Ночь перед Ночью Перед Рождеством еще не закончилась, и все обитатели Северного полюса крепко спали.

Все, кроме динозавра!

Проснувшись у камина, в котором осталось лишь несколько тлеющих угольков, Снегозавр почувствовал, что ему холодно. И одиноко… хотя Санта-Клаус похрапывал тут же, на громадной королевской кровати с периной из утиного пуха двойного действия, и его толстый живот мерно вздымался и опускался.

О, как же Снегозавру хотелось, чтобы его игрушка по-прежнему была с ним!

Он уже знал, что где-то там, далеко, живет мальчик, которому она нужнее. Но от этого расставаться с ней было не легче.

И вдруг Снегозавра осенило. Ему пришла в голову одна хулиганская и озорная мысль. И знаете, когда такие мысли приходят в голову, от них почти невозможно отделаться!

Что если он пойдет и посмотрит на Пушистика в последний раз? Просто чтобы попрощаться. Он знал, что игрушка где-то там, в грузовом отсеке саней… Наверняка ее будет не так уж сложно отыскать! Ведь если не сделать этого сейчас, он никогда больше не увидит своего Пушистика!

Мысль эта показалась Снегозавру просто невыносимой. Быстро и бесшумно он встал и прокрался к дверям спальни. На цыпочках дошел до самого сарая, который эльфы называли санной. Внутри этого громадного сооружения за приоткрытыми дверями стояли огромные сани, а вокруг спали уставшие эльфы (которые даже храпели в рифму).

И вот, прежде чем он успел хорошенько подумать – по правде говоря, он вообще не думал, – Снегозавр вскарабкался в сани Санта-Клауса. Раньше он никогда к ним не прикасался. Они так чудесно сияли и казались такими красивыми, что ему и одного взгляда на них бывало достаточно. Однако сейчас Снегозавра занимало лишь одно – он должен найти Пушистика!

Он нырнул носом вниз в кучу мешков, заполнивших грузовой отсек. Закопался в складки шершавой мешковины… Обнюхивая мешки, он натыкался то на игрушечных солдатиков, то на машинки и грузовики, то на кукол и пони, но его игрушечный динозавр оказался на самом дне. И Снегозавр зарывался всё глубже и глубже, пока наконец что-то не нащупал.

Несомненно, это был Пушистик. Он на ощупь узнал своего игрушечного друга!

Снегозавр разгреб содержимое мешка, мешавшее пробраться к динозавру, засунул нос в маленькую прореху в оберточной бумаге, и его чудесные глаза, прозрачные, как льдинки, взглянули прямо в золотистые глазки-пуговки Пушистика.

Снегозавр обнял Пушистика на прощанье…

Это объятие было очень долгим.

Долгим-предолгим!

Таким долгим, что Снегозавр позабыл обо всем на свете и уснул.

Снегозавр вздрогнул и проснулся. Сонная тишина снаружи сменилась суетой и топотом маленьких ножек. Эльфы бегали туда-сюда, полировали медные полозья, проверяли, звенят ли колокольчики на оленьей упряжи и заменяли испорченные на новые.

Снегозавр проспал в санях всю ночь. Наступил канун Рождества!

– Доброе утро, мои маленькие помощники! – прогремел снаружи голос Санты. По звуку его тяжелых огнеупорных сапог Снегозавр догадался, что Санта уже надел свой великолепный праздничный костюм: красное стеганое пальто с дополнительными карманами для печенья и ирисок, которые дети оставляют для Санты, и красную шапку с белым меховым помпоном. Снегозавр выглянул в щелочку между мешками. Санта-Клаус выглядел очень большим и очень веселым!

Вот он забрался в сани, а эльфы хором пропели:

Итак, Снегозавр оказался в западне.

Если он вылезет сейчас, его наверняка увидят, и Санта узнает, что он тайком забрался в сани и помял идеально упакованный подарок. А это очень нехороший поступок, согласитесь…

Если же он останется там, где сидит, то ему придется облететь весь мир в санях Санты, запряженных оленями.

Облететь весь мир в санях Санты?

Облететь…

Весь…

Мир…

С оленями?

Так это же была его мечта с тех самых пор, когда он впервые увидел летающих оленей! А что если это его шанс? Возможность наконец узнать, каково это – летать, как волшебный олень? Или все-таки лучше вылезти и признаться в своем проступке?

Но принять решение Снегозавр так и не успел, потому что сани вдруг дернулись и задрожали. Громадные двери сарая открылись, и волшебные летающие олени натянули поводья, готовые рвануть ввысь.

Санта обратился к эльфам со своей скамьи:

Санта поднял руки, и все притихли.

В огромном сарае воцарилась полнейшая, необычайная тишина. Прекратился даже свежий морозный ветерок, задувавший в открытые двери, а снежинки, случайно залетевшие внутрь, зависли в воздухе, как будто время вдруг замедлило ход.

Санта загадочно улыбался своим мыслям, а позади, под грудой игрушек, у Снегозавра от волнения подрагивал кончик хвоста. Неужели сейчас он действительно взлетит?

Олени в упряжке не сводили с Санты глаз: ждали, когда он подаст сигнал. И вот, когда уже казалось, что время совсем остановилось, Санта потянулся к внутреннему карману пальто и достал оттуда что-то очень странное. Это был настоящий старинный граммофон! Пластиночный граммофон с огромным медным рупором. И как он только уместился во внутреннем кармане пальто, ума не приложу! Санта аккуратно поставил его рядом с собой на сиденье. Затем снял красную шапку, поискал что-то внутри и вытащил… грампластинку! Бережно поставив ее, он опустил иглу в первую тонкую бороздку и повернул медный рычажок. Из рупора, похожего то ли на шляпу, то ли на цветок-колокольчик из блестящей меди, вдруг полилась музыка. В санном сарае зазвучала песня.