Поравнявшись с девушкой у небольшого подлеска, виконт отвесил ей комплимент по поводу того, как ловко и умело та обращается с лошадью.

– Меня посадили в седло, едва я научилась ходить, – ответила она. – Папа был лучшим наездником в Шотландии, и он настоял на том, чтобы мне дали возможность пойти по его стопам, пусть даже я была всего лишь девчонкой!

– Со мной произошло то же самое, – признался виконт. – У отца было поместье и дом в Хартфордшире, куда мы часто приезжали летом. Корк, кстати, говорил мне, что в Эксмуре устраивают отменные состязания и люди приезжают сюда со всех концов страны поучаствовать в здешней охоте.

– Я не люблю охотиться верхом, да еще с собаками. Подобное занятие представляется мне бессмысленным и утомительным.

– Думаю, следует доказать вам, как сильно вы ошибаетесь, – с улыбкой заметил виконт. – Надо будет узнать у Корка, не начнется ли сезон до того, как вы вернетесь в Шотландию.

Луэлла ничего не ответила. Она просто улыбнулась и пришпорила Дельфину, а виконт устремился за ними в погоню.

Через несколько часов он, утомившись, подал знак Луэлле, что им пора возвращаться на конюшню.

– Очень жаль, – крикнула в ответ она, когда они помчались галопом к особняку. – Мне кажется, на Дельфине я могла бы скакать без устали хоть целый день. Она великолепное животное!

– Джошуа знал, что делает, когда выбирал ее для вас.

На обратном пути к дому, передав лошадей попечению грума, они неспешно зашагали по заброшенному саду.

– Какая незадача! – воскликнула девушка, распутывая ветки разросшегося розового куста, изуродованного боковыми побегами, засохшими бутонами и увядшими листьями. – Это же прелестный сорт с восхитительным ароматом – rosa damascena. Тот, кто посадил ее здесь, понимал, что выбрал самое подходящее для нее место. А вот, взгляните, этот клематис не подрезáли уже много лет, и он переродился, стал деревянистым.

– Похоже, вы хорошо разбираетесь в садоводстве, – одобрительно заметил виконт.

– Это одно их моих любимых занятий, – вздохнула Луэлла, осматривая поникший куст фуксии. – В Шотландии я занималась садовой планировкой для многих наших соседей.

Но тут ей в голову, очевидно, вдруг пришла неожиданная мысль, и девушка даже остановилась.

– А ведь я могу оказать такую услугу и вам!

– Вы имеете в виду сад? Однако я не вправе просить вас…

– Для меня это станет прекрасной возможностью отплатить вам за вашу доброту, – возразила она. – С вашего позволения, я могла бы нарисовать план насаждений, а заодно и внести несколько предложений относительно того, как сделать сад живописнее, – для меня будет одно удовольствие поработать с таким ландшафтом. Он ведь разительно отличается от того, к чему я привыкла в Шотландии.

Виконт пристально смотрел на нее.

Лицо девушки светилось неподдельным энтузиазмом, пока она перебегала от одной клумбы к другой, рассматривая то, что оставалось еще живым, и то, что уже умерло.

– Прошу вас, пожалуйста, – с мольбой сказала она. – Я получу истинное удовольствие, занявшись чем-нибудь стóящим после целого года безделья.

– Что ж, если вы настаиваете, – начал он. – Как я уже говорил, в том, что касается садоводства, меня трудно назвать экспертом.

– В таком случае, приступаю немедленно! – воскликнула Луэлла и закружилась на месте от восторга. – Но мне понадобится помощь. Среди вашей прислуги имеются садовники?

– Нет, однако если вы составите объявление для меня, то Корк разместит его в местной газете.

Подбежав к виконту, Луэлла, к вящему изумлению и восторгу Кеннингтона, взяла его под руку.

– Отлично. Значит, все решено. А теперь давайте вернемся в дом. Мне не терпится рассказать обо всем тете Эдит.

Ее голубые глаза очаровательно заблестели, когда она увлекла его по тропинке, ведущей к тыльной стороне особняка.

– Я сделаю из этого сада нечто такое, о чем еще долго будут говорить люди, превознося его до небес, – пообещала она. – Со всей округи к вам потянутся гости, чтобы полюбоваться им, отчего ваш дом станет выглядеть еще более впечатляюще.

Она вприпрыжку пересекла холл, оставив виконта с восхищением глазеть ей вслед.

– Мисс Риджуэй, вы полны сюрпризов, – пробормотал он, глядя, как она взбегает по ступенькам, что-то мурлыча себе под нос.

А она вдруг приостановилась и послала ему обворожительную улыбку.

Взгляды их встретились, и он прочел в ее глазах нечто такое, отчего сердце на мгновение замерло у него в груди.

А Луэлла, очаровательно смутившись, зарделась и сделала попытку унять бешено забившееся сердечко.

* * *

Франк Коннолли, сидевший в баре «Гранд-отеля» в Дувре, пребывал в отвратительном настроении.

Проведя несколько предыдущих дней в поездах, а затем еще и угодив в шторм на пути через Ла-Манш из Кале, он злился оттого, что беглянок и след простыл.

Вспомнив о том, как он надавил на ночного портье в гостинице и тот в конце концов сообщил ему, куда направились герцогиня с Луэллой, мужчина пришел в ярость и настолько сильно грохнул стаканом с виски по стойке бара, что тот разлетелся на тысячу осколков.

– Она думает, будто может сбежать, оставив меня в дураках. Что ж, я покажу ей! – прорычал он.

Коннолли немедленно собрал вещи и нанял экипаж до вокзала, где и сел на поезд, график движения которого был согласован с пароходным расписанием.

И вот теперь мужчина стоял в фойе «Гранд-отеля», обыскав почти все большие заведения в городе. Но все расспросы о его «невестке и ее тетке» ни к чему не привели. Женщин никто не видел.

Наконец, усталый и проголодавшийся, он вынужден был признать, что потерпел временное поражение. Сняв комнату в гостинице, Коннолли поджидал носильщика, которому было велено принести сюда его чемоданы.

«Но ведь должна же она быть где-то, – сказал он себе. – Они наверняка отправились прямиком в Лондон. Больше им податься некуда».

С каждой минутой решимость его крепла.

– Если Луэлла полагает, что избавилась от меня, она очень сильно ошибается, – пробормотал он, входя в комнату. Сунув носильщику монету, с грохотом захлопнул за ним дверь.

«Даже если мне придется вынюхивать их след, как гончему псу, я пойду на это, – решил он. – Я переверну небо и землю, но она будет моей!»

Хотя виконт не имел ничего против того, чтобы развлечь гостей, они между тем изрядно отвлекали его от выполнения задачи, которую он поставил перед собой.

На следующее утро Кеннингтон опять встал рано и в половину седьмого уже сидел за своим столом, но при этом обнаружил – он напряженно прислушивается, надеясь уловить признаки того, что Луэлла уже проснулась.