Весь день и вечер прошли в хлопотах и треволнениях, так что Лариса совершенно выбилась из сил и приползла домой еле живая. К ее облегчению, подруга ночевала у бойфренда, так что не нужно было ни с кем общаться и тратить время на болтовню.

Приняв душ, Лариса заставила себя приготовить ужин. Пока варилась картошка и запекалась ставрида в фольге, она накрошила салат из молодой капусты и парникового огурца. Увы, от зеленого лука пришлось отказаться, чтобы не оконфузиться завтра.

Посетителей ожидалось не менее тысячи за два дня работы выставки. В этом заверил Ларису Женя, работавший в фирме по организации концертов, спектаклей и всевозможных праздничных мероприятий. Она обратилась к нему еще до размолвки и, по правде сказать, опасалась, что обиженный ухажер откажется выполнять уговор. Но он встретил Ларису на удивление радушно, угостил кофе в рабочем кабинете и заверил:

— Ни о чем не волнуйся, Ларчик. Все будет сделано в лучшем виде. Уже делается. Пригласительные разосланы потенциальным посетителям, накануне выставки наши девочки обзвонят их и напомнят, чтобы не пропустили. Ну, и от меня личный подарок. — Женя ободряюще улыбнулся. — Я попросил знакомых журналистов побывать на выставке и осветить ее должным образом. В положительном свете. — Он подмигнул. — Короче, расслабься. Хотя, конечно, было обидно, очень обидно. — Улыбка исчезла, сменившись хмурой миной. — Я ведь не мальчик, Лара, чтобы терпеть такое отношение. Каждый раз доводишь до каления, а потом сбегаешь. Не онанизмом же заниматься, а? Что скажешь?

— Нет, — пролепетала Лариса, надеясь, что покраснела не так сильно, как ей представляется. — Конечно нет.

— Что нет? — пожелал уточнить Женя, наклоняясь через пластиковый столик.

— В следующий раз, наверное… Но не сейчас… Выставка… Готовиться надо.

В кухню зашла сотрудница в черной юбке, покрутилась, почувствовала напряжение и молча выскользнула.

— Наверное? — спросил Женя. — Или точно?

— Точно, — решительно тряхнула волосами Лариса. — Я приду к тебе и останусь до утра.

— Только не так, как оставалась на Новый год, — предупредил он. — Когда напилась и всю ночь просидела в туалете.

— Я же сказала, — поморщилась она. — Хватит. Не надо меня прессовать.

— Никто не прессует. — Он снова разулыбался. — Тогда жду тебя накануне вернисажа.

Она пообещала. И теперь сидела, вытянув гудящие ноги, бездумно смотрела в телевизор и понимала, что не в состоянии заставить себя встать и отправиться куда-то дальше собственной кухни. Набрала Женин номер.

— Слушай, давай перенесем встречу на завтра? После фуршета. Годится?

— Я отменил важные дела, — понизил голос Женя, тщательно выговаривая каждое слово. — Запек буженину. Накрыл стол. Зажег свечи.

— Ой, я же не знала!

Это было и правдой, и ложью одновременно. Чего-то в этом роде Лариса ожидала. Только включила в мозгу некий предохранительный механизм, позволивший забыть о предстоящем свидании и данном обещании. Ну не хотела она расставаться с девственностью! Не сегодня! Что угодно, только не сегодня.

— Пожалуйста, Женечка, — взмолилась Лариса. — Завтра, ладно? Если бы ты знал, как я устала. Ноги отваливаются. Зачем я тебе такая вареная? Я же усну, как только лягу.

— Я понял, — недовольно произнес Женя.

— Не думай, я не обманываю, — заторопилась она. — Один день ничего не решает.

— Да.

В трубке послышалось шуршание и звяканье.

— Что за шум? — насторожилась Лариса.

— Со стола убираю, — пояснил Женя. — К черту.

Он не кричал и не злился. Почему-то это испугало Ларису сильнее, чем если бы он наорал на нее и даже обругал последними словами.

— Не сердись, ладно? — попросила она. — Слышишь меня? Я не нарочно. Просто сегодня не получается.

— Да понял я, понял, — проворчал он.

— Позвони завтра, Женя.

— А что, и позвоню. — Внезапно он рассмеялся. — Я позвоню тебе, Ларчик. И мы окончательно определимся.

— Спасибо за понимание, Женечка, — проговорила Лариса, морщась от заискивающих ноток в своем голосе. — Извини, если подвела.

— Ничего, — сказал Женя. — Все мы люди, и ничто человеческое нам не чуждо.

— Ага! Ты славный, Женя. До завтра!

Словно гора свалилась с плеч — такую легкость почувствовала она, получив отсрочку. Принесла на подносе ужин из кухни, включила какую-то мелодраму и стала есть, азартно хрустя капустой. Рыба немного подгорела, а картошка разварилась, но это не имело значения. Только теперь Лариса почувствовала, как сильно она проголодалась.

Насытившись, она устало откинулась на спинку дивана и посмотрела на поднос с грязной посудой, убеждая себя, что ничего страшного не произойдет, если оставить все как есть до утра. На экране мужчина и женщина красиво занимались любовью, целомудренно накрыв бедра простыней. Звуки поцелуев немного раздражали. Лариса встала и понесла посуду к раковине.

Через пятнадцать минут, довольная собой и умытая, она уже лежала на диване и улыбалась своим мыслям. Сон не шел. Сказывалось нервное напряжение последних дней и волнение перед открытием выставки. Чтобы отвлечься и расслабиться, Лариса стала представлять себе, как удачно пройдет все завтра.

Воображение услужливо стало подбрасывать ей одну сценку краше другой. Толпы людей, уважительно качающих головами и цокающих языками перед выставленными полотнами. Голые спины дам в вечерних платьях, белоснежные манишки и бабочки их кавалеров. Одобрительные возгласы. Восхищенные взгляды. Протянутые в сторону Ларисы визитки и бокалы шампанского. Все хотят выпить с ней на брудершафт, обменяться парой фраз, узнать ее творческие планы, заказать картину. И все это видят Руслан и Митя, которые явятся на выставку в коряво сидящих на них смокингах и будут хлопать глазами, наблюдая, каким успехом пользуется не оцененная ими по достоинству Лариса. Им придется держаться в стороне, потому что пробиться сквозь толпу будет невозможно. Но она не затаила на них обиду, она заметит их и сама пойдет им навстречу, заставляя людей расступаться.

Уже идет…

С бокалом в руке…

Только он почему-то треснутый, и из него вытекает вино. Красное, а не золотистое, очень похожее на кровь. «Я умираю», — понимает Лариса и ищет взглядом друзей, чтобы позвать их на помощь. И не находит, потому что помещение опустело. Тускло освещенное серым сумеречным светом, оно пугает Ларису до онемения ног. Стены голые, каменные, в них нет ни одной двери, через которую можно было бы сбежать. Но это не означает, что сюда не войдут другие. Они обязательно явятся и будут настолько ужасными, что им даже ничего не придется проделывать с Ларисой, она попросту умрет от страха.

— Руслан! Митя!

Где они? Почему не слышат? Дико озираясь, Лариса увидела, что стоит по пояс в воде, которая поднимается все выше, грозя утопить ее. Вода черная, беспросветная. Как тоска, охватившая Ларису.