использовали магию. Она не могла ее видеть, как умела Винтер. Она не слышала о таком. Ощущение магии было редким даром. Видеть ее было большим преимуществом.

— Спасибо, — сказала Винтер. — Ты достаточно яркая без сил из твоих запасов.

— Вы знали, когда увидели меня, — поняла Керриган.

— Конечно. Отец держит меня как тихое оружие, оценивающее его врагов. Он послал меня оценить твои магические способности.

Керриган сглотнула.

— Ясно.

— Я сказала ему то, что он ждал услышать. Что ты — бесполезная полуфейри, привязанная к моему брату.

— Почему? — спросила она, щурясь. Она не могла представить, чтобы это было по доброте черной души.

— Я вижу магию в цвете. Стихии — проще всего. Цвет ясно их определяет — синяя вода, красный огонь, желтый воздух, зеленая земля. Краски смешиваются в бесконечные варианты. Например, огонь и воздух обычно показываются оранжевым. У тех, кто владеет четырьмя стихиями, они слиты вместе. Арбор, например, розовая по краям. Фордхэм с унаследованным черным дымом черно — серый по краям. Но ты… — она склонила голову, глядя на нее. — Ты совсем другая. Ты золотая и ослепительная, как солнце. Я не видела такую магию нигде. Кроме этого места.

Она коснулась ладонью стены.

Керриган сглотнула.

— Стена золотая?

— Да. Магия в этом барьере была создана кем — то, похожим на тебя.

Магия духа. У Керриган был только этот ответ, она не могла сказать это Винтер. Ее магия духа давала ей видения. Она помогла выиграть в турнире. Она давала ей доступ к измерению духа, как было у драконов, может, даже лучше, чем у драконов. И если она не научится управлять ею, она сойдет с ума.

Но это означало, что слова о тринадцати магах, собравшихся, чтобы создать стену, были ложью. Никакое количество магов не могло сделать это. Это означало, что тысячу лет назад существовал другой заклинатель духа, и он запечатал Дом Теней.

— Почему вы рассказываете мне это? — спросила Керриган.

— Подобное взрывает к подобному, — сказала Винтер.

Она взяла Керриган за руку и прижала ее ладонь к стене. Заряд пробежал по ее ладони. Керриган удивленно подпрыгнула, словно магия заговорила с ней. И, как было впервые, когда она коснулась барьера, что — то было неправильно. Что — то было сломано в сути заклинания. Она почти видела края, а потом рука вошла по локоть. Магия не могла задержать ее, как делала с Винтер. Гнев появился на лице принцессы, но быстро пропал.

Керриган отдернула руку от барьера.

— Что это было?

— Стены ослабевают. Тысячелетнее заклинание дало трещины по краям, — Винтер глядела, очарованная своей тюрьмой, а потом взглянула на Керриган. — И я хочу, чтобы ты разбила его.

10

ДВОР

Керриган все еще была растеряна, когда вернулась в покои. Когда она увидела на диване Арбор и Прескотта, жующих шоколадные угощения из пакета, она вздрогнула.

— Боги, не пугайте меня так, — сказала Керриган.

— Прогулялась? — спросила Арбор.

Прескотт усмехнулся.

— С Винтер?

— Да.

— Ты будто призрака увидела, — сказала Арбор.

— Что вы тут делаете? Фордхэм вернулся?

— Он занят делами принца, — Прескотт пожал плечами. — Звучало скучно. Мы пообещали развлечь тебя.

— Я принесла игристое, — сказала Арбор. Она указала на бутылку на столе.

— Я не в настроении пить. Почему ты всегда угощаешь меня алкоголем?

Арбор убрала улыбку, и Керриган впервые увидела боль на ее лице.

— Нашего кузена и лучшего друга изгнали. Было некуда идти, нечего делать. Мы думали, что больше его не увидим. Выжить можно было, став жестокими и ужасными, как остальной двор, или выпивая, чтобы не думать об этом.

— Ты не обязана пить, — сказал Прескотт. — На балу мы хотели помочь тебе справиться. А сегодня это празднование, — он бросил кусочек шоколада в рот. — Ты вернула его нам.

— И он счастливее, чем обычно, — согласилась Арбор.

Керриган расслабилась от слов. Она была на взводе от разговора с Винтер. От намеков в ее словах. Ей не нужно было вымещать это на Арбор и Прескотте.

— Простите. Это место…

Арбор отмахнулась.

— Мы понимаем.

— Лучше всех, — сказал Прес.

— Шоколад?

— Боги, да.

Керриган взяла кусочек у Арбор и бросила в рот. Она вздохнула, опустившись на кресло рядом. Это было как нечто особенное у шоколатье на Площади. Она не могла это себе позволить, но порой она с Хадрианом, Лиамом, Дарби копила неделями, чтобы купить знаменитый шоколад и разделить его на всех. Угощения на горе были не такими.

— Это чудесно, — простонала она.

— У них хорошие сладости при дворе, — согласился Прес.

— Можете рассказать мне о Фордхэме? — спросила Керриган, взяв еще кусочек.

Прес и Арбор переглянулись.

— Что ты хочешь знать? — спросила Арбор.

— Каким он был до изгнания? Он всегда был таким пресыщенным?

Прескотт вздохнул, Арбор пожала плечами.

— Да, — сказали они одновременно.

И они вдвоем рассмеялись.

— Фордхэм всегда был личностью. Его отец это ненавидел. Он хотел, чтобы сын был копией его. Но при дворе это утомляет. Каждый день постоянной ненависти сказывается. Выжить можно, только ожесточившись. И Фордхэму пришлось так сделать. Пришлось быть жестоким, неуязвимым и непоколебимым, — объяснила Арбор.

— Он делал то, чем не гордится, и это давит на него. Хоть мы росли вместе, мы ни разу не видели его расслабленным.

Керриган тихо рассмеялась.

— Так он не сильно изменился?

— Боги, нет. Внешний мир полностью изменил его, — сказал Прес. — Та улыбка на балу прошлой ночью — я не видел, чтобы он смотрел так на кого — то на публике.

— Даже в стороне от толпы, — сказала Арбор, перебросив темные волосы за плечо. — Вряд ли это только внешний мир. Думаю, это ты.

Керриган покачала головой.

— Это вряд ли.

Прес переглянулся с сестрой.

— Те, с кем он сближается, страдают от последствий. Если он сдерживается, то это для твоей безопасности.

— Я слышала такое.

— Но он плохо старается, — сказала Арбор. — Это видно тем, кто его знает.

— Значит, Винтер заметила, — добавил Прес.

— И король.

— Отлично, — сказала Керриган. — Может, стоит открыть игристое.

Арбор рассмеялась.

— Теперь ты понимаешь.

Керриган выпила лишь один бокал. Достаточно, чтобы отогнать мысли о том, что от нее хотела Винтер. Она не могла пока никому рассказать. Она еще не решила, была ли это хорошая идея, могла ли она сделать это. Если это было возможным, она будет лицемеркой за страх того, что будет, если она выпустит Дом Теней? Она могла вывести Бен, Бей, Арбор и Преса из этой адской дыры, но она и выпустит ненависть Дома Теней в свой мир. Она жалела, что Винтер пришла к ней.

Арбор и Прескотт описывали бесконечные передряги, в какие попадали с