— Это видео, — сообщила она.

Рука у нее дрожала, когда она нажала кнопку воспроизведения.

Потом инстинктивно схватилась за руку Себастьяна, ища хоть какой-то опоры.

Фильм начался.

Никки приготовилась к худшему.

По крыше машины продолжал колотить дождь.

Специализированный отдел ФБР по делам о похищении несовершеннолетних размещался на пятьдесят шестом этаже Метлайф-билдинг, гигантского небоскреба, подавившего Парк-авеню массивностью и обилием углов.

Лоренцо Сантос уже места себе не находил от нетерпения, сидя в кресле в приемной, похожей на длинный коридор из стекла и никеля с видом на восточную часть Манхэттена.

Лейтенант нью-йоркского департамента полиции то и дело поглядывал на часы. Он дожидался Никки вот уже битый час. Она что, решила не заявлять о пропаже сына? Но почему? Странное, нелогичное поведение. По ее милости он прослывет идиотом в глазах своего коллеги из ФБР, с которым он срочно договорился об этой встрече.

Сантос вытащил телефон и отправил еще одно сообщение Никки. Третья попытка. Никки явно не желала отвечать на его сообщения. Ее молчание приводило его в ярость. Он не сомневался, что всему виной Себастьян Лараби, ее бывший муж, появление которого его не порадовало.

Черт побери! Что бы ни случилось, он не может потерять Никки! Вот уже полгода, как он влюблен до потери пульса. Ему дорого каждое ее слово, каждое движение. Он следит за любой ее мыслью, вникает в каждый жест. И всегда настороже, боясь лишиться ее, ловит любой намек на опасность со стороны. Магнетизм этой женщины превратил его в зависимого от ее любви наркомана.

У Сантоса болезненно засосало под ложечкой, его бросило в жар, на лбу выступили капельки пота.

С Никки не дождешься спокойной умиротворяющей любви, с ней тебя трясет лихорадка страсти, и от этой лихорадки он терял голову, сходил с ума. Ее кожа, запах, взгляд. Как самый настоящий наркотик, Никки породила в нем зависимость, которая граничила с мукой. Перед ней он был беззащитен, безволен, он сам покорно пошел в ловушку. И теперь уже поздно думать, как из нее выбраться.

Охваченный беспокойством и совершенно разъяренный, Сантос встал и подошел к окну. От стен, среди которых он ждал, веяло холодом и безразличием, зато вид из окна завораживал. Вдали виднелись стальной шпиль и углы Крайслер-билдинг, подвесные конструкции Вильямсбургского моста, суда и лодки, скользящие по Ист-Ривер, а за Ист-Ривер до горизонта — крыши Квинса.

Коп горько вздохнул. Он бы очень хотел излечиться от любви к этой женщине. Почему Никки стала для него сумасшедшим наркотиком? Почему именно она? Что в ней такого, чего нет в других?

Как уже не раз бывало, он попытался призвать на помощь разум, но тут же оставил бесплодные попытки. Он прекрасно знал, что ему не удастся разгадать загадку этого волшебства. В глазах своевольной и непокорной Никки горел огонь, который говорил: «Я всегда свободна. Я никогда не стану твоей». И этот огонь сводил его с ума.

Сантос прищурился: дождь, похоже, прекратился. Вон по небу плывут уже белые облака. Смеркается, и один за другим в городе вспыхивают огни. С двухсотметровой высоты Нью-Йорк казался пустым и спокойным, он был похож на неподвижный лайнер, окруженный облаком света.

Сантос сжал кулаки и надавил ими на стекло.

Он не отличался сентиментальностью, не был романтиком. Ему быстро удалось занять прочное место в полицейском департаменте Нью-Йорка. Он был не лишен честолюбия и знал, как взяться за дело: свой квартал он держал в руках и без малейших колебаний шел на контакт с ворами и мошенниками, стараясь обеспечить себе сеть информаторов. Иметь дело с подобными людьми было делом рискованным, но у Лоренцо Сантоса была дубленая шкура, и он прекрасно управлялся с этим ненадежным и опасным народцем. Именно поэтому он никак не мог взять в толк, как же он, такой искушенный и опытный человек, мог стать жертвой безумной страсти. И хотя не в его привычках было страдать и жаловаться, он не мог не признаться себе, что с сегодняшнего дня в нем усилился страх. Он боялся потерять Никки, боялся, что ее уведет другой.

В кармане запел телефон, и он вздрогнул. Напрасная радость. Звонил Мадзантини, его помощник.

Он нажал кнопку и сказал:

— Сантос слушает.

Среди воя сирен и городского шума голос помощника был едва слышен.

— Срочный вызов, лейтенант: двойное убийство в квартале Бушвик. Я уже в дороге.

«Двойное убийство…»

У Сантоса тут же включился инстинкт копа.

— Где именно?

— Бар «Бумеранг», Фредерик-стрит.

— Бар Дрейка Декера?

— Судя по сведениям «Скорой», там настоящая живодерня.

— Скоро буду.

Он выключил телефон, вышел в коридор и вызвал лифт, чтобы спуститься в подземный гараж, где стояла его служебная машина.

17 часов 30 минут.

Самый кошмарный час для машины, выезжающей с Манхэттена. Сантос включил мигалку и сирену, чтобы не зависеть от движения на полосе.

Унион-сквер, Гринвич-Виллидж, Литл-Итали.

«Два трупа у Дрейка Декера…»

С тех пор как он работает в квартале Бушвик, он не раз прижимал гризли Декера, однако владелец «Бумеранга» был не из крупных дилеров. В пирамиде распространителей наркотиков он был не из тех, кто отдает приказы. Скорее осторожный и опасливый поставщик, который не отказывался по временам и от услуг полиции.

Непонятное убийство некоторое время занимало мысли Сантоса, но вскоре перед ним снова возникло лицо Никки, и он перестал думать об убийстве. Посмотрел на экран мобильника. По-прежнему никаких новостей.

Беспокойство его росло и осаждали сотни вопросов, пока он ехал по Бруклинскому мосту. Где она сейчас? С кем? Ему очень хотелось бы это знать.

Разумеется, первым делом он должен мчаться на место убийства, но, съехав с моста, вдруг решил, что два жмурика никуда не убегут, и свернул в Ред Хук, в квартал, где жила Никки.

Бруклин.

Вернувшись в разоренную квартиру, Никки и Себастьян устроились на кухне, присев возле деревянной стойки, на которой стоял компьютер Никки. Она включила его и перекинула видео с телефона на компьютер. Они немного пришли в себя после первого просмотра, и у них появилось множество вопросов. Они должны были рассмотреть все мелочи в этом фильме. Но на крошечном экране телефона мало что разглядишь.

Никки перевела воспроизведение в цифровой режим.

— Где ты этому научилась? — спросил Себастьян, удивленный познаниями Никки в компьютере.

— Работала в любительском театре с труппой Вильямсбурга, — объяснила она. — Снимала эпизоды, которые мы потом включали в спектакль.