class="p1">7. и сказал виноградарю: вот, я третий год прихожу искать плода на этой смоковнице и не нахожу; сруби ее: на что она и землю занимает?

[150] Смоковницу, с древних времен символизирующую мужские половые органы, необходимо срубить из-за ее бесплодности. Данный фрагмент полностью соответствует многочисленным садистским фантазиям сновидицы, связанным с отрезанием или откусыванием пениса. Аллюзия на бесплодный орган супруга очевидна. Сновидица отвернула свое либидо от мужа вследствие его полового бессилия в интимных отношениях с ней[32]. Равно понятно и то, что она регрессировала к отцу («…которые Отец положил в Своей власти») и отождествила себя с матерью, у которой родились близнецы. Таким образом увеличив свой возраст, она ставит своего мужа в роль сына или мальчика того возраста, когда импотенция нормальна. Мы также можем понять ее желание избавиться от мужа, установленное ранее в ходе анализа. Если мы обратимся к Евангелию от Луки 7:13, то найдем лишь дальнейшее подтверждение сказанному:

12. Когда же Он приблизился к городским воротам, тут выносили умершего, единственного сына у матери, а она была вдова; и много народа шло с нею из города.

13. Увидев ее, Господь сжалился над нею и сказал ей: не плачь.

14. И, подойдя, прикоснулся к одру; несшие остановились, и Он сказал: юноша! тебе говорю, встань!

[151] В конкретной психологической ситуации сновидицы аллюзия на воскрешение мертвого приобретает особое значение как исцеление полового бессилия мужа. В этом случае проблема будет решена. Мне нет нужды указывать на многочисленные «исполненные» желания, содержащиеся в этом материале; читатель увидел их и сам.

[152] Поскольку сновидица совершенно не разбиралась в Библии, «Луку 137» следует рассматривать как проявление криптомнезии. И Флурнуа[33], и я[34] уже обращали внимание на важные последствия этого явления. Насколько нам известно, ни о каком манипулировании материалом с целью ввести в заблуждение в данном случае не может быть и речи. Те, кто знаком с психоанализом, знают, что сама природа материала исключает любые подозрения на этот счет.

[153] Я сознаю, что изложенные выше наблюдения – капля в море неопределенности, но думаю, что было бы неправильно умалчивать о них: рано или поздно появятся более удачливые исследователи, которые смогут взглянуть на них под новым углом, недоступным нам ввиду нехватки знаний.

VI

Мортон Принс. «Механизм и толкование сновидений»: критический обзор

Jahrbuch für psychoanalytische und psychopathologische Forschungen (Лейпциг), III (1911), 309–328. Статья Принса (1854–1929) была напечатана в Journal of Abnormal Psychology, V (Бостон, 1910), 139–195.

[154] Надеюсь, все коллеги и сотрудники, которые, следуя по стопам Фрейда, изучали проблему сновидений и смогли подтвердить основные принципы их толкования, простят меня, если я умолчу об их трудах и вместо них расскажу о другом исследовании, которое, хотя и дало меньше положительных результатов, тем не менее больше подходит для публичного обсуждения. Особенно следует отметить то обстоятельство, что Мортон Принс, благодаря своим предыдущим работам и глубокому проникновению в психопатологические проблемы, как никто другой способен вникнуть в психологию, заложенную Фрейдом. Не знаю, достаточно ли хорошо Мортон Принс владеет немецким языком, чтобы читать Фрейда в оригинале[35], хотя это почти обязательно для понимания его теорий. Впрочем, даже если бы ему пришлось полагаться исключительно на работы, написанные на английском языке, все необходимые сведения он мог бы почерпнуть из ясного изложения анализа сновидений, предложенного Эрнестом Джонсом в его «Теории сновидений Фрейда». Помимо этого, в распоряжении англоговорящего читателя имеется большое количество статей и докладов Брилла и Джонса, а в последнее время также Патнема[36], Мейера, Хоха, Скрипчера и других, которые проливают свет на разные аспекты психоанализа (или «глубинной психологии», как называет ее Блейлер). Наконец, сегодня на английском языке доступны не только лекции Фрейда и мои, которые мы читали в Университете Кларка[37], но и несколько наших основополагающих работ, так что даже те, кто не знает немецкого языка, имеют достаточно возможностей ознакомиться с данным предметом.

[155] Мортон Принс приобрел необходимые познания в анализе не посредством личного общения, к суггестивному влиянию которого профессор Хох[38] питает почти суеверный страх, что весьма для нас лестно, но, по всей видимости, благодаря чтению. Как может быть известно немецкоговорящему читателю, Мортон Принс является автором ценного труда «Диссоциация личности», который занимает достойное место рядом с аналогичными исследованиями Бине, Жане и Флурнуа[39]. Принс также служит редактором журнала Journal of Abnormal Psychology, почти в каждом номере которого мы находим непредвзятые дискуссии по вопросам психоанализа.

[156] Из этого вступления читатель поймет, что я отнюдь не преувеличиваю, когда представляю Мортона Принса как беспристрастного исследователя, обладающего устоявшейся научной репутацией и неоспоримой компетентностью в оценке психопатологических проблем. В то время как Патнем занимается главным образом терапевтическим аспектом психоанализа и рассматривает его с восхитительной откровенностью, Мортон Принс интересуется особенно спорным предметом, а именно анализом сновидений. Именно здесь каждый последователь Фрейда теряет в глазах немецких ученых свое почетное звание человека науки. Фундаментальный труд Фрейда – «Толкование сновидений» – был воспринят немецкими критиками с безответственным легкомыслием. Как обычно, они были щедры на бойкие фразы вроде «блестящая ошибка», «гениальная аберрация» и т. д. Тем не менее едва ли стоило ожидать, что кто-то из психологов, неврологов и психиатров действительно постарается вникнуть в этот вопрос и опробует свое остроумие на фрейдовской интерпретации сновидений[40]. Возможно, они не осмелились. Я почти уверен, что они не осмелились, ибо тема эта воистину трудная – не столько по интеллектуальным соображениям, сколько по причине личных, субъективных сопротивлений. Ибо именно здесь психоанализ требует жертвы, которой не требует от своих приверженцев ни одна другая наука: безжалостного самопознания. Необходимо снова и снова повторять, что практическое и теоретическое понимание психоанализа есть функция аналитического самопознания. Там, где самопознание терпит неудачу, психоанализ не работает. Это кажется парадоксом только до тех пор, пока мы думаем, будто знаем себя вдоль и поперек. Хотя кто так не думает? В звенящих тонах глубочайшей убежденности каждый уверяет нас, что знает себя «от и до». И все же это неправда; это детская иллюзия, необходимая для самоуважения. Не может быть никакого сомнения в том, что врач, прикрывающий недостаток своих знаний и способностей возросшей самоуверенностью, никогда не сможет анализировать, ибо в таком случае он будет вынужден признать истину о себе и станет невозможным в собственных глазах.

[157] Следовательно, тем более ценно, когда известный ученый, такой как Мортон Принс, смело берется за проблему и пытается решить ее по-своему. Мы готовы