По существу, у Сабби не было ни охоты, ни времени размышлять о мужчинах, что были раньше в ее жизни. Хокхерст стал для нее центром мироздания: целые дни напролет она предавалась мечтам о том, какие первые слова от него услышит при встрече, и без конца репетировала грациозное движение руки, которую она протянет ему для поцелуя.

По ночам, если удавалось заснуть, Сабби снился жених: красивый, галантный… каждое слово и взгляд исполнены любви к ней.

Дни бежали за днями с такой скоростью, что незаметно наступил и канун свадьбы.

С утра Сабби уже стояла у окна своей комнаты, едва не расплющив нос о стекло, чтобы не пропустить минуту приезда своего суженого.

— Прошу тебя, умоляю, святой апостол Иуда, избавь меня от разочарования. Во всей моей жизни не будет события важнее. О, пожалуйста, будь так добр, — горячо молилась она.

Один быстрый взгляд, и сердце Сабби заколотилось громче. Какой он высокий! Если глаза ее не обманывают, то и красивый тоже!

«О, благодарю тебя, Господи», — продолжали беззвучно шептать ее губы.

Внезапно она и впрямь ощутила себя невестой, трепещущей и робкой. Расслабившись и дав волю чувствам, она сразу стала уязвимой и беззащитной. В сотый раз подбежав к зеркалу, она впервые не полюбовалась прелестным бледно-зеленым платьем — никогда прежде у нее не было платья такого чудного цвета, который так бы ей шел! — нет, на сей раз она выискивала в своем наряде или лице изъян, способный испортить у жениха первое впечатление от ее облика.

Ликованию Сабби немало способствовало и то, что все четверо сводных сестер и пара ненавистных кузин присутствовали при его прибытии. Ожидая, пока ее позовут вниз, она пыталась сохранять спокойствие, но терпение не было свойственно ее натуре. Ее так и подмывало ринуться вниз по ступеням лестницы, чтобы взглянуть в лицо своему будущему, своей судьбе.

Положение, в котором оказался Мэтью, сам он счел весьма неловким… чтобы не выразиться покрепче. Он представился по всем правилам, но почти сразу ему стало ясно, что Джекоб Голдмен не предупредил семью о бракосочетании по доверенности. Трус проклятый, возмущенно обругал его про себя Мэтью, но побуждения адвоката, не пожелавшего взять на себя эту щекотливую миссию, стали для Мэтью вполне понятными, когда ему представилась возможность самому судить о личности преподобного Бишопа.

Кроме миссис Бишоп, в комнате присутствовало еще шестеро молодых женщин, и Мэтью никак не мог определить, которая же из них невеста, ибо все они, судя по виду, в равной мере жаждали узнать подробности необычной церемонии. Он невозмутимо объяснил, что обстоятельства не позволяют брату лично прибыть сюда для обмена супружескими обетами и он выступает как доверенное лицо.

Он обвел взглядом комнату, испытывая еще большее замешательство оттого, что все эти объяснения и оправдания он вынужден обращать к столь многочисленному семейству; но, к его крайнему изумлению, все присутствующие девицы выглядели подозрительно счастливыми.

— В таком случае пышная церковная свадьба и намеченный нами прием будут неуместными. Я немедленно разошлю сообщения об отмене празднования, — заявил преподобный. При всем уважении к богатству Хокхерста он, тем не менее, не желал выпускать вожжи из рук. — Так как требуется лишь юридическая гражданская церемония, ее можно совершить в тиши моего кабинета.

Мэтью с облегчением кивнул головой в знак согласия и вновь бросил взгляд на дам, пытаясь определить, которой из них предстоит стать супругой Хока. Веселье переглядывающихся девиц, хихикающих в ладошку, поразило его. Одна миссис Бишоп казалась огорченной и растерянной.

— Думаю, нам следует попросить Сару, чтобы она спустилась сюда, и мы объясним ей, как обстоят дела, — спокойно предложил преподобный.

Миссис Смайт, крутившуюся под дверью достаточно долго, чтобы услышать большую часть разговора, послали за Сарой.

Богобоязненная служанка с мстительной улыбочкой пробормотала что-то о «воздаянии за грехи», но Сабби пребывала в таком розовом тумане, что едва не попросила прощения за то, что порой называла ее «миссис Спайт», что означало «госпожа Злыдня».

Она вприпрыжку сбежала по лестнице и пролетела центральный коридор, но при приближении к арке, ведущей в гостиную, внезапная робость замедлила ее шаги.

Мэтью был ошеломлен. Вначале он даже подумал, что брат обманывал его, делая вид, что не знаком с невестой. Да чтобы выбрать такую девушку, Хоку наверняка пришлось приложить не меньше стараний, чем для самого тщательного отбора целой корабельной команды!

Она поразительно хороша, настолько хороша, что при взгляде на нее перехватывает дыхание. Стоя на другом конце комнаты, она подняла к нему очаровательное лицо, и он успел взглянуть ей в глаза, прежде чем их скрыли опустившиеся на щеки ресницы. Два бездонных светло-зеленых омута, в которых любой мужчина утонул бы… с радостью. Подойдя к нему, девушка присела в грациозном реверансе и едва слышно выдохнула:

— Мистер Хокхерст…

— Я Мэтью Хокхерст, брат вашего жениха, госпожа Бишоп, — представился он.

Лицо девушки омрачилось, и Мэтью был готов убить себя за то, что согнал с ее губ столь прелестную, полную радостного ожидания улыбку. Невеста была явно разочарована, что жених не он, и, говоря по совести, Мэтью пожалел о том же. Но, во всяком случае, теперь уж не оставалось сомнений: она действительно никогда не встречалась с его братом.

Мэтью сжал ее руку, помогая подняться из реверанса.

— Госпожа Бишоп, я приехал в качестве лица, уполномоченного заменять брата. На брачной церемонии мне придется давать ответы за него. Его обязанности не позволяют ему сейчас покинуть двор.

Сабби окаменела: глаза ее расширились от потрясения и недоверия. За что ей такой удар?!

Жених, которым она щеголяла и хвасталась, не удосужился даже показаться на свадьбе!

Сабби спиной чувствовала злорадные взгляды восьми пар глаз, и краска стыда, поднимаясь от шеи, залила ее щеки. Она была растоптана, уничтожена.

Мэтью поспешил нарушить жуткое молчание.

— Мой корабль стоит на Северне. Для меня это высокая честь — обеспечить вам надежный эскорт, госпожа Бишоп.

— Ко двору? — едва выдавила Сабби.

Настала очередь Мэтью покраснеть.

— Нет, я должен проводить вас в Блэкмур-Холл, близ Эксмурского леса. Это одно из поместий брата, нуждающееся в хозяйской руке, — тихо ответил Мэтью, отводя взгляд от страдальческих глаз. — Он послал вам бумаги с распоряжениями относительно хозяйства, — закончил он, запинаясь.

Глаза полыхнули зеленым пламенем: гнев и ненависть охватили Сабби с такой силой, что она утратила способность ясно слышать и мыслить. Этот сукин сын Хокхерст нанес ей величайшее оскорбление, подобного которому она в жизни не получала. Оно горело на ее лице как пощечина.

Вот это уже полное и окончательное унижение.

Сабби открыла было рот, но слова застряли в горле. Ее рука взлетела вверх, хватаясь за воздух, а тело покачнулось. Мэтт понял, что девушка близка к обмороку, и бережно подхватил на руки хрупкую ношу. Он смотрел на нее с такой глубокой нежностью, какую и не подозревал в себе. Ее ресницы встрепенулись, как крылья умирающей бабочки, и замерли, упав на щеки. Прелестные губы выглядели такими юными и ранимыми. Хок — просто свинья, если сотворил подобную подлость с девушкой, которая ни в чем перед ним не провинилась.