В этот момент мимо проходил майор милиции. Молодой человек с деловой папкой в руках сразу исчез, а милиционер, пристально оглядев Наталью Никитичну, сухо спросил: «Что за проблемы?» — «Вы это мне?» — удивилась она. «Да, а кому же еще?» — он говорил раздраженно, глядя в сторону. «Хочу поменять фамилию…» — «Через пять минут зайди ко мне, в кабинет начальника», — и, расталкивая очередников, он зашагал дальше.

Все произошло так неожиданно и быстро, что Наталья Никитична даже растерялась, а два типа, предлагавшие ей свои услуги, больше не показывались. Выждав чуть больше пяти минут, она стала протискиваться к кабинету начальника паспортного стола. Хорошо, что он не вел прием, иначе очередь не пропустила бы.

«Здравствуйте, это я, Наталья Мегалова». — «А, проходи, бедняга!» «Почему бедняга?» — недовольно подумала она. «Значит, фамилию меняешь, замуж вышла… Ну, как муж, довольна?» — «Да нет…» — она хотела продолжить, но он перебил ее: «В нашем округе на десять браков восемь разводов приходится. Так что не завидую тебе: сегодня фамилию поменяешь, через месяц опять придешь с просьбой вернуть прежнюю. Лучше меня эту ситуацию никто не знает. У меня есть молоденькие дамы, два-три раза в год меняющие фамилию, а потом возвращающие старую. Разводы мешают нормальной работе и ЗАГСов, и паспортных столов. Чтобы облегчить положение дам, я не возражаю заключать с ними устный договор на эксклюзивное обслуживание. Ха-ха-ха!» — тут он почему-то рассмеялся и уставился на нее, словно ждал какого-то вопроса. Молодая дама совершенно не представляла, о чем может идти речь, но, подозревая, что майор, как и те двое в приемной, намекает на гонорар, раскрыла сумочку, вытащила бумажник и хотела было достать пару сотен долларов. Однако он подошел к ней, взял за руки и шепнул на ухо: «У меня есть с кого брать, мне нужно нечто другое». Взглянув в ее недоумевающие глаза, он добавил: «Сама подумай, что. Паспорт будет готов немедленно!» Тут он поцеловал ей руку, видимо, давая понять, о чем идет речь.

Наступило молчание. Это было первое предложение, которое она получила от мужчины. Женщина несколько растерялась. Направляясь в паспортный стол, она и думать не могла, что тут ее могут ожидать такие сюрпризы. «Грустно, — мелькнуло у нее в голове, — первый кавалер — и такая пошлая история! Но он так, ничего, обычный столичный мздоимец. Что же мне, ждать принца? Да и встретится ли он? Пора становиться женщиной!»

«Где все это должно произойти?» — успокоившись, спросила она. «Что, согласна договор заключить?» — уставился он на нее. «Да!» — «Я тоже думаю, что тебе это выгодно будет… Да что тут мешкать? Сейчас закрою дверь — и прямо тут, на стуле». — «Как на стуле? Я так не могу! Да и светло у вас…»

Он не стал ее слушать: запер дверь и начал снимать форму. Она взглянула на него и ахнула: среднего роста, ничуть не выше, чем она сама, он был совершенно гладкий, без волос. Даже ноги были лишены растительности! Какая-то диковинного цвета майка, застиранные, потерявшие вид трусы почти до колен. Носки, смердящие прогнившей капустой, растрепанные, сальные волосы. «Боже мой, — подумала она, — и с этой мусорной кучей я должна это делать? Несчастные женщины! Ох, непроста, очень непроста их участь! Надо сойти с ума или быть маньячкой, чтобы получать от таких типов удовольствие. Неужели я смогу? Но ведь они все такие. Пора привыкать!»

«Можно на столе. Я сейчас мигом уберу документы! Ох, а сколько тут скрепок, — почему-то вздохнул он. — И документы некуда класть… Может, орально?» — «Вы когда мылись?» — «Пару дней назад, а что?» — «Вымойте свой… Иначе я не смогу». — «А у меня воды тут нет…» Он искренне удивился странному требованию молодой дамы, но про себя отметил: «Такой чистюли у меня еще не было. Вот это женщина!» Затем задумчиво произнес, словно рассуждая вслух: «Портвейном ополоснуть, что ли, или сухим вином? Это у меня есть. Бутылка водки тоже стоит. Но боюсь, жечь будет. “Московскую” лучше выпить. Хочешь? — извиняющимся тоном промямлил он, а сам подумал: — Надо кружку наполнить одним из напитков, в ней ополоснуть это самое , а когда она уйдет, содержимое кружки тоже можно выпить. Чего добру пропадать!» Мегалова бросила: «Спасибо. Я не пью. А вы мойте свое хозяйство портвейном! — Себе же сказала: — Надо пройти через все эти унижения, чтобы стать, наконец, женщиной! Иначе в Москве не получится!» И тут она окончательно решила отвергнуть всякие замысловатые доводы, благоразумие, логику, заставляющие ее противиться этой неожиданной, несуразной ситуации.

Наталья Никитична вряд ли смогла бы объяснить, что с ней произошло, но в ее ощущениях возникли какие-то невероятные перемены. Этот запах гнилой капусты, исходящий от ног майора, показался ей вдруг весьма эротичным и сильно возбуждающим ароматом. Чувство неприятия убогой обстановки кабинета мелкого милицейского чина мигом прошло, брезгливость и сомнения — принять ли предложение этого гнусного типа — улетучились, фиксация реальности исчезла. Появилась какая-то детская веселость — молодая дама даже рассмеялась и вскинула руки, демонстрируя восторженное состояние. Но буквально тут же мимика и выражение глаз стали скорбными и печальными, слепое, немотивируемое желание секса захватило ее сознание в удручающий плен. Ей предстояло впервые взять собственными руками, коснуться собственным glossa, ощутить ртом этот твердый, чувствительный, воспаляющий сознание, будоражащий либидо, хоть и опортвейненный, но манящий erecticus. Началось головокружение… Неумолимая неизбежность половой связи обрушилась на нее с таким ожесточением, что она набросилась на него, как в гневе бросаются на ненавистную жертву… Через какое-то время сперма текла по ее губам, словно мороженое у подростков.

Впоследствии Наталья Никитична старалась не вспоминать свой первый эротический опыт, а если и вспоминала, то исключительно его смешные детали, хотя, кроме портвейна, ей, в общем-то, ничего не приходило в голову.

Вернувшись с паспортом на имя Мегаловой Натальи Никитичны, она открыла интернет, чтобы изучить рынок вакансий. Сделав несколько записей, она начала натыкаться на провокационные сайты сексуального характера. По мере погружения в новый мир она постепенно, шаг за шагом, стала открывать в себе сумеречное желание раствориться в мире эротических грез. Ей показалось, что у нее поднялась температура. Измерение показало, что она была чуть выше нормальной, однако госпожа Мегалова ощущала настоящий жар — и почувствовала повышение Libido sexualis. (Сноска: повышенное половое влечение) Рот сделался сухим, участился пульс, ее начало захлестывать желание получать удовольствия не короткие и простые, а безмерные, непреходящие. В воображении молодой женщины стали возникать вереницы самых разных эротических сцен. Болезненное нетерпение разрушало ее волю и настоятельно толкало к мастурбации. Торопливо и беспорядочно молодая дама стала искать что-нибудь, похожее на erecticus. Вначале она схватила нож, но вовремя поняла, что он тут не помощник; потом нервным, лихорадочным движением вынула из кухонного шкафа деревянную скалку, с помощью которой раскатывают тесто, — но ее диаметр оказался чрезмерным, пугающим; вытащила из кармана связку ключей — они показались ей слишком короткими и острыми. Нарастающее желание толкнуло ее взять из ящика обычную порожнюю бутылку «Пепси-колы» и, не раздумывая, направить ее в вагину. Тут вспышка полового возбуждения возникла, словно по волшебству. Обманные чувства, искажающие реальность, полностью затмили сознание. Приоткрылся рот, задергался язычок, сузились, как от яркого света, глаза, пот выступил на крыльях носа, разум притаился, укрывшись в тени. Лихорадочные движения правой руки, таза и ног сопровождались судорогами всего вспотевшего тела. Рука дергалась, словно палочка барабанщика, отбивающая джазовые ритмы, в корчах оргазма наступала агония смертельного по силе неистовства секса. Стоны, обычно сопровождающие скорее истязания, чем эротические фантазии, долго звучали в ее апартаментах. Все случившееся походило на furor maniacalis. Наконец, страсть утихла, дурманящие судороги угасли, пот медленно, огибая спелые груди, потек к бедрам, светлые волосы прилипли к щекам и подушке. Воцарилась полная тишина, скрывающая уснувшую энергию эроса.