. Из коротких объяснений понял, что меня увели из реанимации, где врачи впали в ступор, наблюдая, как ведут себя мои регенерирующие раны. Ирману пришлось подчистить им память, выбора не было.

Но когда он попытался провернуть тот же трюк с девушкой, которую непредсказуемая судьба привела в мой дом, я воспротивился. Последствия от сильного вмешательства в разум непредсказуемы и порой плачевны. Да, по иронии все той же судьбы Дамиана работала в лаборатории, куда попала моя непростая кровь.

Но все во мне тут же встало на ее защиту. Даже потребность сохранять инкогнито не смогла пересилить желание защитить эту хрупкую птичку, которая нечаянно залетела в непростую драконью жизнь. Она упала на мои руки, потеряв сознание, и я провел несколько часов, сосредоточенно выправляя ее ауру, сбоившую после вмешательства Ирмана.

Да, такой всплеск сил мог навести на меня Охотника, у них чутье на магические колебания поля. Но выбора не имелось. Оставалось лишь надеяться, что Мяснику сейчас не до того, после знакомства со мной он, наверное, залег в какой-нибудь норе и зализывает раны. Жаль, что не успел прикончить убийцу, тогда информация о том, что я прячусь в этом мире, осталась бы тайной. Теперь на это рассчитывать не приходится.

Но в тот момент меня гораздо больше волновала Дамиана. К счастью, эта девушка оказалась очень сильной. К вечеру встала на ноги и устроила мне веселую жизнь.