же одежду ему разрешалось надевать не более трех раз, а свой пояс он должен был каждый день дарить камердинеру. В свою очередь, камердинеру разрешалось оставить королевскую одежду, пояса и обувь себе или отдать кому-либо из придворной прислуги.

Историк Пьетро Мартире называл Маргариту «подобием Венеры», что было некоторым преувеличением, а хронист Жан Молине лирически назвал ее La Marguerite des Marguerites [44]. Послы описывали ее как «красивую, изысканную и хорошо воспитанную» женщину, «вовсе не уродливую, с королевскими манерами, полную шарма и заразительного веселья». При этом, как и у всех Габсбургов, у Маргариты был крупный нос, толстая нижняя губа и выступающая тяжелая нижняя челюсть. Но, как и с французским дофином Карлом, Маргарите не довелось прожить с доном Хуаном счастливую жизнь.

Хуана никак нельзя было назвать красавцем. Он был хилым и имел дефект речи из-за выступающего двойного подбородка (как у Габсбургов). Испанский двор, как и другие европейские монархи, не имел постоянной резиденции и постоянно переезжал из одного замка или дворца в другой. Мадрид в то время был не столицей (которой он стал лишь в конце XVI века), а обычным провинциальным городом с населением в несколько тысяч жителей. Длительные переезды королевской четы по Кастилии после свадьбы тяготили физически слабого дона Хуана, который днем часто чуть не падал от усталости.

Возможно, у принца был туберкулез, но ходили упорные слухи, что именно Маргарита отнимала у супруга все силы во время ночных утех. Поговаривали, что пылкая Маргарита каждую ночь набрасывалась на дона Хуана. Также ходили слухи, что медики посоветовали королю и королеве держать сына на расстоянии от похотливой невестки, чтобы не допустить «плотского» истощения. Слухи ходили не случайно. В Средние века и в начале Нового времени женщины изображались как сладострастные существа, которые, если верить немецкому медику Кристофу Виртсунгу, жаждали «пожирать мужское семя» чревом.

В конце сентября Изабелла и Фердинанд получили радостную весть о беременности Маргариты. Продолжение династии Трастамара было обеспечено, но вскоре выяснилось, что дон Хуан серьезно заболел и слег с сильной лихорадкой. Девятнадцатилетний принц составил завещание 2 октября 1497 года. Он завещал все свое имущество будущему сыну или дочери и велел отслужить 20 000 заупокойных месс о себе. Два дня спустя дон Хуан умер. Изабелла смиренно отреагировала на смерть единственного сына: «Бог дал его мне, и Он же отобрал его у меня».

Узнав о смерти брата, Хуана объявила глубокий траур. Смерть дона Хуана имела большое политическое значение и пошатнула испанское престолонаследие. Это стало очевидно после того, как у Маргариты Австрийской случился выкидыш и она разрешилась от бремени мертворожденной девочкой. Пьетро Мартире с горечью писал, что Маргарита «вместо того, чтобы подарить нам столь желанного ребенка… дала нам лишь кучку плоти, чтобы мы ее оплакивали». После выкидыша Маргарита взяла себе девиз «Spoliat mors munera nostra» («Смерть отнимает у нас наши плоды»), который символизировало усыпанное плодами дерево, расколотое на две части молнией. Все внимание переключилось на Изабеллу, старшую дочь Фердинанда и Изабеллы, которая была повторно выдана замуж за наследника короля Португалии незадолго до смерти дона Хуана. Но Изабелла год спустя умерла во время родов сына, которого назвали Мигелем.

Тем временем Хуана медленно, но верно приближалась к тому, чтобы унаследовать трон. В 1497 году у нее родилась дочь, которую назвали Элеонорой в честь матери Максимилиана. Для Филиппа рождение дочери стало разочарованием. Максимилиан, который направлялся в Брюссель, развернулся обратно, узнав, что у него не внук, а «какая-то внучка». 24 февраля 1500 года Филипп с гордостью объявил о рождении второго ребенка. Этому его сыну было суждено войти в мировую историю.

Визит принца

Филипп Красивый и беременная Хуана переехали в гентскую резиденцию Принсенхоф в ноябре 1499 года. Упорно ходили слухи, что сами роды проходили в Экло, но убедительных исторических доказательств этому нет. Как нет и логичного объяснения, для чего бы Филиппу, который надеялся на рождение сына, нужно было сменить Принсенхоф на захолустный провинциальный Экло. Причина слухов о «тайном» рождении сына Филиппа и Хуана в Экло может крыться в том, что муниципальный писарь Экло неправильно записал дату рождения младенца. Канцелярская ошибка привела к ошибочной интерпретации в истории.

Филипп боялся рисковать и выписал из Лилля повитуху для помощи Хуане при родах. Он также заказал две новые кареты, обитые черным шелком и бархатом, и обязал двух монахов из Аншенского аббатства подарить своей супруге самую ценную реликвию этого аббатства: кольцо, которое, согласно легенде, носила Царица Небесная Мария после рождения Иисуса. Со своей стороны Филипп обеспечил все необходимое.

Герцог не доверял жителям Гента, восемью годами ранее взявшим его в заложники, поэтому его личную безопасность днем и ночью обеспечивали 30 лучников и 25 алебардщиков. Это производило внушительное впечатление, но только не по сравнению с дедом Филиппа, Карлом Смелым, которого постоянно охраняли 294 солдата, а впоследствии в 1474 году их численность увеличилась почти до 1000 человек.

Роды начались внезапно во время одного из пиров в резиденции Принсенхоф. Хуана быстро удалилась в cabinet d’aisance – прекрасное французское название для отхожего места. Она родила сына 24 февраля 1500 года, около половины четвертого утра. После объявления Филиппа о рождении сына зазвонили колокола всех церквей Гента и раздались пушечные залпы. Радость от рождения наследного принца была огромной, и народ толпами валил к Принсенхофу, чтобы порадоваться за Филиппа.

Согласно воспоминаниям одного из городских поэтов, жители всю ночь напролет веселились по всему городу, часами скандируя «Австрия!» и «Бургундия!». Жан Молине восторженно описывал Гент следующими словами: «Гент словно в огне». Складывалось впечатление, что Гент на какой-то момент забыл о том, что держал Филиппа в заложниках во время противостояния Максимилиану. Во всех крупных городах Бургундских Нидерландов были устроены фейерверки и парады. Придворные астрологи бургундского двора единогласно пришли к выводу, что маленького принца ожидает яркое будущее.

В Испании Маргарита Австрийская приняла решение покинуть королевский двор и вернуться на родину. Ее отец в это время уже планировал для нее новый брак. Овдовевшей принцессе было позволено забрать с собой приданое, а королева Изабелла для того, чтобы ее невестка вернулась домой не с пустыми руками, добавила в дорожные сундуки Маргариты гобелены, шпалеры, парчовые подушки для преклонения колен, вышитый балдахин и полный комплект утвари для часовни.

Благодаря заключению нового перемирия между Филиппом и Людовиком XII Маргарита смогла добраться до Нидерландов посуху. Во время переговоров Максимилиан пообещал оплатить расходы, связанные с возвращением его дочери в Нидерланды. Но поскольку сам император постоянно