трех рот, в каждой по три взвода. Командирами подразделений были передовые матросы, в основном, большевики, прошедшие суровую школу режима царского самодержавия. Моряки были вооружены трехлинейными винтовками и карабинами. Большинство из них имело револьверы и шашки, отобранные ими во время разоружения контрреволюционного офицерства. В ротах моряков имелось один-два пулемета «максим». Во время выезда из Петрограда обмундирование было флотское – на голове бескозырки, на ногах – ботинки. В зимних условиях это обмундирование никак не могло обеспечить, да еще на Урале при больших морозах и глубоком снеге. Обмундирование матросы меняли по мере захвата белоказачьих эшелонов в пути следования. Но бескозырки и тельняшки – сохранили».

Уже во время первых стоянках на станциях Волхов и Тихвин начались и первые погромы. Оправдываясь, С.Д. Павлов доносил в Петроград, что это железнодорожное начальство отказывается должным образом обслуживать эшелоны отряда. Как было на самом деле, история умалчивает. Но без расстрелов недовольных на станциях, увы, не обошлось.

А на одной из станций разгорелся самый настоящий бой матросов с неизвестным отрядом. В советской историографии этот неизвестных обозначен, как «банда уголовников». Так как матросов было больше, «уголовников» переловили и расстреляли. 30 ноября матросский отряд прибыл в Вологду. Экспроприировать местное население братва начала прямо с вокзала. Изымали все, что представляло интерес для матросов – золото, валюту, одежду. Сопротивлявшихся тут же приговаривал к расстрелу Ревтрибунал отряда. Заодно было арестовано более 80 офицеров, следовавших из госпиталей и отпусков. Судьба этих офицеров неизвестна.

В Вологде матросы захватили более 500 вагонов различных грузов, предназначенных для фронта (только с мукой, мясом и маслом более 150 вагонов). Часть вагонов они оставили себе, а другую отправили в Петроград, в распоряжение П.Е. Дыбенко.

* * *

После Вологды, по той же схеме, был наведен революционный порядок на станциях Буй и Котельнич. В Вятке местные контрреволюционеры, наслышанные о нравах матросов, оказали сопротивление. В перестрелке несколько матросов было ранено. Поэтому «братва» организовала ночью облаву, а утром провела устрашающую демонстрацию с красными знаменами и оркестром.

В докладе Вятского губернского Военно-революционного комитета (ВРК) и исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов от 6 декабря 1917 года указывалось: «Сегодня в 10 часов вечера прибыл на станцию Вятка Северный летучий отряд т. Запкуса, который поможет нам, навести здесь порядок». О методах «наведения порядка» летучим Северным морским отрядом повествует протокол общего собрания Вятского губисполкома: «…Утром без суда и следствия представителями летучего отряда были расстреляны вятские граждане – неизвестные лица. Комиссар летучего отряда Кириллов заявил, что расстрелянные были воры и расстрел был произведен по просьбе тысячной толпы. На вопрос: доказано ли, что расстрелянные лица действительно были воры, Кириллов считает достаточным сознание расстрелянных под ударами плетки».

После убытия Северного летучего отряда на Урал, наводить порядок в Вятской губернии были оставлены 85 матросов во главе с матросом Л. Журбой, имевший, как тогда говорили, «аршинный мандат», который был практически не подконтролен местной власти. Поэтому, быстро разогнав мешавшие ему властвовать местные Советы, матрос Л. Журба начал устраивать тотальные обыски, аресты и расстрелы в Вятке и Кательниче. Конфискации, контрибуции и реквизиции в губернии достигли в правление матроса Л. Журбы невиданных размеров. Из доклада: «…остановившийся в Вятке отряд моряков оказал большую помощь в изъятии товаров у спекулянтов, идут аресты и сейчас». По воспоминаниям большевика П. Федяева, «Комиссар Журба начал работать не в контакте с уездным исполкомом. Без его ведома облагал и взыскивал с буржуазии контрибуцию, проводил конфискацию товаров и продуктов, расстреливая грабителей без суда и следствия, не отчитываясь о своих действиях перед уисполкомом».

В Котельниче Журба «любил ввалиться в тюрьму с десятком матросов и допрашивать арестантов. Ему было все равно, кого допрашивать, лишь бы удовлетворить жгучее желание выбить у жертвы признание своей виновности». Не отличался Журба и бескорыстностью: «…через Волжско- Камский банк он потребовал перечислите на свое имя в Петроград деньги по предъявленным им от разных лиц чекам на сумму в 34 тысячи 500 рублей. Обнаружилось и множество других злоупотреблений властью в превратившемся в банду грабителей летучем отряде…» С прибытием матросов в Вятку в городе организовалась группа анархистов- коммунистов, отношение к деятельности которой у губисполкома было противоречивым: считая их идеи и деятельность конструктивными, в предоставлении им помещения губисполком отказал. Но «при содействии летучего отряда Журбы» анархисты заняли здание общественного собрания, вывесив черный флаг.

На важнейшие должности Л. Журба назначал исключительно своих дружков- анархистов. Из доклада: «Комиссар Журба прислал для назначения на одну из ответственных должностей… всесторонне знакомого с почтово-телеграфным делом» матроса черноморского флота Александра Тэнса».

Произвол в Вятке и Котельнич был такой, что вскоре против пришлого диктатора сложилась оппозиция из местных социалистов и большевиков.

Для расследования обстоятельств дела прибыла комиссия под руководством большевика А.Г. Белобородова (будущий убийца Николая II и его семьи). Вопрос обсуждался на губернском съезде Советов. Слушание и обсуждение проводилось в закрытом режиме. А.Г. Белобородов проанализировал причины сложившегося, указав, что конфликт между советскими учреждениями и членами губисполкома с одной стороны и «летучего отряда» Журбы, с другой, связана с атмосферой пьянства и злоупотреблений. Выяснилось, что «…население Котельнича совершенно терроризировано летучим отрядом». Было доказано, что матрос Л. Журба незаконно расстрелял 20 человек, собрал с населения 312 тысяч рублей, которые неизвестно куда делись.

Когда Л. Журбу попытались арестовать, он заявил: «Котельнич будет весь объят огнем». Своих матросов Л. Журба вооружил с ног до головы револьверами и шашками, бомбами и гранатами. В помещении отряда на окнах выставил пулеметы. Накануне уездного съезда советов отряд Журбы демонстративно поднял над занимаемым им зданием черный флаг с надписью: «Анархия – мать порядка». Тогда в ответ «против него было выкачено орудие». Только такой аргумент отрезвил Л. Журбу. При этом А.Г. Белобородов признал, что матрос Л. Журба имеет огромные полномочия, данные ему центральной властью, и арест его невозможен. О деятельности матроса Журбы Белобородов сообщил В.И. Ленину, Н.И. Подвойскому и Л.Д. Троцкому, но меры к его задержанию приняты не были.

Затем в Котельнич прибыл из Екатеринбурга член Уральского областного совета и областной комиссии по борьбе с контрреволюцией Е.А. Соловьев с сотней красноармейцев для разоружения Журбы. Из доклада Е.А. Соловьева: «…власть (в лице Л. Журбы – В.Ш.) была гнила. Да и не власть то была, а пьяная компания», развращавшая матросов». Приглашенный для дачи отчета на съезд Журба прибыл под охраной моряков, отчет сделать отказался, а вооруженные моряки заняли входы в зал заседания и пытались съезд разогнать, но сделать этого им не удалось. Лишь после долгих переговоров,