– Моя поездка в Белхам была утомительной, но по необходимости пришлось ее вытерпеть. Боюсь, годы, проведенные в Индии, научили меня предпочитать капризам английской погоды удобства кареты, – ответил герцог и мило добавил: – И прелесть столь очаровательной компании.

Она подняла на него глаза и, заметив, что он забавляется ситуацией, осмелела и заметила:

– А я считала, что в некоторых областях Индии довольно холодно.

Он широко улыбнулся, показав свои белоснежные зубы.

– Так вам кое-что известно про Индию?

– Я читала о ней.

– Правда? Видимо, вы обращались к достойным источникам, ибо вы не ошибаетесь. В горных районах Индии бывает довольно холодно. Но я бывал в местах с мягким климатом.

– Мягкий климат? – фыркнул викарий. – Я слышал, что жара влияет на разум человека, пробуждает в нем склонность строить безумные планы. – Он схватил лист с нотами и с отвращением взглянул на Корделию.

Она нервно стиснула руки. Как же отец грубит! И кому – герцогу! Она бы никогда не осмелилась сказать нечто подобное его светлости.

На нападки викария лорд Веверли обижаться не стал, устроился на сиденье поудобнее и сказал:

– Безумные планы? Не безумнее тех, которые вы с дочкой составляли, чтобы обманывать своих прихожан.

Викарий взвился.

– Позвольте вам заметить, ваша светлость…

– Хватит, папа, – прервала его Корделия. Как же ей вынести еще две недели? Отец будет нападать на герцога, а тот – доводить его. – Забудь ненадолго о его светлости и загляни в ноты. Мы слишком удалились от предмета наших занятий.

Она бросила на герцога умоляющий взгляд. Он приподнял бровь и слегка кивнул, давая понять, что и мольбу, и скрытый упрек принял.

– Теперь покажи мне половинные ноты. Их здесь пять. Какие именно? Отец, ворча, повиновался. И они погрузились в занятия. Герцог продолжал внимательно следить за ней, но она старалась не обращать на это никакого внимания и сосредоточилась на викарии, который тщился постигнуть нотную премудрость.

Так они ехали некоторое время относительно спокойно, отец ее даже начал что-то усваивать понемногу, как вдруг карета опасно накренилась, так что все они чуть не попадали с мест, кучер закричал, лошади заржали, и экипаж остановился.

– Черт подери! – воскликнул герцог и, будучи ближе всех к дверце, которая почти что смотрела в небо, распахнул ее и выбрался наружу. Пруденс зашевелилась, громко сетуя на то, что ее разбудили, а викарий пытался приподняться с пола.

Через несколько мгновений в окошко заглянул герцог.

– Запряжная дернулась, увидев лису, и мы заехали в канаву, в которой и застряли, упряжь вся перепуталась, так что вам придется выйти и подождать, пока мы все не поправим. Если повезет, то управимся быстро, – добавил герцог, подавая руку Пруденс и помогая ей выйти. – Как только Хопкинс распряжет лошадей, мы с ним постараемся вытащить карету на дорогу.

Отец подтолкнул Корделию, которая спешно схватила муфту и поправила капюшон, к двери. Герцог подхватил ее за талию и легко, будто ребенка, вытащил из кареты, постаравшись, чтобы она не попала в грязь.

Оставив ее на дороге, он подал руку ее отцу. Потом, сняв верхнее платье, начал расстегивать медные пуговицы камзола.

Взглянув на кучера, который уже распряг лошадей, викарий тоже стал снимать сюртук.

– Я помогу вам.

Отойдя к краю канавы, Корделия стала наблюдать за мужчинами. Герцог скинул камзол. Корделия никогда раньше не видела его без платья. «Интересное зрелище», – подумала она, наблюдая, как он кидает камзол в глубь кареты. Шелковый жилет облегал его тонкую талию и подчеркивал ширину плеч. Портной у него явно был отменный.

Но в белой рубашке он выглядел совсем иначе и не походил на человека, который может позволить себе иметь дорогого портного. Более того, когда он расстегнул пуговицы на манжетах и закатал рукава, вид у него был совсем обычный.

Нет, никак не обычный. Человек с такой фигурой не может выглядеть обычно.

– Отвернитесь, – прошипела ей на ухо Пруденс. – Не пристало девушке глазеть на полураздетого мужчину.

Корделия едва не расхохоталась. Пруденс прекрасно знала, скольких рабочих, одетых подобным образом, видела в своей жизни Корделия. Видимо, Пруденс хотела сказать, что девушке не следует смотреть на титулованных особ в таком виде.

Бесполезно указывать Пруденс на сие несоответствие. Корделия повернулась к мужчинам спиной.

– Раз уж мы здесь задержались, я зайду в лес, чтобы… по… необходимости.

Пруденс лишь кивнула. Корделия поспешила к соснам, росшим в некотором отдалении. Обернувшись, она заметила, что Пруденс, сама только что сделавшая ей замечание, не сводит глаз с мужчин. Корделия лишь пожала плечами. Пруденс – большая любительница устанавливать для других правила, которым не следует сама.

«Но я тоже не должна им следовать, – подумала Корделия. – И неважно, что думает отец или говорит Пруденс. У меня здравого смысла побольше, чем у них обоих вместе взятых. – Она презрительно наморщила носик. – Нравится мне смотреть на мужчину в рубашке – и буду смотреть!»

Как бы в подтверждение собственным мыслям она остановилась и обернулась посмотреть на работавших мужчин. У нее перехватило дыхание, когда она увидела, как напряглись мускулы у герцога, выталкивавшего карету из канавы. Несмотря на роскошный жилет и кожаные бриджи, он не походил на неженку-денди. Возможно, он многому научился за годы, проведенные за границей. Казалось, он даже мало беспокоился, испачкается он или нет.

Она слышала, как он кричит:

– Раз-два, взяли!

Она стояла и любовалась его ладной фигурой. С пригорка ей было прекрасно его видно сзади, видно было, как играет каждый мускул под тесными бриджами.

Пруденс взглянула в ее сторону, Корделия круто развернулась и, покраснев, поспешила к деревьям. Боже! Неужто она стояла и любовалась мужскими бриджами! Она ругала себя, а сердце отчаянно колотилось. Как это неприлично! А ведь ей хотелось так стоять и любоваться им целый день. Ну просто как девушка-работница, принесшая своему милому обед!

Ох, ну почему он оказался таким молодым! И таким… привлекательным!

Она старалась не думать об этом, но герцог словно стоял у нее перед глазами. Интересно, а как он выглядит вообще без одежды?

Корделия снова укорила себя за неподобающие молоденькой девушке мысли и углубилась в лес. Сколько времени она глазела на герцога! Мужчины скоро вытащат карету, так что ей лучше поторопиться. Она искала место, где могла бы удобно расположиться, чтобы не испачкать юбки, но все время задевала платьем за ветки и останавливалась, чтобы их отцепить. Наконец она нашла подходящую полянку, муфту и капюшон повесила на дерево и приступила к делу.