Не исправили, потому что в его семье было все, кроме покоя. Его родители — тоже слишком красивые, богатые и знаменитые люди — превратили свои жизни в существование на действующем вулкане. Страсти, громкие скандалы, романы на стороне, ревность, драмы, восторги примирения. А ребенок…

«Так он же хорош, как бог, — говорила мама. — И умнее всех нас. Он совсем не требует внимания. Абсолютно самодостаточный человек». Они и сейчас так живут, его отец и мать. Правда, уже порознь, повторяя пройденное в другом составе. А от состояния династии благоразумно отказались в пользу Александра. Им хватит того, что осталось, на прожигание не только своих жизней, не на одно столетие. Так позаботились о потомках предки Александра Кивилиди — греческий миллиардер и русская дворянка.

Да, он взрослел сам. Привык доверять лишь собственному опыту. Он ничего не забывал. Он умел прятать страдания и тоску одиночества. Но его опыт был опытом боли. Оттуда, из холодного детства, его особый вкус. Изысканный, требовательный и до чопорности суровый. У него были одинаковые требования к жизни и искусству. Ему нравились четкость и строгость в линиях, характерах, сюжетах, во внешности и эмоциональных проявлениях. Все «красивости», смазливости, все, что слишком бросалось в глаза и вливалось в них медом, вызывало отторжение или даже брезгливость Александра. Ему нравились серьезные, вдумчивые, резковатые и категорически не смазливые и не соблазнительные актрисы. Он выбирал и таких женщин. Он испытывал влечение лишь к сильным, загадочным, что называется, интересным женщинам. Его жена, с которой он никогда не жил одним домом, — именно такая. Высокая, с правильным худым и серьезным лицом, со спортивной, как у юноши, фигурой. Кристина была сложным, прямолинейным и уверенным в себе человеком.

Александр прямо взглянул в синие глаза своего отражения, вспомнил такие же глаза матери, горячие темные глаза отца, от которых сходили с ума бесконечные женщины, и вынес очередной приговор всему, что называется «красота». Это обман и ловушка. Это враг людей, детей, свободы. Этот враг заслуживает казни. Вот что для Александра самая четкая очевидность. Но, оказывается, человек так слаб, даже если он силен, как Александр… Этот человек был однажды повержен совершенно… Что значит был. Такое себе не прощают.

В почти ледяную, специально охлаждаемую воду бассейна Александр вошел после прыжка, как акула, резко, почти бесшумно, и долго не появлялся на поверхности. Возник уже у противоположного бортика.

К столику в саду вернулся в джинсах и белоснежной майке с чашкой кофе в руках. Там его уже ждал помощник и администратор Влад Тарло, человек с тонким, ироничным лицом, в больших затемненных очках не для защиты зрения, а для того, чтобы не видеть лишнего. Это был беглец из разных стран в поисках свободы. Волюнтарист, эстет, с большими тайнами в прошлом. Он подошел Александру сразу. И не только потому, что был прекрасно образован, имел сильный и выдержанный характер, хорошее чутье и знания в самых неожиданных областях. Александру понравилось, с каким достоинством Влад несет свое прошлое, свои грехи, о которых можно только догадываться. Но Александр не собирался ни догадываться, ни рыться в прошлом человека, на котором остановил свой выбор. Этот выбор решал все. Александра не мог привлечь обычный или не достойный уважения человек. А Влад такой, что бы ему ни приходилось скрывать. Понятия о нравственности и морали у Александра были свои: они очень отличались от общепринятых.

Александр поставил перед Владом свою чашку с кофе, сходил за другой. Постоянной прислуги он в доме не держал. Чужие люди в доме — это уже не совсем твой дом, считал он. Собственно, он так считал и по поводу постоянного присутствия жены.

— Я, кажется, нашел нового начальника охраны для нас, — сказал Влад. — Все, как ты любишь. Эмигрант: жил в России и на Кипре. Офицер двух армий. Юридическое образование. Нелюбовь к любому государству и службе на него. Не женат. Был владельцем охранного агентства в России. И такое «но». Привлекался к суду за превышение полномочий, короче, за убийство. Был оправдан за недоказанностью, но на самом деле он убил. Потому и уехал сразу после суда из страны. Могу получить всю эту историю в подробностях. Или отказать? Я не слишком обнадеживал парня.

— Ни в коем случае не отказывай. И подробности мне не нужны. Не вижу в этом «но». Пусть приходит. Если мне понравится, возьмем.

Банк «Авангард» засек один вклад. Деньги принесли наличными. Они оказались купюрами, вынесенными во время налета на съемочную квартиру Максима Дымова. Об этом служащие сообщили следствию, которое разослало запросы во все финансовые структуры. Так повезло следствию с банками. И в том, где Максим получал деньги, и в этом оказались современные счетчики купюр, которые считывают и номера. Земцов велел никому не сообщать, особенно владельцу, и позвонил Кольцову:

— Скучаешь, друг? Лови ниточку.

— Поймал, — серьезно сказал по-прежнему бесконечно грустный Сергей.

Он положил трубку, тяжело вздохнул, но поднялся с дивана охотно, как отрываются от позорного столба, как уходят с лобного места. Труднее всего человеку нести крест предательства. Это такая давящая со всех сторон тяжесть, что тут не до элегических проводов любви. Тут уйти бы от разъедающей душу обиды, зализать бы горящую рану унижения, подавить бы в зародыше рождающуюся ненависть к той, которая вот так, ни за что отобрала самое главное у мужчины — его сына. Лишь сейчас, в этой ситуации Сергей понял, что он относится к категории мужчин, сориентированных на ребенка, а не на женщину, которая его родила.

«По коням», — дал он себе печальную команду, допил последний глоток холодного горького кофе и вышел из квартиры.

Вкладчиком найденной суммы оказался московский пенсионер Василий Анатольевич Крымов. Очень скоро Сергей выяснил и происхождение суммы. Эти деньги Крымов получил наличными, продав свою дачу на Каширском шоссе: хороший каменный дом. Покупатель — мигрант из Таджикистана Алижор Джураев, бригадир дворников жилищно-коммунальной конторы одного из микрорайонов Москвы.

Крупный черноглазый парень смотрел на Сергея исподлобья, напряженно.

— А что надо, я не понял? Я купил для жены и родителей. Я накопил. А какое дело?

— Это действительно не мое дело, — спокойно объяснял Сергей, — что и для кого вы покупаете на заработанные и накопленные деньги. Просто такие обстоятельства. Именно эти деньги, эти бумажные купюры накопить было невозможно. Они были украдены, и мы можем доказать, что они были украдены. Что вы скажете?

— Ничего. Откуда я знаю, какими деньгами мне платят за работу.

— Не стоит хитрить. Вы меня прекрасно поняли. Вам могут теоретически заплатить и крадеными деньгами, и в этом случае я сейчас пошел бы проверять ваших работодателей. Но вы никогда не получали сразу на руки такую сумму. Несколько миллионов рублей. По молчанию понимаю, что сейчас вы не можете мне ответить. А я не могу вас оставить одного, чтобы дать возможность связаться с кем-то. Как частный детектив не имею полномочий никого задерживать. Поэтому мы остаемся на время вместе, я позвоню в отдел и будем ждать, пока за вами приедут, Джураев.