Подавив зевоту, Сирена отодвинула тарелку, краем глаза наблюдая за Вардом. Голода она больше не ощущала, удовольствия — тоже. Сейчас она не чувствовала ничего, кроме усталости и какого-то затаенного страха перед этим человеком.

Вард пытливо смотрел на ее изможденное лицо, на синие тени под глазами. Избегая его взгляда, она подняла бокал и допила остатки шампанского…

Неожиданно он протянул руку и взял у нее пустой бокал.

— Иди ложись. А я пока пошлю кого-нибудь за экипажем. Он приедет не скоро, ты успеешь поспать, а потом поедешь в пансион.

Сирена взглянула на дверь, ведущую в спальню. Такое предложение ее вполне устраивало. Она очень устала, тело ломило, еще немного — и она уснула бы прямо на стуле.

— Иди, пока я не передумал.

Сирена поднялась и, волоча по полу халат, направилась в ванную. Повесив халат на прежнее место, она открыла кран, намочила полотенце, вытерла лицо и пошла в спальню, захватив с собой полотенце. Там она принялась стирать с покрывала красное пятно. Когда на нем остался лишь небольшой след, Сирена повесила покрывало на стул, чтобы оно просохло. Потом она наконец забралась на кровать и укрылась одеялом. Некоторое время Сирена лежала, поглаживая вышивку с монограммой, глядя на окошко в потолке и вспоминая все, что произошло с ней за последние три дня: старейшину Гриера, суд «святых», изгнание, встречу с Вардом, град, приезд в Колорадо, Отто, его схватку со старейшиной, снова Варда — злобного мстителя и страстного любовника. Она закрыла глаза и вновь вспомнила сцену насилия. Ей очень хотелось почувствовать злобу, печаль, ненависть, но из ее груди вырвался лишь усталый вздох.

Сирена проснулась от скрежета металла и рева мотора. Ей показалось, что поезд вот-вот тронется. Вскоре он действительно тронулся, медленно покачиваясь. Сирена так и не согласилась ехать с Вардом, не обещала остаться с ним. Но теперь уже ничего не исправишь. Слишком поздно. Гнев, который было охватил ее, вскоре прошел. Что ж, пусть ее увозят куда им хочется, пусть все решают за нее, ее уже ничего не волновало.

Когда она вновь проснулась, поезд все еще двигался. Они находились где-то за городом, окошко на потолке сделалось темным. В комнате тоже стало темно и прохладно. Где-то скрипела дверь.

Сирена села на постели. Дверь в спальню оказалась открытой. Через нее доносился шум мотора и стук колес. На грузовой платформе стоял человек. Соскользнув с постели, Сирена сделала несколько шагов по дрожащему полу в направлении к двери. Она узнала Варда. Он стоял, скрестив руки на груди, и глядел на золотистые звезды.

— Вард? — позвала она тихо, стараясь не выдать голосом охватившего ее страха.

Он стремительно обернулся. Увидев, что она стоит в одной рубашке, он поспешно отвел взгляд.

— Почему ты здесь? Ты замерзнешь. Иди обратно.

Сирена подошла ближе и положила руку ему на плечо. Он сжал ее ладонь.

— Все ложь, Сирена, — проговорил он, — как же мы лжем себе! Я когда-то был джентльменом — благопристойным горожанином, который убил бы любого, кто изнасилует женщину, даже собственного отца. Я всегда убеждал себя, что, стоит мне захотеть, и я опять стану таким, как прежде. Я ошибался. Чего же я заслуживаю за то, что так обошелся с тобой, милая моя Сирена?

— Ты… это была ошибка, — прошептала она, почувствовав к нему что-то вроде сострадания. Каким бы спокойным он ни казался, он явно мучился — об этом говорил его дрогнувший голос.

— Нет, но и ты, и я — мы оба знаем причину и не можем ее отрицать.

Вард поднял руки и коснулся ее щеки.

— Это важно, — сказал он с нежностью. — Но может ли это желание, эта страсть оправдать мой поступок, если мне хочется повторить его снова, хотя я знаю, что лишил тебя невинности? Если мне очень хочется оставить тебя у себя, хотя я понимаю, что ты этого не желаешь? Что же я за человек?

— Не знаю, — прошептала она, едва не заплакав.

— Мне нужно это выяснить, и как можно скорее. — Он дотронулся губами до губ девушки. По телу Сирены разлилась сладостная нега. Вард зарылся руками в копну мягких волос. Ее сердце учащенно забилось. Ощутив жар его желания, она подняла руки и обняла его мускулистую спину. Сирена думала, что Вард совсем замерз, стоя раздетым на ветру, но его кожа оказалась горячей, обжигающе горячей.

Он сделал шаг назад и повернул ее лицом к открытой двери. Она закрылась за ними, шум ветра и стук колес сразу сделались тише. Вскоре голова Сирены покоилась на плече Варда, а волосы рассыпались по его руке. Он нежно прикоснулся к ее шее пальцем, стал целовать брови, глаза.

Наконец он поднял ее повыше и, опершись коленом на кровать, положил ее на постель.

Потом Вард медленно снял с нее рубашку, нижнюю юбку и быстро разделся сам. Его руки ласкали ее, он слышал, как бьется ее сердце. Он целовал ее снова и снова. Его губы пахли бренди. Сирена почувствовала его язык и робко прикоснулась к нему своим. Ее грудь, казалось, слилась с его твердым, упругим телом. Она гладила пальцами его шею, его мягкие волосы, чувствуя, как в ней самой нарастает желание. Это ощущение заливало ее, приносило невыразимое наслаждение. Сирена вернулась на землю, только когда все закончилось. Они не двигались, не в силах разорвать сплетения усталых тел. А поезд продолжал грохотать, поднимаясь все выше в горы.

Вершины одетых в снежные мантии Испанских гор, Сангре-де-Кристо, крови Христовой, казались красноватыми от освещавшего их солнца. Горные цепи тянулись по всем сторонам горизонта — на севере Пурпурные Скалы, на востоке серые гранитные Пайк-Пик. Золотоносный район находился на западном склоне и представлял собою часть огромной горы.

Город Криппл-Крик располагался в глубине старого вулканического кратера и сверху напоминал остатки недопитого вина в бокале. Кое-где на глаза попадались клочки коричневато-зеленой травы, но большая часть здешней земли казалась иссушенной, изрытой и истощенной после поисков золота. Сирена однажды слышала от отца, что золото в этих местах не валялось под ногами прямо на земле. Драгоценный металл был выброшен из глубины земли извержением вулкана, перемешавшись с другими минералами и с серебром. Поэтому здешнее золото было не столь чистым, как, например, то, которое нашли в Калифорнии в сорок девятом году. В реках и ручьях его намывали немногим больше, чем удавалось добыть из золотоносной руды. Чтобы оправдать расходы, приходилось строить шахты в расселинах гранитных склонов. Эта тяжелая и опасная работа была не по карману бедному человеку: оборудование для разработок стоило очень дорого.

Там, где добывали золото, возвышались громадные груды камней, соперничавшие по высоте с окрестными холмами, и какие-то большие и широкие постройки, похожие на гигантские дома, бросавшие тень на город.

Улицы Криппл-Крика были засыпаны выработанной породой. Некоторые говорили, что в этих осколках гранита еще оставались металлы, впрочем, в таком малом количестве, что на их добычу не стоило тратить времени. Однако это позволяло утверждать, что улицы города вымощены золотом.