— Что ему нужно будет сделать? — победно глядя на Песцова, спросила Соболева.

«Найти библиотеку», — выстучал по буквам дух.

— К-какую библиотеку? — поражённо уточнила Соболева.

Блюдце лишь шелохнулось, но буквы в слова собирать не стало. Наверное, дух посчитал, что права на этот ответ у нас нет. Песцов насмешливо хмыкнул. Заразился от мисс Мэннинг, не иначе. Кстати, сама она как-то подозрительно затихла. Я взглянула: лицо певицы казалось заострившимся и очень бледным. Возможно, виной тому темнота и игры огоньков свечей, больше чадивших, чем горевших, но мне её вид чрезвычайно не понравился.

— Кто должен найти?

«Он поймёт». Блюдце выразительно замерло, показывая, что даже если его разобьют, всё равно не добьются более точного ответа.

— Давайте завершать, — тихо предложила мисс Мэннинг, руки которой внезапно начали подрагивать. — Я чувствую, что пора.

— Ксения Андреевна, заканчивайте, — забеспокоился Песцов. — А то мы ерундой маемся, а Филиппе уже плохо. Спрашивайте про свою племянницу и отпускайте духа.

— Да-да, конечно, — заторопилась она. — Дух, выйдет ли моя племянница замуж за императора?

«Нет», — твёрдо ответил дух.

— Как это? — опешила Соболева.

Мисс Мэннинг покачнулась и Песцов прошипел, почти не сдерживаясь.

— Отпускайте же. Филиппа сейчас упадёт.

— Дух, спасибо за ответы. Дух, ты свободен, уходи! — истерически выкрикнула Соболева, выталкивая слова пулемётными очередями.

По комнате словно опять пронёсся вихрь: это освобождённый дух стремился удрать подальше. Я бы тоже на его месте не стала помогать тем, кто сам не знает, что ему нужно, и задаёт столь глупые вопросы.

— Всё? — уточнил Песцов.

— Нет. Дух, ты здесь? — напряжённо спросила Соболева.

Ответом ей была полная тишина. Дух пришёл, сделал своё чёрное дело по возбуждению подозрений и ушёл. Соболева отдёрнула руки от блюдца, словно то обжигало и побежала к шторам. Я было решила — открывать, но она лишь захлопнула форточку, чтобы дух вдруг не вернулся. Щелчок выключателя — и под потолком зажглась люстра довольно невзрачного вида, но зато электрическая.

— У меня всё получилось, — торжествующе сказала Соболева и сжала кулаки перед грудью, словно собиралась боксировать с давними противниками или, скорее, противницами. — Но почему он сказал, что Сонечка не выйдет за императора?

— Потому что нужно спрашивать точнее, — проворчал Песцов, помогая подняться мисс Мэннинг. Та выглядела совершенно белой, словно из неё вылились все краски, и казалась лет на десять старше, чем тогда, когда садилась за стол. — Спрашивать такую дичь. Ксения Андреевна, я был о вас лучшего мнения. Ваша племянница собирается выходить за цесаревича, а не за императора. Или вы рассчитываете, что его отец погибнет до свадьбы?

— Что вы! — испуганно замахала руками Соболева, осознав, как выглядел её вопрос в глазах лояльных к правящей семье лиц. — Я не знаю, почему я так сформулировала. Затмение какое-то нашло. Знаете, Дмитрий Валерьевич, я словно в трансе была, не осознавала почти, что спрашиваю. Уж не обессудьте.

Она заискивающе улыбнулась и подошла к мисс Мэннинг с другой стороны. Та выглядела уже живее, но бледность никуда не пропала. Певица стояла, опираясь на спинку стула, и это поддержка для неё явно не была лишней.

— Мисс Мэннинг, может, вам накапать чего-нибудь?

— Всё, что могли, вы уже накапали, — проворчал Песцов, отстраняя Соболеву с дороги. — Для мисс Мэннинг лучше всего сейчас обойтись без вашей опеки.

В его голосе сочувствие к певице странно перемешивалось с сожалением о нарушенных планах. Судя по всему, сегодня опять ему придётся довольствоваться одними обещаниями. А завтра мы уезжаем, а значит, опять его роман не получит желаемого продолжения.

— У меня есть немецкий героин, — с тяжёлым вздохом, словно расставаясь с самым дорогим, призналась Соболева. — Возможно, мисс Мэннинг…

— Филиппа не принимает лекарства без консультации со своим врачом, — отрезал Песцов, хотя сама актриса при слове «героин» заметно оживилась.

— От пары таблеток вреда не будет, — оптимистично заметила Соболева. — Я сама принимаю для поднятия жизненного тонуса, если уж совсем хандра одолевает. И знаете, прекрасно помогает. И для горла хорошо: кашель снимает моментально. Поверьте, у меня не какая-то там подделка. Чистый героин.

Оставалось только удивляться, почему у неё раньше спиритические сеансы не проходили успешно. После чистого героина-то. Ей для сеансов с таким поднятием жизненного тонуса не нужны ни дух, ни столик, ни компания — ответы на волнующие вопросы всё равно получит. Не факт, конечно, что вспомнит потом, но получит точно.

— Разве что… — засомневался Песцов, глядя на едва стоящую на ногах мисс Мэннинг. — Филиппа, миссис Соболева предлагает вам лекарство для поддержания сил.

— Дмитрий, вы же знаете, я не могу принимать лекарства без консультации, — прошелестела она. — Мне уже лучше, не волнуйтесь. Я посижу немного и приду в себя. Но не рядом с этим.

Она слабо махнула рукой на спиритический столик и опять покачнулась, тяжело оперевшись теперь уже на Песцова.

Я же их беседу слушала в некотором обалдении, поскольку для меня было весьма странно, что наркотики принимают просто так, для поднятия жизненного тонуса. Особенности оборотней? Судя по тому, что никто не видел в предложении Песцова ничего странного, героин тут пока опасным не считался. Надо будет запомнить, что ни в коем случае нельзя принимать лекарства, не проглядев состав. После консультации с лечащим врачом — это мисс Мэннинг хорошо придумала.

— Мисс Мэннинг благодарит и отказывается, — перевела я Соболевой. — Я бы и вам не рекомендовала принимать это средство часто. Возникает зависимость.

— Вы не представляете, как вы правы, — грустно ответила Соболева. — От всего хорошего вообще быстро возникает зависимость. А это средство просто великолепное. Жаль, что у меня осталось совсем мало. Я, конечно, попробую что-нибудь от российских фармацевтов, но разве наши смогут получить такое качество?

— Наши куда лучше делают, — возмутился Песцов. — Что за привычка превозносить иностранное и хаять наше?

— Положим, Дмитрий Валерьевич, — почти пропела Соболева. — Вы гастроли тоже не для российской певицы устраиваете.

— Для российских я тоже устраивал, — парировал Песцов. — И вообще, искусство — интернационально.

Он усадил мисс Мэннинг в кресло около не горящего камина, и та устало откинулась на спинку и прикрыла глаза.

— Мне бы чего-нибудь горячего, — еле слышно проговорила она.