лидеров найти компромисс и объединиться в общеукраинскую организацию, отбросив прежние личные склоки и взаимную дискредитацию в глазах правительства[339]. Левицкий был вынужден сдаться. К 13 апреля 1915 года переговоры о реорганизации ГУС завершились, а 30 апреля представители всех украинских политических сил приняли решение о создании «Всеобщего украинского совета» (ВУС; по-украински – «Загальна українська рада», ЗУР)[340].

Вновь созданный ВУС позиционировал себя как «верховное и единственное» представительство украинского народа на время войны вплоть до «нормализации ситуации» на украинских землях. Прочие украинские организации должны были действовать сообразно директивам совета. В состав ВУС вошли 34 человека: 24 от партий Галиции, 7 – от партий Буковины и 3 – от СОУ. Из галицийских делегатов 14 представляли УНДП (10 из них выдвинул НК, 4 – УПК), 6 – УРП, 4 – УСДП; из буковинских – 5 были от местной национально-демократической партии и по одному от народной и социал-демократической[341]. Среди галичан и буковинцев было 20 адвокатов, юристов и сотрудников судебной системы, 4 педагога и преподавателя, 3 священника, 2 журналиста и 2 служащих[342]. Исполнительным органом ВУС стал президиум, куда входили председатель – представитель галицийской УНДП – и три вице-председателя: радикал, социал-демократ и буковинский национал-демократ. В президиум также входил представитель СОУ, но с правом голоса лишь в вопросах общенационального характера[343]. Положение представителей СОУ было щекотливым: австро-венгерские власти позволяли им находиться на территории империи, но при этом с 10 апреля официально отказывались поддерживать с Союзом какие-либо отношения.

ВУС не был общенациональным органом в полной мере. Во-первых, там не хватало представителей «венгерской Украины». При этом украинские политики продолжали считать эту территорию «своей», а местных русинов – украинцами[344]. Во-вторых, в ВУС, как прежде и в ГУС, не был представлен ХОС А. Барвинского. Еще в декабре 1914 года, в разгар споров о реорганизации ГУС, Барвинский тщетно убеждал лидеров УНДП «занять в столь важный исторический момент позицию по-настоящему народную, а не партийную»[345]. Однако общественность воспринимала Барвинского как пропольскую фигуру, и к тому же его партия не проявляла никакой активности с начала войны[346], поэтому игнорирование ее ничем не грозило.

На первом заседании ВУС 5 мая 1915 года в Вене был единогласно принят устав организации и избраны президиум и секретариат. Главой президиума и всего совета предсказуемо стал Кость Левицкий, его заместителями – Н. Василько, Е. Петрушевич, Л. Бачинский и Н. Ганкевич[347]. На третьем заседании, 19 мая, в органе было выделено пять секций: политико-правовая, прессы, эмиграционная, экономическая и культурная[348]. Ключевая роль отводилась первой секции, которая готовила меморандумы правительству, в том числе связанные с будущим устройством украинских земель. Ее возглавил сам К Левицкий[349].

На втором заседании ВУС призвал все украинские издания следовать намеченному им вектору и избегать на время войны личной и межпартийной полемики[350]. «Совет сформировался… пока что в идиллическом спокойствии и лояльности, – сообщал член ВУС В. Темницкий в письме однопартийцу. – Долго ли так будет – посмотрим»[351].

2.2. Украинское движение в условиях русской военной оккупации

Перед оккупацией Галиции и Буковины русскими войсками многие украинские деятели уехали оттуда. Особенно это касалось Львова – покинуть крупный город, связанный железной дорогой с Краковом и Веной, было сравнительно легко. Оставшиеся во Львове руководствовались в основном семейными и бытовыми причинами – так, священник и публицист Я Левицкий не уехал из-за невозможности эвакуировать родных: «Вся широкая улица… вплоть до вокзала была забита людьми. Добраться через такую толпу до поезда, посадить на него двоих детей, двоих пожилых родителей, жену и себя – это было выше человеческих сил»[352]. Униатский митрополит Галицкий Андрей Шептицкий посчитал неправильным покидать Львов и оставлять паству, несмотря на уговоры политиков, которые даже подумывали вывезти его силой[353].

Отъезд политических лидеров из Львова одобрили не все украинцы. Один из оставшихся, ученый и педагог В. Шухевич, расценил это как предательство и «величайший национальный скандал»[354]. Сам он относился к той части украинской интеллигенции, которая была готова искать компромисс с новыми хозяевами Галиции. Сразу после занятия Львова русской армией группа общественных и культурных деятелей опубликовала воззвание «К украинцам города Львова» с призывом «вести себя вежливо и прилично» с «победоносным российским войском»[355]. 6 сентября некоторые украинцы во главе с Шухевичем пришли к военному губернатору Львова С.В. Шереметеву как делегация от «культурно-экономических обществ» и попросили не прекращать деятельности украинских организаций и не заменять украинский язык русским, которого не поймут местные крестьяне. При первой встрече Шереметев не дал украинцам определенного ответа, но на следующий день обозначил, что украинская активность во Львове исключена[356].

В тот же день, 7 сентября, закрылась газета «Діло», которую украинские деятели планировали издавать с нейтральным содержанием. Когда очередной номер был уже готов к печати, в редакцию пришли русские офицеры и заявили, что издание газеты прекращено[357]. Впоследствии русофил А. Геровский называл это «крупной ошибкой»: вместо того чтобы перетянуть издателей «главного органа мазепинской партии» на свою сторону, русские власти «послушались плохих советчиков» и закрыли газету[358].

Мнения украинских деятелей о дальнейших действиях разделились. И. Свенцицкий, руководивший украинским музеем во Львове, был готов издавать газету даже на русском языке[359]. Одни считали, что ходатайство о разрешении на деятельность украинских организаций нужно составить на украинском языке, другие – что на русском[360]. Споры разрешились сами собой, когда новый губернатор Г.А. Бобринский категорически запретил издание газет на «изобретении мазепинцев» и распорядился вывести «искусственный жаргон» из судопроизводства[361]. Закрылись украинские культурно-просветительские организации, экономические общества. В докладной записке Верховному главнокомандующему великому князю Николаю Николаевичу от 16 сентября 1914 года сотрудник дипломатической канцелярии при его ставке прогнозировал, что в Галиции «украинство, по-видимому, замрет само собою»[362].

В первые дни оккупации Львова для украинских кругов еще больше возросло значение униатского митрополита Галицкого Андрея Шептицкого. Интеллигенция и греко-католические священники сплотились вокруг иерарха и почти каждый день собирались в его резиденции[363]. 15 сентября Шептицкий был арестован. Накануне русские власти провели обыски в митрополичьих палатах, канцелярии и регистратуре. Поводом для ареста стало то, что во время одной из проповедей Шептицкий назвал православие «казенной» верой, нарушив обещание не делать политических заявлений. Но, по всей видимости, решение арестовать влиятельного иерарха в Петербурге приняли гораздо раньше. До 18 сентября митрополит находился под домашним арестом, после чего был