Татьяна не могла не согласиться с такими доводами. И они отправились на развалины.

Солнце стояло высоко, было очень тепло, даже жарко. Татьяна не пожалела, что искупалась перед дорогой, – хоть ненадолго освежилась. В лесу раздавалось громкое пение невидимых птиц, приятный ветерок шевелил листву деревьев. Тропинка, ведущая к руинам, едва просматривалась в густой траве, сразу было видно, что ею не так часто пользуются. Компания обогнула озеро и направилась в сторону Ведьминого утеса.

– А почему утес называют «Ведьминым»? – спросила у мальчишек Татьяна.

– Понятия не имеем, – пожал плечами Витек. – Это надо у деда Семена спросить, церковного сторожа. Он все местные легенды знает. А мы и не интересовались никогда.

– Утес уже давно так называется, – подхватил Санька. – Лет двести, наверное. С тех пор, как жили в этих местах три графини-ведьмы!

– Что? – удивилась Татьяна. – Здесь жили ведьмы?

– Говорят, – кивнул Санька. – Кстати, на развалины их поместья мы и идем! Что, струхнула?

– Вовсе нет! – поспешно покачала головой Татьяна, но по ее коже действительно побежали мурашки.

Вскоре тропа завела их в самое настоящее болото. Мальчишки резво заскакали по сырым, наваленным в грязную жижу бревнам. Им ведь это было не впервой, а Татьяна едва поспевала за ними.

– А вы уверены, что мы идем правильно? – наконец, не выдержав, спросила она. И тут же едва не провалилась между двумя полусгнившими бревнами.

– Конечно, уверены! – сказал Санька. – Это место называется Ягужинская гать! А сразу за болотом начинается поляна, где и стоят развалины.

– И вы ходите туда играть?

– Иногда.

– Что, лучшего места не нашли? – с улыбкой спросила Татьяна.

– Там хорошо, взрослых никогда не бывает, – ответил Санька. – Только поодиночке туда лучше не ходить.

– Почему?

– Жутко как-то становится.

Татьяне не слишком понравился его тон.

– Жутко?

– Да, – горячо подтвердил Витек. – Как вспомнишь все эти россказни о графинях!

Нога Татьяны вновь соскользнула с бревна, и девочка с трудом удержала равновесие.

– А чем они занимались?! – нервно переспросила она.

– Да как обычно! Порчу наводили, погодой управляли. Ритуалы творили всякие нехорошие, – со знанием дела пояснил Санька. – Но это давно происходило. Так что ты не волнуйся!

– Сам сказал, что там жутко!

– Не знаю, как объяснить, – развел руками Санька. – Просто иногда чувствуешь, что там нечисто. Волнение какое-то нападает, беспокойство… Ни с того ни с сего вдруг мурашки по коже бегать начинают.

– А откуда вы знаете про ведьм? – спросила девочка.

– Так, говорю же, нам дед Семен рассказывал. Он в церкви сторожем служит и в нашем краеведческом музее подрабатывает. Очень многое знает о местной истории. Надо тебе как-нибудь с ним познакомиться. Он – мировой старик!

Болото закончилось, и они действительно оказались на широченной поляне. Со всех сторон это место обступал густой, непроходимый лес. В центре, почти неразличимые из-за буйных зарослей кустарника, возвышались руины графского дома.

Татьяна увидела почерневшие от времени стены, поросшие зеленым мхом, горы каменных плит, в беспорядке сваленных друг на друга. Из центра развалин поднимался гигантский, раскидистый дуб, его крона полностью закрывала на поляне солнце. Крыша дома кое-где еще была цела, в некоторых комнатах можно было даже укрыться от дождя и непогоды. Когда-то особняк окружала кружевная чугунная решетка, но со временем она почти полностью скрылась в сырой земле. В некоторых местах из густой травы еще торчали острые кончики ее прутьев.

– Пойдем внутрь, – позвали Татьяну мальчишки. – Не робей!

– Я и не робею. Просто как-то…

Санька вышел вперед и бесстрашно направился к развалинам. Остальные последовали за ним.

Штаб мальчишек располагался в самой дальней комнате разрушенного дома. Крыша тут держалась лишь за счет подпирающих ее снизу толстых ветвей дуба. Сквозь огромные дыры в каменном полу проросли березы. У выбитого окна стоял деревянный колченогий стол, рядом с ним виднелись две покосившиеся скамейки. На стене Татьяна увидела какое-то драное полотнище. Наверное, оно должно было изображать ковер.

– Мебель мы со свалки притащили! – хвастливо заявил Витек. – Надо же нам на чем-то сидеть! Ну как, нравится?

Татьяна осмотрелась и кивнула:

– Здесь действительно классно!

– Погоди еще, сейчас картошки напечем! Мы позавчера ее на поле накопали!

Санька показал на развалившийся камин у стены. Когда-то это сооружение было очень красивым, на нем до сих пор виднелись следы изящной лепнины, но очаг уже полностью рассыпался. Камин был заполнен свежей золой, рядом стояло ржавое ведерко с крупными картофелинами.

– Сейчас только дров найдем! – воскликнул Санька. – Тут рядом много валежника валяется.

– Я вам помогу! – с готовностью заявила Татьяна. – А еще у меня бутерброды с собой есть.

Все вместе они направились к здоровенной дыре в стене, за которой валялась упавшая сухая осина. Но вдруг Санька, идущий впереди, замер на месте и предупреждающе вскинул руку вверх.

– Стоять! – прошипел он. – Снаружи кто-то есть!

Мальчишки и Татьяна, стараясь не шуметь, подползли поближе к дыре и выглянули во двор.

На площадке, выложенной большими каменными плитами, и в самом деле кто-то стоял. Судя по фигуре, это была женщина.

– А говорите, что взрослых здесь не бывает, – прошептала девочка.

– Никогда раньше не было, – недоуменно сказал Мишка.

– А что ей сейчас тут…

Татьяна остолбенела. В пришелице, бродившей у развалин, она узнала Тамару Петровну Оболдину.

Женщина бродила по площадке у развалин и сосредоточенно разглядывала потрескавшиеся плиты у себя под ногами. А ведь должна сейчас быть в Санкт-Эринбурге! На ней была плотная брезентовая куртка с капюшоном, обтягивающие штаны цвета хаки и высокие сапоги до колен.

Вскоре Оболдина опустилась на корточки и начала ползать по плитам, вросшим в землю, тщательно ощупывая их края. Она словно искала что-то.

– Кто это? – шепотом спросил Витек. – Вроде не из местных.

– А я почем знаю? – огрызнулся Санька.

– Что ей тут нужно? – подал голос Мишка.

И лишь Татьяна молчала, пристально наблюдая за Оболдиной.

Та подняла что-то с земли. Это оказался короткий ломик с загнутым концом. Она обвела ломом вокруг одной из плит, счищая землю, затем попыталась подсунуть железяку под ее край.

Кусты боярышника у края поляны вдруг с треском раздвинулись, и к развалинам вышел еще один человек. Увидев его, Оболдина так и подскочила, от неожиданности выронив лом. Тот с громким лязгом отпрыгнул от плиты.