Тогда мне было бы еще хуже.

Звонили с работы, звонила Настя… Наконец я выдернула телефон из розетки и легла на диван, накрыв голову подушкой.

Незаметно я заснула. Из беспокойного сна меня вырвал звонок в дверь. Я встала с дивана и пошлепала в коридор. Посмотрела в «глазок»: незнакомый мужчина.

– Вам кого? – спросила я.

– Вы Лесникова Татьяна Владимировна?

– Да.

– Следователь милиции. Капитан Водянов Сергей Алексеевич. Мне нужно побеседовать с вами.

Следователь мне ужасно не понравился. Он был маленьким, суетливым и все время пронзительно смотрел на меня глазами-буравчиками. Судя по всему, он считал меня главной подозреваемой, и, если бы не мое железное алиби, он бы с радостью упек меня за решетку. По его просьбе я подробно рассказала ему о случившемся. Упомянула, как, словно сквозь слой ваты, услышала звук отъезжающей машины. Но, может, это была слуховая галлюцинация? Со стопроцентной уверенностью я утверждать не могла.

Слова давались мне с трудом. Я запиналась и часто останавливалась, делала паузы. Водянов меня не торопил. Он терпеливо ждал, когда я соберусь с силами и снова приступлю к рассказу.

– Что вы можете сказать о настроении вашего мужа в последние дни? Был ли он чем-то озабочен, обеспокоен?

– Что? – Я сидела на диване и смотрела прямо перед собой, уставившись в одну точку.

Следователь повторил вопрос.

– Проблемы у бизнесменов есть всегда. Но я бы не сказала, что он как-то особо нервничал.

– Я говорю не о бизнесменах вообще, я говорю конкретно о вашем муже. Вы же недавно поженились?

– Да. – Я выпрямилась. – Две недели назад.

– А сколько времени были знакомы?

– Два года.

– То есть характер и привычки своего мужа вы знали достаточно хорошо?

– Да. Конечно.

– И вы утверждаете, что он был таким, как и всегда?

Я вздохнула. В голове что-то щелкнуло. Я медленно выходила из полного отупения, в котором пребывала с момента убийства Николая.

– В последнее время Николай стал каким-то озабоченным и встревоженным, – призналась я. – Но о причинах я ничего не знаю. Он мне не объяснял.

– Последний звонок, поступивший на мобильный, за две минуты до убийства, был от Кондагаровой Анжелы… – Следователь посмотрел на меня.

– А… это наша постоянная клиентка. Мы организовывали ей индивидуальный тур по Амазонии. Возникли некоторые технические накладки, она могла позвонить, чтобы поинтересоваться, решили мы эту проблему или нет.

Следователь что-то чиркнул в блокноте.

– Остальные звонки на мобильном, как входящие, так и исходящие, были стерты.

Возникла пауза.

– Между вами и мужем были хорошие отношения?

Подтекст вопроса был ясен: следователь хотел сказать, что если муж мне не доверял, то и отношения между нами были далеки от идеальных.

– Хорошие. Мы любили друг друга. Только что поженились. – В горле встал комок, и я поспешно сглотнула, чтобы не разрыдаться. – Он… Николай… оберегал меня от своих неприятностей. Поэтому и молчал.

– А с первой его женой вы контактировали?

Я вздрогнула:

– Нет.

– А ваш муж?

– Насколько я знаю – тоже нет.

– Ясно. Кого из друзей Николая Александровича вы знаете?

– У него был круг старых приятелей. Но он нечасто встречался с ними.

– Почему?

– Он был занятым человеком, все-таки директор фирмы. Свободного времени почти не оставалось, так как приходилось много работать. Постоянные перегрузки, дела.

– Вы дадите мне их телефоны?

– Конечно.

– Что вы можете сказать по поводу туристической компании «Атлант», которую возглавлял ваш муж? Не было ли наезда конкурентов, финансовых трудностей?

Я покачала головой:

– Нет. Я была заместителем Николая Александровича и знаю дела компании изнутри. Если бы что-то случилось, я была бы в курсе. Обязательно.

Водянов постучал ручкой по столу.

– Если вы вспомните что-нибудь еще, позвоните по этому телефону. – Он протянул мне визитку.

– Хорошо. Я позвоню.

Следователь ушел, а я задумалась. Все это время я всерьез не размышляла о причинах убийства, но сейчас в голову неожиданно пришла мысль: может, это правда как-то связано с бизнесом? Я, конечно же, знала бы. Но все же… все же…

Я вспомнила о том происшествии с джипом, о странном разговоре, который подслушала у дверей кабинета Николая, о том, что на Мальдивах он часто замыкался и уходил в себя. Вспомнился мне и звонок загадочной иностранки незадолго до убийства. Звонок, о котором он тоже не захотел ничего говорить…

Я собиралась поговорить с Николаем, но опоздала…

Сейчас я мало походила на безутешную вдову. Основным чувством, которое владело мною, была злость. Гнев на ублюдков, которые все это затеяли и убили моего мужа. Николай тоже хорош! Если бы он поделился своими проблемами, вместе мы бы нашли какой-то выход. В этом основной недостаток всех мужчин, даже самых умных. Они не до конца доверяют женщинам и поэтому часто попадают впросак. Они даже не представляют, какой изощренной и коварной может быть женщина, как изобретательно устроены ее мозги. Да что теперь говорить… Нужно думать, что делать дальше…

Только теперь я поняла, как была глупа, не обращая внимание на тревожные признаки. Если бы я предвидела такой поворот событий, то Николай бы у меня не отвертелся. Уж я бы всю душу из него вытрясла. Раскололся бы как миленький. Так нет, молчал…

Я вскочила с дивана и взволнованно заходила по комнате. Я считала, что в бизнесе Николай ничего от меня не скрывает, но разве можно утверждать это с полной определенностью?

Я посмотрела на часы. Восемь вечера. Все сотрудники уже ушли. Но я могу поехать в офис и просмотреть документы. Может быть, там кроется разгадка убийства. Может, я о чем-то не знала или что-то пропустила?

Офис был пуст. Сидевший внизу охранник кивнул мне головой и даже не спросил пропуска. По тому взгляду, какой он бросил на меня, я поняла, что он в курсе случившегося.

Я вздохнула. Смогу ли я теперь спокойно работать в этом офисе, где все напоминает о Николае?

Я поднялась на второй этаж и открыла ключом дверь. Было тихо. Я прошла в приемную и остановилась посередине. Мне казалось, что сейчас я открою дверь кабинета и увижу Николая, сидящего за своим черным столом, на котором, благодаря моим стараниям, все было расставлено в идеальном порядке.

Я прикрыла глаза. Нет, чудес не бывает. Николай мертв, и мне нужно смириться, привыкнуть к этой ужасной мысли.