Прежде чем сесть за ужин, мы полюбовались на столик с подарками. Гитлер отведал домашнего рождественского печенья и покормил наших собак. Увидев на ели незанятое место, он повесил туда сверкающий блестками шар. И тут заметил красную нашивку.

– Что это? – изумленно спросил он.

– Сюрприз от доктора Геббельса, – отозвался я.

Мною снова овладело возмущение, и я молча протянул ему письмо.

– Успокойтесь, Гофман, – утешительно сказал Гитлер. – Не омрачайте себе Рождество такими пустяками! Я буду вашим почетным знаком!

После того как Гитлер пришел к власти, Берлин, разумеется, стал центром политической деятельности партии, и туда со всего мира приезжали политики, надеясь встретиться с Гитлером. Среди многих, кто позировал перед моей фотокамерой, позвольте упомянуть лишь нескольких: Жан Гуа, бывший президент французского Национального союза бывших фронтовиков, маркиз Лотиан из либеральной партии, лорд Аллен Хертвуд из партии лейбористов, Иден и Саймон. Когда приехали Иден и Саймон, меня представили им, мы пожали руки и обменялись несколькими дружескими репликами, и во время последовавшего разговора по указанию Гитлера я сделал несколько фотографий. 15 июня 1935 года я сфотографировал делегацию Британского легиона под командованием майора Фезерстоуна Годли в саду рейхсканцелярии; 16 февраля я снял заместителя госсекретаря США Уильяма Филипса, а еще в том же месяце лорда Лондондерри и полковника Линдберга. В моих папках есть фотография Линдберга, первого покорителя воздушного океана, где он стоит рядом с Герингом у свяоего самолета. Геринг очень уважал Линдберга и с гордостью показал ему свою коллекцию живописи.

Многие из важных гостей были моими старыми знакомыми, и, хотя я, конечно, не участвовал в совещаниях, они неизменно были любезны и привечали меня добрым словом. Особенно приятные воспоминания я сохранил об Уильяме Филипсе, заместителе госсекретаря США, который постоянно приветствовал меня словами вроде: «Как поживаете, герр Гофман? Рад вас видеть. Хотите сделать еще несколько замечательных фотографий? Пожалуйста, и не забудьте прислать мне несколько копий».

И несколько раз, когда вновь прибывший стоял перед моим объективом, Гитлер подчеркивал, представляя меня: «Вы же слышали о великом Гофмане! Вот он, перед вами, собственной персоной».

Особенно много гостей приезжало из Франции. Между 1936 и 1938 годами, среди прочих знаменитостей, Гитлера посетили Лабейрами, директор Французского банка, Бастид, министр торговли, и генерал Веймен, главнокомандующий французскими военно-воздушными силами. А в 1936 году во время Олимпийских игр своим визитом нас удостоил даже лорд Венситтарт, который отнюдь не питал к Германии теплых чувств.

Особо значительным событием был приезд Ллойд Джорджа. Я сфотографировал этого чрезвычайно популярного британского деятеля в Мюнхене, когда в окружении почетной гвардии СС он возлагал венок на памятник Неизвестному Солдату и стоял перед Музеем войны, который впоследствии был разрушен во время бомбардировок.

На следующий день Гитлер пригласил его в Оберзальцберг, а после того, как между ними состоялся долгий разговор, я получил возможность сделать еще несколько фотографий. Ллойд Джордж откланялся явно под глубоким впечатлением от Гитлера. Когда я провожал его к гардеробной, мне удалось обменяться с ним несколькими словами. Я сказал ему, что лет тридцать назад имел честь сфотографировать его в поместье недалеко от Лондона. Он вспомнил этот случай, казалось, ему было очень приятно, что я о нем упомянул. Уезжая, знаменитый старик похлопал меня по плечу и сказал: «Благодарите бога, что у вас такой замечательный фюрер».

Гитлер проводил своего гостя до автомобиля, и, когда тот уехал, он не смог скрыть восторга от его посещения.

– Познакомиться с этим прославленным государственным деятелем Великобритании, – сказал он, – великая честь для меня.

Потом он повторил фразу, сказанную им еще 1925-м:

– Я не желаю, чтобы хоть одна жемчужина выпала из короны Британской империи. Для Европы это будет несчастьем!

Визит герцога Виндзорского с супругой в 1937 году вызвал интерес во всем мире. Для нас он тоже оказался сенсацией.

С первой минуты после прибытия герцог производил впечатление совершенно довольного и дружелюбного человека. Гитлер и бывший английский король имели долгий разговор наедине в Большом зале, а герцогиня осталась на террасе, где восхищалась видом на окрестности и болтала со мной.

Под действием ее личного обаяния я совсем забыл, как она была одета; у меня в памяти сохранилось лишь впечатление гармонии и чувства собственного достоинства, которое оставила у меня спокойная элегантность ее одежды.

Гитлер лично проводил своих гостей до машины; тем вечером у камина все разговоры, разумеется, крутились вокруг виндзорской четы.

– В сотрудничестве с этим человеком, – заявил Гитлер, – я мог исполнить свое желание о союзе с Британией, которое лелею уже давно.

Кажется, это впечатление было взаимным, ибо вскоре он получил следующее письмо:

«Фюреру и рейхсканцлеру Германии.

Перед отъездом из Германии мы с герцогиней пользуемся возможностью выразить нашу искреннюю благодарность как за гостеприимство, которое вы столь любезно нам оказали, так и за предоставленную вами возможность увидеть все, что вы делаете для процветания трудолюбивого немецкого народа.

Особенно хотим поблагодарить вас за восхитительные часы, проведенные с вами в Оберзальцберге.

Эдуард».

В 1937 году я также имел огромное удовольствие снова приехать в Англию – на коронацию его величества короля Георга VI. Излишне было бы в очередной раз описывать это эпохальное событие, и я ограничусь тем, что вкратце расскажу о том, что делал сам и что делало немецкое посольство, где я остановился в качестве гостя.

Для Риббентропа и посольства коронация представляла наиважнейшее значение, они не жалели ни сил, ни средств не только для того, чтобы подготовить поистине королевский прием для множества ожидаемых гостей, но и для того, чтобы принять их в обстановке всего лучшего, чем обладал Третий рейх. Самый ценный вклад в это внесла фрау Риббентроп, женщина безупречного художественного вкуса, тонко понимающая искусство, и благодаря ее трудам в посольстве была собрана и выставлена, можно сказать, уникальная коллекция произведений немецкой живописи.

Интересно, что среди гостей посольства не присутствовало ни одного ведущего члена немецкого правительства. Мне неизвестно, то ли сам Риббентроп их не пригласил, то ли они не приняли приглашения, но в большинстве своем гостями посольства были знаменитые личности в основном из творческих сфер.

Я сделал несколько сотен цветных фотографий и собирался поступить, как обычно поступал в таких эпохальных случаях, то есть издать их в форме книги. Однако этому помешало яростное соперничество между двумя немецкими министерствами – пропаганды и иностранных дел, так как оба они претендовали на право использовать мои фотографии и опубликовать их в качестве официального министерского издания. Я категорически отверг их требования, и в итоге, хотя многие фотографии появились в печати по отдельности, коллекция целиком так и не была опубликована.