– Тогда готовь руки к наручникам.

– Ладно тебе… Хорошо, давай зароем, босс. Только здесь и пришвартоваться не к чему.

– Вот и отлично, никто даже следов не найдет. Кинем якорь и вплавь.

– С трупом?!

– Нет, с цветами. Все, ты согласился!

– О’кей, – буркнул недовольный мужчина и опять что-то пробубнил на неизвестном Аграфене языке.

Кроссовки и сланцы скрылись из глаз притаившейся Груни.

Вновь заурчал двигатель, катер вздрогнул и тронулся в путь.

«Что я могу сделать… Что могу предпринять… – судорожно размышляла Аграфена. – Выкинуть несчастного за борт? Может, не утонет, и его спасут? А то ведь на берегу его сейчас точно зароют. Нет, что я несу: как же можно бросать связанного колбаской человека в воду? Тогда именно я стану его убийцей! А что, если мне выпрыгнуть вместе с ним и доплыть до берега? Опять чепуха! Тоже мне, прыгунья нашлась, я же и плавать-то не умею… О господи, о чем я думаю!»

Груня повернула лицо, и холодный брезент прилип к разгоряченному лбу. Ее вдруг порадовала и истерически рассмешила пришедшая в голову мысль: у нее ни разу не мелькнуло желания выпрыгнуть с катера и постараться спастись одной. Нет, она увидела, что захваченный бандитами человек еще жив, и хотела спасти его. Груша сама не ожидала от себя таких душевных качеств.

Мотор заглох, по мокрой палубе снова зашлепали подошвы кроссовок и сланцев.

«Если сейчас сдернут брезент, то обнаружат меня, и мне конец, – поняла Аграфена. – Самая главная в их разговоре мысль была о том, чтобы не было свидетелей их преступления, чтобы самим оказаться безнаказанными, чтобы тело не нашли. А тут – я, здрасьте… Ох, учила меня мама не брать чужого! Надо было ей еще мне внушать, что и залезать в чужие катера тоже нельзя. Что же я наделала, во что вляпалась? Неужели это лучше, чем остаться в номере с Вилли?»

Мужчины подхватили несчастного и скинули за борт, потом, ругаясь, спрыгнули сами, и дальше Груня слышала только плеск воды. Убийцы поплыли к берегу осуществлять свой мерзкий план.

Итак, Аграфена осталась на катере одна. Или в рубке находится еще и третий бандит? Но все равно, наступила пора что-то делать, так сказать, кульминация. Дальше отлеживаться под брезентом не имело никакого смысла. Преступники сделают свое черное дело, вернутся и рано или поздно обнаружат ее, и тогда ей конец. И то место, где захоронят несчастного, она тоже никогда не узнает, так как не посмела даже голову высунуть из своего убежища, словно крыса… Опираясь холодными руками на мокрую и тоже холодную палубу, Груня вылезла из-под брезента. В стеклянной будке рубки никого не было, и если бы она умела управлять катером, то у нее появился неплохой шанс спастись, угнав бандитское плавсредство и направившись прямиком в полицию. Но она не могла бросить несчастную жертву на произвол судьбы, хоть и понимала, что шансы выжить у раненого и обездвиженного человека минимальны, а с падением в воду вообще приблизились к нулю. Вряд ли убийцы стали бы беспокоиться о том, чтобы он не захлебнулся, раз собрались его тут же зарыть.

Аграфена осторожно выглянула из-за борта катера и увидела серую поверхность воды, покрытую мелкой рябью от ветра. Берег утопал в зелени. Ни домов, ни людей, ни преступников не видно. В фильмах жанра экшен бесстрашные герои в такой ситуации пробирались в рубку, нажимали кнопку SOS и вызывали спасателей. В реальной же жизни московская художница, не знающая абсолютно ничего об устройстве катеров, находящаяся в чужой стране и насмерть напуганная, озиралась в поисках спасательного круга. Плавать она действительно почти не умела – только «по-собачьи» и не дальше десяти метров, воды жутко боялась. Но Груня здраво рассудила, что сквозь кусты, куда удалились преступники, река может просматриваться, и яркий спасательный круг будет очень заметен. Таким образом, она приплывет прямо в руки к бандитам, которые и зароют ее вместе с жертвой.

Понадеявшись, что здесь не глубоко, Аграфена свалилась в воду с противоположной от берега стороны катера. От нее сразу же пошли круги. И она просчиталась, что будет мелко, – было очень даже глубоко. Не нащупав ногами дна, Груня испугалась. Затем попыталась зацепиться за край катера, но не смогла дотянуться и запаниковала еще больше. Фактически она оказалась выброшенной за борт по собственной воле… Единственным выходом для нее, для спасения, было добраться-таки до берега. К нему Груша и погребла изо всех сил руками и ногами «по-собачьи», цепляясь за свою жизнь и даже подумывая о том, чтобы спасти чужую.

Вода оказалась безумно холодной, мороз пробирал до костей. Аграфена еще держала в голове свои десять метров, а дальше… Но десять метров ее и спасли – на десятом она все-таки нащупала ногой скользкое дно и вздохнула с облегчением. Сил плыть уже не осталось, пришлось тащиться пешком, пусть и по миллиметру в час, поскольку еще и течением сносило.

На берег Груня выбралась со сбитым дыханием и не видя ничего перед собой – в глазах потемнело от напряжения. Но едва придя в себя, она двинулась в чащу леса в поисках бандитов, вздрагивая при каждом звуке, останавливаясь и осматриваясь. Но преступников и след простыл. Аграфена пригорюнилась было, но потом сообразила, что из-за течения выползла из воды довольно далеко от места стоянки катера, и пошла в обратную сторону. Вскоре ее старания были вознаграждены – на небольшой опушке она увидела тех двоих с катера, увлеченных зарыванием могилы.

«Закопали… Живой или уже нет был?» – грустно подумала Груня, припадая к земле и прячась за стволом сосны.

Мужчины мерно взмахивали лопатами.

– И что? – спросил наконец один.

– Ничего. Вот и все, зарыли. Холмик делать не будем, чтобы не привлекать внимания, – ответил напарник, стукнув лопатой по земле, то ли утрамбовывая ее, то ли стряхивая прилипшие к лезвию комки.

– Перекурим?

– Если честно, хочу быстрее убраться отсюда. Поплыли назад, а? Холодно. На катере согреемся, у меня джин есть.

– Как скажешь.

– А он жив еще?

– Откуда я знаю? Думаю, что если и был жив, то сейчас уже нет. Мы же не будем здесь стоять и ждать, когда уже точно он умрет? Живучий гад.

– Идем.

Убийцы сплюнули и двинулись сквозь заросли к реке. Что характерно, лопатки они забрали с собой. Груня еще немного выждала и вышла на опушку, с ужасом глядя на взрыхленную землю. Не было никакой надежды на то, что там, в яме, может еще теплиться жизнь, но она рухнула на колени и начала руками разгребать могилу. И плыла, как собака, и рыла, как собака… Груня понимала, что время работает не на нее, мало того – оно катастрофически упущено. Да и копала она медленно. Однако быстрее было просто невозможно. А вдруг преступники еще и огрели мужчину лопатой или камнем, перед тем как спихнуть в яму? Или раненый захлебнулся при падении в воду? Тогда сейчас она стирает кожу на руках в кровь и обрывает ногти совершенно зря. Перспектива обнаружить труп тоже пугала ее. Но Груня старательно гнала плохие мысли из головы.