Была бы с ним Арабелла, возможно все бы закончилось иначе. Но воительница в этот момент рыскала по гостиницам, выискивая ту, в которой остановилась Джайна и ее спутники.

И потому он был один. А в стычке воина с неподготовленным к бою магом — преимущество, как правило, на стороне первого.

Заметили они друг друга практически одновременно, но первым среагировал близнец. Он стремительно взмахнул в сторону Меладора рукой, а затем устремился к магу, на бегу выхватывая из-за спины меч. Застигнутый врасплох Меладор запаниковал, но все же рефлекторно выбросил вперед руки и ударил подвешенным Лезвием ветра — основным ударным заклинанием Школы воздуха. Каждый уважающий себя аэромант, жизнь которого могла подвергаться атаке, держал подвешенным одно-два таких заклинаний, на всякий случай.

К несчастью для Меладора на близнеце оказалась магическая защита, отразившая атаку волшебника. Нанести удар еще чем-то помощнее Меладор не успевал — противник уже был совсем рядом. Маг даже успел рассмотреть торжество на лице подскочившего к нему и замахнувшемуся для удара близнеца. Поэтому он сделал самое очевидное — тут же телепортировался за спину воина. Удар близнеца рассек пустоту.

Меладор сделал еще пару коротких — буквально по паре тройке метров телепортационных скачков вверх по улице. Маг, последователь трех других природных стихий: Огня, Земли или Воды мог совершить максимум два таких скачка, потом бы его магические силы истощались. Но воздушным магам, к которым относились и Джайна и Меладор такие ограничения не грозили. Другое дело, что короткодистанционная телепортация не входила в базовый курс обучения стихийных магов. Корпорт оставался прерогативой боевых чародеев. Но подготовка Меладора, благодаря его нынешнему покровителю теперь отличалась от базовой подготовки имперского аэроманта.

Однако вопреки ожиданию Меладора, брат Джайны похоже оказался готов и к такому повороту событий. Вскинув меч в защитном жесте, он тут же крутанулся вокруг оси, выискивая телепортировавшегося противника.

Но теперь между ним и магом было значительное расстояние, и Меладор нанес еще один удар Лезвием. Но в этот раз он целился не в самого близнеца, а в навес алхимической лавки, под которым тот стоял. Порыв сильно сжатого магией воздуха, словно стальной клинок рассек опору, которая удерживала деревянный навес. Но воин и тут оказался на высоте — стремительным перекатом через плечо он ушел из-под обрушившихся вниз досок.

Меладор еще успевал ударить по поднимающемуся с мостовой близнецу более мощным заклинанием, способным окончательно пробить защиту последнего. Но когда он попробовал швырнуть заклинание, острая боль в груди скрутила тело. Опустив глаз вниз, Меладор увидел, незамеченную ранее в порыве схватки, рукоять метательного ножа, торчавшую из груди.

Когда? Как? — похолодел аэромант, чувствуя, как мутнеет перед глазами. Единственное что он успел сделать — это из последних сил открыть прямой телепорт прямо в гостиничный номер, который они с Арабеллой снимали и, теряя сознание, рухнуть в портал. То, что по спектральному следу от телепорта можно будет его отследить — Меладора сейчас не волновало. К демону конспирацию, когда жизнь висит на волоске.

И вот теперь, лежа на кровати в гостинице, и кляня себя, на чем свет стоит, Меладор мрачно наблюдал, как нашедшая его в бессознательном состоянии на полу, Арабелла осторожно втирает останавливающую кровь лечебную мазь, а затем достает перевязочный материал из сумки.

В углу лежал метательный нож, лезвие которого было перепачкано кровью. Его кровью. Повезло, что клинок близнеца не задел никаких жизненно важных органов и не рассек артерии. Но прежде чем его нашла воительница, Меладор успел потерять очень много крови и потому сейчас был слаб и не мог сотворить даже самого легкого обезболивающего заклинания. Охоту за Оком Азора приходилось отложить.

* * *

Ночь прошла спокойно и с утра, встретившись в зале гостиницы и рассчитавшись с ее полусонным владельцем, мы покинули нашу временную обитель и по безлюдным улицам города, ежась от еще не ушедшей ночной прохлады, направились в сторону пристани. Лошадей еще вчера Дункан продал в конюшню в двух переулках отсюда, потому в порт мы сейчас шли пешком.

Наши новые спутники тоже избавились от лошадей, но решили не заморачиваться и просто продали их хозяину гостиницы чутка продешевив. Глядя на них я посчитал, что с продажей лошадей они все же поспешили. Принцесса и волшебник шли налегке, у каждого из солдат с собой было по два вещмешка, но на фоне всей этой компании особо выделялся сэр Ганеллон. Рыцарь тащил за спиной огромный позвякивающий металлом мешок. На мой недоуменный взгляд он смущенно пояснил — доспехи.

В отличие от галлеанцев, клади у нас с собой практически не было: заплечный армейский вещмешок Дункана, сумка Джайны с артефактом, мой вещмешок и, перекинутая через плечо, прежняя сумка Змейки, куда этой ночью я сложил свое самое ценное имущество (деньги, свитки, отмычки, эликсиры и золотая статуэтка).

Мне показалось, что сегодня Джайна более весела и спокойна, чем обычно. Казалось, что камень упал с ее души, а вот принцесса была уж слишком бледна. Но поскольку у других ее спутников это не вызывало никакого беспокойства, я тоже решил не обращать на это внимание — мало ли что. Может она просто плохо спала это ночью? Что в прочем и не удивительно, если ты объект возможного похищения. Кстати, действительно стоит не забывать об этом и зорко поглядывать по сторонам — ведь не только принцесса возможный объект похищения.

Несмотря на то, что рассвет только-только забрезжил на горизонте в доках, в отличие от пустых улочек города, царило оживление. Хотя в основном вся суета сводилась к погрузке на один из причаленных кораблей — трехмачтовую торговую посудину, которая, судя по всему, и являлась «Каракатицей». Судно меня если честно не впечатлило — корабль как корабль, ничем не лучше и не хуже других, которыми была заставлена бухта. Весьма старое, перелатанное и изрядно потрепанное. Оставалось надеяться, что оно не развалиться в открытом море.

С другой стороны это единственный из кораблей который согласился покинуть порт, так что свои язвительные замечания я оставил при себе. Наш давешний знакомый капитан лениво прохаживался по пирсу, изредка бросая косые взгляды на трап, примостившуюся возле него повозку с тюками и снующих между ними докеров. Заметив нашу процессию, морской волк оживился, приосанился. Шедший впереди Каладан уверенно направился к нему.

— Приветствую вас, бэйлер, девризи, — капитан учтиво поклонился нам. От вчерашней отрешенности и неприязни не осталось и следа. — Как прошла ночь?

— Превосходно, спасибо, — кивнул старик и, бросив взгляд на грузчиков, сразу же перешел к делу. — Когда отходим, господин Румо?

Капитан проследил за взглядом придворного волшебника.

— Уже скоро, бэй. Последнюю повозку заканчиваем. Может, вы пока желаете подняться на борт?

— Было бы неплохо, — согласно кивнул Дункан, пристально изучая окрестные улочки. Я заметил, что левую руку он держит на рукояти кинжала. Ожидает неприятностей?