Третья полезная мысль – это непричинение вреда. Когда у нас возникают мысли о причинении вреда людям или животным, мы размышляем о тех случаях, когда к нам плохо относились, и вспоминаем, какое сильное страдание способны вызвать вредоносные действия. В результате мы замещаем мысли о причинении вреда другим мыслями, связанными со сдержанностью, состраданием и заботой о других. Отказ от вредоносных мыслей помогает нам почувствовать себя спокойными и счастливыми, что в свою очередь способствует преодолению нашего собственного страдания.

Бесстрастность – это противоположность вожделения. Когда на нас снисходит осознание, что привязанность к непостоянным вещам вызывает страдание, мы разочаровываемся в желании мёртвой хваткой держаться за приятные чувства. Кроме того, мы осознаём, что наша склонность отталкивать неприятные чувства также является вожделением: желанием, чтобы условия были иными, чем они есть на самом деле. Поскольку условия всегда меняются, мы понимаем, что чувство отвращения также непостоянно, и разочаровываемся в нём. Каждый раз, когда ум пытается уцепиться за одну вещь и оттолкнуть другую, мы обнаруживаем, что в действительности не можем ни за что уцепиться, поскольку всё постоянно меняется. Мы осознаём, что вожделение подобно попыткам удержать горчичное зерно на кончике движущейся иглы.

В одном из своих ранних наставлений Будда объяснил, почему так важно освободиться от страстного вожделения. Через несколько месяцев после достижения просветления Будда жил в Гайе. Однажды он обратился к группе из тысячи монахов-аскетов, практиковавших поклонение огню. Чтобы искусно донести своё послание до слушателей, он использовал метафору огня. В этом учении, известном как «Огненная проповедь», разъясняется смысл бесстрастности, а также то, почему необходимо прекратить любое вожделение. Будда сказал, что единственный способ убежать от пожирающего нас пламени – это потушить его источник. Этим источником является само восприятие. Будда сказал монахам:

Далее Будда сказал, что то же самое относится к уху и звукам, носу и запахам, языку и вкусам, телу и тактильным ощущениям, а также к уму и мыслям. В общем, все шесть органов чувств и объекты их восприятия сжигают нас огнём привязанности, ненависти и заблуждения и ведут к повторению страдания рождения, старения, болезни и смерти. Когда же осознана эта истина,

Таким образом мы разочаровываемся во всех чувственных переживаниях.

Когда перед нами возникает визуальный объект, ум отвергает его с таким же небольшим усилием, которое потребовалось бы, чтобы закрыть глаза или отвернуться от того, чего мы не хотим видеть. Когда нашего уха достигает звук, ум отпускает его со стремительностью щелчка пальцев. Когда до нашего носа долетает запах, ум отпускает его со стремительностью падения капли воды с листа лотоса. Когда мы к чему-то прикасаемся, ум отпускает это ощущение так же легко, как сильный человек выпрямляет согнутую руку или сгибает прямую руку. Когда в уме возникает ментальный объект, ум отпускает его со скоростью испарения капли воды с раскалённой сковороды.

Будда сказал, что, разочаровавшись во всех чувственных переживаниях, мы становимся бесстрастными. Бесстрастность – это отношение отсутствия интереса к чему бы то ни было. Оно заставляет нас отвернуться, особенно когда происходит воздействие на наши органы чувств. Благодаря бесстрастности мы отпускаем привычный паттерн цепляния за объекты или переживания. Когда это отношение возникает естественно в результате развития нашей медитации, мы освобождаемся от страдания. В сутте сказано, что тысяча монахов, слушавших «Огненную проповедь» Будды, прекратили цепляться и достигли ниббаны, полной свободы от страдания.

Будда прописал эту часть сутты Гиримананде, чтобы направить его ум к необусловленному, ниббане. Ниббана называется «необусловленным», поскольку в этом совершенном состоянии ум спокоен и находится за пределами обусловленности и воздействия изменений. В ниббане навсегда прекращаются все страдания, включая неприятные ощущения болезни, подобные тем, что испытывал Гиримананда. По этой причине Будда призывал Гиримананду, а вместе с ним и нас развивать такую сильную внимательность к бесстрастности, при которой ум ни за что не цепляется.

Обратившись к седьмому восприятию, восприятию прекращения, мы сразу замечаем, что его описание, данное Буддой, почти в точности повторяет описание восприятия бесстрастности. Различие лишь в том, что слово «бесстрастность» заменено словом «прекращение». Это сходство описания говорит нам о том, что, когда наша внимательность углубляется, развитие бесстрастности приводит нас к восприятию прекращения. «Прекращение» означает конец. Будда обещал, что если мы будем следовать по пути, который он указал, нашему страданию придёт конец – раз и навсегда.

В своём текущем состоянии ума мы вряд ли способны понять, каким может быть прекращение. Прекращение возникает лишь тогда, когда мы успешно устраняем все негативные состояния ума: все виды желаний и ненависть, а также всевозможные заблуждения или неведение в отношении собственного «я». Иными словами, прекращение определяется отсутствием чего бы то ни было. Оно наступает лишь в том случае, если мы потушили огонь, разгорающийся от контакта между шестью органами чувств и их объектами. Мы можем увидеть проблески прекращения, если медитируем с такой мощной внимательностью, что наши сопряжённые с заблуждением состояния ума – то, что мы ранее называли препятствиями, – устраняются. Однако мы не познаем истинного прекращения до тех пор, пока не достигнем последней стадии пути, указанного Буддой.