«Спасибо, хоть про черную паутину не спросил!» — подумал Кантор и вдруг с ужасом понял, что, в отличие от всех остальных, маленький эльф не спросил про эту самую паутину не потому, что щадил его самолюбие, а просто потому, что мертвые пятна его интересовали больше. И вполне может спросить, если ему будет интересно. Эльфы к этим вещам относятся проще и легче, и мальчишка просто не поймет, почему для мистралийца это так страшно… Надо срочно переводить разговор на что-то другое… Или подольше порассуждать о мертвых пятнах, может отвлечется…

— Не совсем, — ответил он. — Кстати, а где именно находятся эти самые пятна?

— Правая половина лица, — тут же охотно перечислил Мафей, пристально прищурившись. — Нос, губы… Кисть правой руки… две полосы на спине и несколько пятен помельче на груди и животе.

— А-а, — понимающе кивнул Кантор. — Это те места, где по идее должны были остаться шрамы, но их почему-то нет. Я сам не знаю, кто и где меня лечил, если ты хочешь об этом спросить.

— А горло? — не отставал любопытный эльф. — И пустой очаг?

— Послушай, Мафей, — поспешно перебил его Кантор. — Оно тебе надо? Лучше расскажи, что ты такое сделал со столом? Боевые заклинания на нем отрабатывал?

— Да нет, он просто случайно под руку попал. Ты не хочешь говорить о себе? Это какая-то тайна, или тебе просто неприятно?

— И то, и другое. Так что, давай эту тему замнем и посмотрим, что же ты нарисовал.

— Еще чуть-чуть подожди. Я уже почти закончил… А правда, что от Огня можно сгореть?

— Правда, конечно. Но для эльфов это не страшно, У них практически у всех есть Огонь, и ни один не сгорел, так что можешь не переживать, тем более, у тебя его — кот наплакал. Ты поэтому рисуешь, или тебе просто нравится?

— Просто нравится. А твой знакомый… у него тоже есть Огонь?

— Есть, конечно. И пользоваться им он начал где-то после двадцати пяти, а до тех пор ничего с ним не случилось. Я имею в виду, никаких депрессий, психозов и прочих прелестей, которые случаются с людьми. Так что и с тобой ничего не случится, если ты не будешь рисовать.

— А он тоже рисует?

— Он пишет стихи. И еще песни, но музыкант он хреновый, так что это у него не всерьез, а так, для себя… и своих дам. Кстати, как у тебя дела на этом поприще? Сдвиги есть, или по-прежнему подглядываешь за придворными? Интересно, за королем ты тоже подглядывал? И как?

— А вот это не твое дело! — с детским злорадством ответил принц и показал язык, как девчонка. — И вообще, каких это сдвигов ты ожидаешь за три дня?

— Ха! Это делается еще быстрее, чем за три дня! Хочешь, я тебе помогу найти девчонку?

— Не хочу, — нахмурился Мафей. — Может, я и лопух в некоторых вещах, но не настолько, чтобы мне еще девчонку какой-то добрый дядя искал.

Облом, подумал Кантор. С этой идеей тоже можно смело расстаться. Впрочем, не жалко. Не особо порядочная была идея.

Вот именно, сказал вдруг внутренний голос. Нечего врать мальчишке. Ты что, забыл, что он эльф? Он бы тебя вмиг раскусил. Да и мальчишка хороший, тебе и самому не хочется его обманывать. Лучше познакомь его, действительно, с товарищем Пассионарио, и никаких проблем.

Ничего себе, никаких проблем, возмутился Кантор. Да если кто узнает…

А кто узнает, не унимался пакостный голос. Никто не узнает. А ребятам будет приятно. И полезно. Может, Мафей нашего горе-волшебника научит телепортироваться куда надо, а не куда попало.

Отстань, рассердился Кантор. А как же конспирация?

А конспирацию — в задницу, деловито посоветовал голос. Она вообще вредна в чрезмерных количествах.

А пошел бы ты, огрызнулся Кантор. Ты это Амарго скажи.

Ах, ты просто боишься начальства, засмеялся голос. Ну так бы и сказал.

— Диего, что с тобой? — удивился Мафей. — Такое впечатление, что ты с кем-то телепатически общаешься. Ты что, еще и телепат помимо всего?

— Какой там телепат к хренам собачьим! — выругался Кантор. — У меня раздвоение личности, и эти две личности постоянно ругаются между собой.

— А из-за чего вы ругались на этот раз? — тут же спросил эльф. Он даже не подумал принять такое объяснение за шутку, как сделал бы любой из знакомых Кантора.

— Из-за моего приятеля, — честно сказал он. — Мой внутренний голос настаивает, чтобы я вас познакомил, а я ему пытаюсь объяснить, что нельзя, что опасно… А он не слушает. Он вечно мне что-то неподобающее советует.

— А например? — заинтересовался Мафей. Даже рисунок свой отложил, сел на спинку стула и навострил уши.

— Например… Он посоветовал мне потрахаться с Ольгой, после чего мы с ней вместе в больницу попали. Нашел, кого послушать… Потом советовал утром не уходить, а я не послушался… а надо было. Потом еще советовал… да не просто советовал, а требовал, чтобы я с Ольгой связался всерьез.

— И ты послушал.

— Да мне, в общем, и самому этого хотелось. И еще мы с ним часто просто так препираемся, обсуждаем разные события.

— Знаешь, — серьезно сказал Мафей. — А по-моему, твой голос тебе правильно советует. Ты бы его чаще слушался.

— Еще чего! Ты просто с ним не общался! Он безответственный, сексуально озабоченный, бесстыжий и ужасно ехидный засранец… Кстати, о засранцах. Ты если выучил новые матюки, не беги сразу старшим хвастаться и рассказывать, где ты их выучил. А то мне Жак сегодня на эту тему высказал свое неодобрение.

— А ты не матюкай детей такими словами! — развеселился принц. — А то как в зеркало посмотреть — так нехорошо, а как обложить в семь этажей — так нормально.

— А как ты это делаешь? — спросил Кантор, чтобы перевести разговор на другую тему.

— Что? Настраиваю зеркала? Очень просто. Ты тоже хочешь научиться?

— Я вряд ли смогу научиться… Это же классическая магия?

— Классическая, — кивнул Мафей. — А что, тебе она недоступна?

— Даже опасна. Мне просто интересно, как это делаешь ты. Покажи мне что-нибудь? Только без политики и без государственных тайн, а то мне еще шпионаж пришьют. Вот, к примеру, ваших придворных дам покажи. Может, я тебе еще кого присоветую. Да и мне самому интересно, какие они у вас… кроме Камиллы. Кстати, где король эту Камиллу взял?

— Она ему осталась в наследство от моего папы, — легко объяснил Мафей. — А папа подцепил ее в каком-то борделе в Лютеции. Это Шеллар как-то говорил Элмару, когда тот его спрашивал. Давно уже, еще папа был жив. Шеллар ужасно возмущался и говорил, что не понимает, как можно тащить во дворец шлюх, когда у тебя такая прекрасная молодая жена.

— А потом, когда сам попробовал, сразу понял? — развеселился Кантор, представив себе короля Шеллара с Камиллой. Представлялось не очень, так как он плохо знал короля, но, вне всякого сомнения, это должно было быть очень смешно.