Решив не обращать внимания, я направил жеребца по дорожке. Тело было явно непривычно к подобным упражнениям. Странно, я же ясно помню, если это слово ко мне применимо, как в детстве и без седла… Ладно, скорее всего, все просто привыкли, что молодой граф ударился в пацифизм, раз давно ружьё в руки не брал. Вот только удар по голове выбил, похоже, из меня эту дурь. И притороченное к седлу ружьё было прекрасным этому подтверждением.

Выехав за ворота, я остановился. Привстав на стременах, огляделся вокруг. Весна всё-таки вступила в свои права, и яркое весеннее солнце слепило до слёз, отражаясь от ещё не сошедшего снега.

Дорогу я не запомнил, все-таки ехали мы к дому уже впотьмах. Тихон понял это без слов, потому что сразу поехал впереди, показывая дорогу.

Верхом на свежих лошадях, да ещё и утром ехать было куда веселее. К тому же, похоже, Тихон боялся растрясти увеченного графа, поэтому ехал довольно медленно. Нет, когда мы от монстров изнанки драпали, то очень даже быстро неслись, но там уже до охотничьего домика было рукой подать.

Сейчас же по лёгкому холодку иноходью — красота.

До охотничьего домика долетели в два раза быстрее, чем ехали из него домой. Ворота были открыты, как и в прошлый раз. И сегодня я воочию убедился, что лезть туда без ключа, или специального пропуска — не рекомендуется.

Молодой егерь решил проскочить впереди нашего отряда, и въехать во двор открытия проезда моим ключом-медальоном. Уж не знаю, что это было: дурость, помноженная на глупые понты, или в сортир слишком сильно захотел, он в итоге не признался. Шандарахнуло его знатно. Как он в воздухе не переобулся, когда летел с лошади, сделав идеальное сальто назад, вот в чём вопрос.

— Живой? — я слегка свесился в седле, чтобы посмотреть на этого придурка.

— Вроде бы, — простонал парень, в то время, как спешившийся Тихон осматривал его на предмет переломов.

— Идиот, потому и живой, — проворчал денщик. — Вот как ты додумался вообще поперёк батьки в пекло лезть? Не видел что ли, что защита ещё не отреагировала на его сиятельство? Вставай, не хрен разлеживаться. От ушиба задницы ещё никто не умирал.

Я в это время приблизился к воротам и медальон на груди вспыхнул и снова погас. Вот теперь можно было проезжать.

Охотничий домик находился ровно посредине нашего пути от дома до места нападения. Поэтому мы решили здесь на двадцать минут остановиться: перекусить, в тот же сортир сходить, а то в сугроб да голой… Хм… Не охота, в общем. Еды, кстати, в доме так и не было, мы её с собой брали. На мой вопрос, а, собственно, почему? Тихон дал вполне логичный ответ.

— Дык, сюда же просто так редко наезжают. А на охоте кого-то, да добудут охотники всегда. Добыча-то она завсегда вкуснее, чем из кладовки еда.

— А если не добудешь никого, что тогда, голодным оставаться? — Взгляд Тихона без слов дал мне понять, что, да, такой вегетарианец должен оставаться голодным. — Понятно. По коням!

Дальше ехали более осторожно. Но, всё-таки путь коротким назвать было нельзя, и вскоре я совсем освоился в седле. Всё-таки умею я ездить верхом, просто долго не практиковался. Надо навёрстывать.

Нам осталось немного доехать до места, как где-то в стороне послышались звуки охоты. Я невольно нахмурился, а рука сама собой потянулась к ружью.

— Охолонитесь, ваше сиятельство, — ко мне подъехал Тихон. Дальнейшая дорога была одна заблудиться было сложно, поэтому я нередко вырывался вперёд. Жеребец подо мной был быстрый, агрессивный, я еле с ним справился по началу. Но, потом мы нашли общий язык, и теперь я наслаждался поездкой.

— Ты что-то знаешь? — я вопросительно посмотрел на Тихона.

— Так ведь его сиятельство разрешил барону Соколову провести охоту, — вздохнул Тихон. — Это до того было, как следопыты вернулись. Так что нет нужды за стволы хвататься. Но вот всё разузнать, вот это можно. Там же условие было — наши егеря принимают участие в охоте, чтобы соблазна не возникло кого не надо обложить.

Мы развернули коней в сторону, откуда раздавались крики, звуки горна и лай собак. Я уже тронул пятками лоснящиеся бока Ареса, именно так звали моего жеребца, но тут подал голос проштрафившийся егерь.

— Зайца гонят. Скоро из-за поворота появятся. — Он говорил вполне уверенно, а более старшие егеря покивали, в знак согласия.

Словно услышав их слова из-за поворота, который делала дорога, пулей вылетел заяц, ещё не полинявший, в белоснежной шубке с черными пятнами на ушах. Следом за ним выскочили знакомая кобылка. Именно её молоком я кормил Фыру, когда мы застряли в охотничьем домишке.

В пылу погони Маша не замечала ничего вокруг. Арес переступил с ноги на ноги и фыркнул, мотая головой, и я потрепал его по шее, успокаивая. Однако, его что-то тревожило, и я на мгновение оторвал взгляд от всадницы, а когда поднял взгляд, то увидел, что Мария осадила коня, вытащила ружьё и прицелилась в улепетывающего в противоположную от нас сторону зайца.

Раздался выстрел, и отдача слегка откинула девушку в седле. Заяц рухнул на тропу, и одновременно с этим произошло несколько вещей.

Из-за поворота показались остальные охотники: барон Соколов, с десяток егерей, доезжачий, удерживающий свору. А рядом с бароном на кауром жеребце восседал тот самый Ондатров, презрительно оглядываясь по сторонам. Они нас увидели и остановились, Маша двинула свою лошадь к законной добыче, а я потянул руку к ружью, как только увидел эту мразь. Барон Соколов узнал меня и поднял руку в приветствие, и тут…

Разрыв ткани реальности произошёл на середине расстояния между нашими отрядами. Воздух словно исказился, уплотнился и раскололся на две половины. А в этот разлом хлынула визжащая, ревущая и клацающая клыками толпа.

— Прорыв! — заорал Тихон, но все уже и без его напоминаний поняли, что это именно прорыв.

Егеря судорожно выхватывали ружья, со стороны охотников послышался визг собак, маты и ружейные выстрелы. Мой Арес присел на задние ноги, но потом выпрямился и зажрал. Теперь понятно, что его беспокоило. Благородное животное почувствовало, что скоро нас будут жрать, и пробовало предупредить своего туповатого хозяина.

Монстров вырвалось немного, с десяток не больше, и, увидев два отряда они растерялись, а потом разделились, но тут доезжачий спустил свору. Собаки оказались гораздо умнее многих людей, потому что быстро сообразили, что вот конкретно это зверьё им не по зубам, и рванули от опасного места наутёк. Я же впервые увидел, как они несутся по снегу, действительно стелются, словно, не касаясь лапами земли.

А вот у монстров появились ещё цели, и они слегка сбросили скорость. Вот только даже эти ухищрения не помогли. Арес не хотел стоять спокойно, и мне никак не удавалось вытащить из петель ружьё. Потому что приходилось демонстрировать джигитовку на нервничающем коне.

Раздался крик, и я краем глаза увидел, как какая-то тварь, внешне напоминающая огромного волосатого паука с клешнями и острейшими жвалами, блестящими от яда, прыгнула на того самого молодого егеря, роняя его на землю вместе с лошадью. Тут мне удалось выхватить ружьё, и я с огромным удовольствием разрядил его монстру в то место, где у него должна была находиться голова.

Во все стороны брызнула желтая, похожая на гной жижа. Егерь с ловкостью кошки выбрался из-под придавившей его лошади, которая приняла на себя удар твари. Парня втащил к себе на лошадь Тихон, который уже тоже разрядил своё ружьё в валяющегося неподалеку такого же паучка.

— Сзади! — заорал он, и я успел обернуться и выстрелить из второго ствола в небольшую зверушку, похожую на смесь белки летяги и бультерьера. Она рухнула в двух шагах от Ареса.

Женский крик заставил резко развернуться и жестко натянуть поводья, призывая испуганного коня к порядку. Лошадка Маши неслась по полю, и даже отсюда было видно, что наездница не может ею управлять. Я бросил разряженное ружьё Тихону, и сразу же с места сорвал Ареса в галоп. Жеребец выполнил маневр весьма охотно, стремясь уйти подальше от опасного места. Мария в момент прорыва находилась слишком далеко, чтобы заинтересовать монстров и спокойно могла уйти, вот только её лошадь решила иначе и понесла.

Выстрелы за спиной звучали всё реже, а маты всё громче. Похоже, что егеря добивали последних тварей. Если бы ещё одну надменную тварь