– Почему ты виляешь задницей перед аквариумом? Лера, что с тобой в последнее время происходит? – Девушка высокомерно тряхнула платиновыми волосами, но это именно она говорила мамулиным голосом… Мама?!

– Ну что я тебе говорила? Меня никто не узнает! Ольга чуть не свалилась с инфарктом, когда увидела.

Еще бы, Лера сама готова была сделать что-нибудь подобное. А деву… то есть мамуля… то есть эта женщина снисходительно смотрела на Леру, наслаждаясь достигнутым эффектом.

– Ну, теперь ты понимаешь, что просто глупо терпеть ошибки природы? Посмотри, какой у меня нос! Еще здесь, и вот здесь… Ты видишь? А теперь взгляни на себя. Я согласна, что твои глаза вполне терпимы, но этот рот, Лера!

Лера прикрыла терпимые глаза, чтобы хоть как-то свыкнуться с ситуацией – какая-то незнакомая особа мамулиным голосом читала ей привычную нотацию.

«Скажи, зачем женщине на подбородке ямка?» – Лера не знала. «Ну почему ты пошла в этого самодовольного идиота, а не в меня?» – и на этот вопрос у нее не было ответа. «Лицо женщины должно быть абсолютно гладким» – конечно, как гладильная доска.

– Мама, пожалуйста, не начинай все сначала, – попросила Лера, не открывая глаз.

– И что ты сейчас изображаешь? Тебе не нравится мое новое лицо? – Лера глаза открыла, потому что ей послышались знакомые интонации мамули и Фомы в одном флаконе. – Признайся, что ты просто мне завидуешь!

Еще бы не завидовать – притянутые к ушам уголки глаз, губы напоминают рот карпа…

– Да, я тебе завидую. Только очень есть хочется, когда сядем обедать?

Вопрос был «не комильфо», и мамуля поморщилась.

– Ты еще не придерживаешься какой-нибудь диеты? Лера, ты должна, ты просто обязана следить за своей фигурой. Знаешь, рядом с тобой я чувствую себя как у подножия Эйфелевой башни.

Ну это уже было кое-что, раньше мамуля упоминала исключительно Останкинскую «телевышку».

– Все изменилось, – тем временем сообщила мамуля, – мы поедем к Борису в клуб, у него какая-то важная встреча, он позвонил буквально полчаса назад.

Лера стала лихорадочно прикидывать, хорошо это или плохо для ее плана. Говорить с Борисом о Митином, то есть Димином проекте в клубе… Возможно, там отчим не очень станет расходиться.

– Лера, где ты витаешь, я с тобой разговариваю! – Мамуля слегка тряхнула Леру за руку и вдруг что-то защелкнула у нее на запястье. Наручники! И откуда только взялась эта бредовая мысль? Часы, и сразу видно, что безумно дорогие… – Это от нас с Борисом!

– Не надо! – Лера выпалила первое, что пришло в голову и попыталась снять с руки подарок. Она почти тут же спохватилась, но было поздно.

Лера неумна, упряма, неблагодарна. Если бы не мамуля с Борисом, что бы она вообще увидела? Свой жалкий театрик и жалкую нору? Кому нужна она со своей гордостью? Старому неудачнику, который живет с дурами моложе дочери? А ее так называемый муж… – многозначительная пауза – вот что он для нее сделал? Занимается собственной жалкой карьеришкой, недостойной серьезного мужчины, а Леру превратил в… комнатную собачку!

Было заметно, что мамуля не очень довольна найденным сравнением. Еще бы, на комнатную Лера как-то не тянула. «Пустышка, самодовольный тип, занятый только собой, точь-в-точь как ее отец»… – вот тут было самое время вступить Лере.

Ей следовало сказать, что Митя, то есть Дима, задумал прекрасный проект. Фильм, замешанный на биографии некого сильного человека, сделавшего себя из ничего и теперь вершащего судьбу России.

«И это ты называешь проектом? Тебе не противно?» – спросила Лера мужа, когда услышала этот бред в первый раз. «Ты готов откровенно пресмыкаться перед Борисом, лишь бы получить деньги?» Митька точно сорвался с цепи, и они сильно поссорились. Потом он, остыв, объяснил, что не собирается делать буквально то, о чем говорит. «Ты мыслишь слишком примитивно, малыш, мне нужны деньги, а уж я сумею сделать так, что все будут довольны. И ты будешь играть главную роль, представляешь?»

Лера уже тогда ясно поняла, что роль она играть не будет, ни вторую ни первую. Но не сказала мужу ничего. Опять исчезнет на несколько суток.

И вот теперь она должны была сообщить мамуле, что Митя, то есть Дмитрий, очень даже думает о Лере и вообще много о чем думает. Конечно, вряд ли она сможет переубедить мать в том, что в кино и театре блат решает далеко не все, но…

– Ты, в конце концов, соизволишь меня услышать? – гневно спросила мамуля.

– Прости. – Лера виновато сложила руки и опустила ресницы. Она действительно чувствовала себя последней свиньей. Мамуля подозрительно взглянула ей в лицо и покачала головой – «если бы не мое ангельское терпение». А часы Лера потом все равно снимет.

– Послушай, дорогая, у меня к тебе просьба – не зови меня во всеуслышание мамой. – Лицо мамули слегка порозовело, но как-то неровно, пятнами. И она перестала быть похожа на двадцатилетнюю девушку. Бедная мама.

– А как мне к тебе обращаться? По имени, что ли?

– Ну просто не называй, и все. Ты прекрасно можешь обойтись без… формальностей. И умоляю, не корчи рожи, когда мы будем обедать.

– Хорошо, постараюсь, – пообещала Лера.

Итак, Митю нельзя называть Митей, отца – отцом, мать – матерью, лицо должно походить на каменную маску… «Телескоп», шевеля хвостом, во все свои выпученные глазки снова разглядывал Леру, а она готова была поменяться с ним местами – плавать себе за стеклом в простом и понятном рыбьем мире и быть самой собой. Ну что же, пожалуй, Лера пока и в самом деле обошлась бы без «мамули», ей еще нужно было привыкнуть к этой женщине.

– Иди вперед и не оглядывайся, – не разжимая губ велела мать, когда они вышли из машины. Дочь и не подозревала, что родительница владеет талантом чревовещания. Лера в недоумении подчинилась и через пару секунд поняла, в чем дело.

– Катерина, какой сюрприз! – пропела позади нее мамуля, и дама средних лет, шедшая навстречу Лере, споткнулась на ровном месте – лишь рука спутника спасла ее от возможного падения. На ухоженном лице женщины в одно мгновение отразилась целая гамма самых противоречивых чувств, и Лера пожалела, что больше не может наблюдать эту сцену. За ее спиной соловьем разливалась мамуля, дама безмолвствовала, наверное, пребывала в обмороке. В этом клубе Лере бывать приходилось, и она уверенно пошла вперед.

Метрдотель подвел ее к столику, только за ним никого не было. Нужно было сесть на предупредительно отодвинутый стул, но Лера этого не сделала. Она огляделась и возле дверей, ведущих в другой зал, увидела отчима, почти скрытого за спиной какого-то человека, одетого в серый костюм. Вообще-то в эту минуту Лера была не особенно уверенна в том, что именно отчим разговаривает с Серым Костюмом. Но все равно потащилась к нему, а точнее к неизвестной спине, вперив в нее взгляд обреченного кролика. Борис выглянул из-за Серого Костюма и сделал Лере ручкой. Да, она прекрасно знала весь предстоящий ритуал и заранее его ненавидела, но все равно шла вперед.