не старалась себя уговаривать себя порвать с Русланом – ведь отношения не могли закончиться ничем, кроме горького разочарования.

Встречи в ночи тихой квартиры Милы стали регулярными, и их становилось мало. Руслан отчётливо понимал, что ему мало несколько часов в неделю на территории Милы и пары дней в несколько месяцев, когда она была только с ним, целиком и полностью в его распоряжении.

– Мила, послушай, может, всё-таки как–то скажем Лизе про нас? – спросил он однажды.

– Как? – Мила привычно нахмурилась.

– Не знаю, что ты дружишь со мной?.. Знаешь, Таня сказала Лизе с Максимом, что она дружит с Сергеем, её нынешним мужчиной, и этого объяснения вполне хватило. Дети пока не задают вопросов, а потом, может,  просто-напросто привыкнут к нему и ситуации.

– Ты настолько легко рассуждаешь об этом Сергее… – пробурчала Мила.

Она на такое лояльное отношение была не способна. Тема бывшей жены Руслана по-прежнему была болезненной для неё. Даже само по себе имя «Таня» вызывало в ней отторжение.

– Что поделаешь. Я бы предпочёл, чтобы в жизни моих детей был один мужик – я. Только  кто виноват,  если случилось иначе? Точно не мои дети. Я подстраиваюсь под обстоятельства, стараюсь сильнее не разрушить их мир, не дать запутаться в новых обстоятельствах, в которых взрослым-то порой трудно разобраться.

– Твоя Лиза знает, что у неё есть папа, – вздохнула Мила, подумав о своём.

Маленькой дочке Лизе ни к чему тянуться к некоему Сергею, испытывать чувство привязанности, ведь у неё есть свой, родной отец. День, когда Сергей исчезнет из жизни Тани, Лиза даже не заметит.  А что будет с Милиной Лизой, если она привяжется к Руслану? А скорей всего именно так и случится. Девочка тянется к мужчинам, ей хочется иметь если не отца, то взрослого мужчину-друга.

– Лиза не помнит отца? Совсем? – Руслан задал вопрос, и готов к ершистому ответу Милы, случалось всегда, когда кто-то пересекал границу личного пространства.

– Лизе было три месяца, когда он умер, – понуро ответила Мила.

– Прости. Ты сильно переживала? Переживаешь до сих пор? – произнёс Руслан вопрос, который неминуемо у него возник от одного вида Мила.

– Скорей всего сильно. Я понимала, что именно так случится, этим закончится.  Было плохо всегда, но в последние месяцы  жизни стало невыносимо. Понимала, но не верила. Считала, что любовь самое сильное чувство на свете. Она спасает, помогает, творит истинные чудеса.  Что она сильнее болезни, зависимости, сильнее всего. Теперь точно знаю – не сильнее.

– Любила его… – тихо, про себя, буркнул Руслан.

– Теперь уже не знаю, любила ли. После похорон, казалось, что моя жизнь закончена, что я тоже умерла. Санька с женой забрали Лизу, потому что я была не в состоянии заботиться о ребёнке, о себе не могла думать.  Лежала и форменным образом умирала – не ела, не пила, могла бы не дышать – не дышала.  Саня старался, убеждал, что у меня всё ещё будет. Говорил, что я обязана бороться за свою жизнь и жизнь Лизы, а я не могла. Совсем. Мечтала умереть, закрыть глаза и уже не открывать, настолько он казался хо-ро-шим… Сейчас же Лиза стала подрастать, и я отчётливо стала видеть, какой он был тварью! Я же девчонкой была,  совсем глупой, неопытной, а он использовал меня. Деньги постоянно требовал, даже когда на хлеб не хватало. Несчастный… всегда несчастный, а я, как дура – спасала и оправдывала его. Потом, пока долги за него возвращала, вертелась между работой и Лизой забыла, любила или нет. Всё забыла. Помню лишь бесконечное враньё, изо дня в день, каждый день. Даже после смерти выяснялось то одно, то другое. Кредиты, воровство, женщины… Теперь я думаю – не любила я его никогда, зависима была. Созависимость это называется, кажется.

– Ты справилась, молодец. – Руслан прижал к себе Милу, но не сказал ей то, что вертелось на языке.

Сейчас, спустя годы, Мила так же не верит, ждёт подвоха. Ежедневно, ото всех, по любому поводу. Она ищет признаки обмана и фиксируется на нём накрепко, как на хороший клей.

Глава 14

Мила смотрела на билеты, которые протянул ей Руслан и не верила своим глазам.

– Ты с ума сошёл? Это же ненормальная цена! – искренне возмутилась она.

– Нормальная, если столько стоит, – спокойно ответил Руслан.

Нормальная? Львиная часть заработной платы за месяц – что угодно, но не «нормальная цена».

– Это просто эксплуатация детских интересов для наживы! – выдала то, что думает Мила.

– А какая разница восьмилетней девочке? Это же мировое шоу. Подумай, там будут все волшебницы. Все! А ещё между рядов ходят их помощницы, которые выдают волшебные палочки и даже пыльцу. Нереально круто! – засиял Руслан так, словно сам хотел заполучить волшебную палочку или пыльцу.

– Откуда ты знаешь? – Мила привычно прищурилась, ожидая подвоха.

– Ходил со своей Лизой. Это шоу стоит того, чтобы за него заплатить и на него сходить, – уверенно сказал он.

– И ты собираешься пойти с нами? – Мила залезла в кошелёк и выкладывала купюры, чтобы отдать за билеты.

– Собираюсь, если бы ты видела тех помощниц, – он игриво повёл бровями. – И убери деньги.

– Но? – Мила стушевалась.

– Мила, убери деньги, если не хочешь конфликта, – повторил не терпящим возражения тоном Руслан.

– Ладно…

К удивлению Руслана, Мила не стала спорить, а лишь робко и даже застенчиво улыбнулась, выглядя при этом по-детски смущённой.

Перед шоу Мила, казалось, нервничала больше актёров, режиссёров и устроителей вместе взятых. Она поминутно одёргивала Лизу, чтобы та «прилично себя вела».

– Не трогай Лизу, у неё праздник, – на ухо шепнул Руслан.

– Она скачет, как кузнечик, скоро руки-ноги перепутает! – возмутилась Мила поведением дочки.

– Ну и что. Она ребёнок и волнуется. Это волнительно, смотри, она уже заполучила волшебную палочку, а сейчас будут раздавать пыльцу – это очень важно. Ты же в курсе, какая пыльца для чего? – Руслан улыбался, когда шептал Миле: – Синенькая – это для власти воды, а зелёная – для земли.

–