– Ты обязательно должна поделиться со мной рецептом десерта. Моей подруге Обри он должен понравиться, – говорю я Харпер, когда мы загружаем грязную посуду в посудомоечную машину и на мгновение оказываемся наедине.

– С радостью. Это действительно очень просто. Настолько просто, что я не выдам его ребятам, потому что в противном случае я потеряю их уважение. Так что эти двое у меня в руках, если ты понимаешь, что я имею в виду. – она двигает бровями, потом тихо вздыхает. – По крайней мере, до тех пор, пока Сэм не уедет в Европу.

– Сэм рассказал мне об этом. Очень мило с твоей стороны, что ты делишься с нами временем, которое у тебя осталось с ним наедине. А когда он уезжает?

– Через восемь недель. Правда, новый семестр начинается только в сентябре, но Сэм хочет оказаться в Париже раньше, чтобы найти квартиру и, вероятно, посетить миллион музеев. То, что ты к нам пришла, – это долгожданное отвлечение. У меня в кои-то веки получилось не думать все время об этом.

– Спасибо, что пригласили меня.

Я уже говорила это сегодня, но на этот раз говорю искренне, потому что она мне жутко понравилась, и мне в этом доме все кажется намного легче и нормальнее. У меня даже почти такое чувство, что я вовсе не на острове, а нахожусь с друзьями в кампусе.

– Могу я тебя кое о чем спросить?

Харпер выбрасывает несколько оливок с тарелки в мусорное ведро, которые кто-то – я думаю, что это был сам Сэм, – оторвал от своей пиццы.

– Конечно.

– Как получилось, что теперь ты передумала и все-таки приехала на остров?

Я встряхиваю кухонное полотенце, которым только что вытерла руки, и вешаю его на настенный крюк.

– Не знаю, что конкретно ты имеешь в виду, – честно говорю я. – Секретарь моего отчима написала мне, чтобы я прилетела, и прислала мне билет. Это выглядело срочно, поэтому я сразу села в самолет. Ну, а теперь его даже нет дома. Так что, возможно, это было не так важно.

Я пожимаю плечами, но ситуация меня расстраивает.

– Я немного не об этом. Надеюсь, ты не сердишься на меня из-за того, что я говорю об этом. Тебе также не нужно отвечать, если ты не хочешь это обсуждать. Честно, это совершенно нормально. Я просто подумала, что ты больше не хочешь иметь ничего общего со своей семьей. Ашер сказал мне, что ты всегда отказывалась возвращаться домой на каникулы, когда еще училась в школе.

Нервничая, я смахиваю растрепавшуюся челку с лица и глубоко вдыхаю. Значит, Ашер все-таки рассказывал обо мне, одновременно пытаясь выставить меня в дурном свете. Чего и следовало ожидать.

– Это версия Ашера. Вообще-то мне совсем не хотелось покидать этот дом. Когда моя мама умерла, Блейкли стали всем, что у меня осталось. Просто я ужасно ладила с Ашером. Но ссориться со своими братьями и сестрами все же лучше, чем вообще не иметь никого, с кем можно было бы спорить, не так ли? – я вздыхаю. – Мне кажется, что для Ричарда это оказалось уже слишком – плюс ко всему заботиться еще и о подростке, поэтому он отправил меня в интернат прямо посреди учебного года. Я бы очень хотела вернуться домой, хотя бы на каникулы. – При воспоминаниях об этом у меня пересыхает горло и я чувствую себя глупо, потому что мои глаза начинают гореть. – В первое лето мать моей новой подруги Обри очень хотела взять меня с собой в отпуск. Я действительно думала, что это была ее идея, потому что мы с Обри так хорошо ладили, но теперь я все больше думаю о том, что это Ричард подтолкнул ее к этому решению. Затем на День благодарения он приехал в Нью-Йорк, чтобы пообедать со мной. Один, без Ашера и Ноя. Это было большим шоком для меня. На Рождество у Ричарда вдруг не оказалось времени, потому что в компании предстояла реорганизация, а парни все равно хотели поехать на лыжный курорт вместе со своими друзьями. После этого всегда находилась другая причина, почему я не могла приехать. Хотя Ричард часто навещал меня в интернате и пытался поддерживать связь… Я не могу винить его ни в чем. Но то, как он отправил меня в интернат и не позволил вернуться домой, почему-то всегда встревало между нами. Во время его последнего визита мы ужасно поссорились. После этого были только случайные звонки. Последний был где-то… – Семь месяцев назад? Восемь? Я моргаю и отворачиваюсь в сторону, чтобы Харпер не заметила, как я борюсь со слезами. – Прости. Я даже не знаю, почему рассказываю тебе все это. Для меня это совсем не любимая тема.

Лицо Харпер словно окаменело.

– Это ужасно. – ее рука опускается на мое плечо. – Как он мог отправить тебя в интернат сразу после того, как умерла твоя мать? Что за бесчувственный придурок этот Ричард? – негодует она.

– Нет, – отмахиваюсь я. – Он не такой. Ричард может быть строгим и иногда немного жестким, но… на самом деле он другой. Для моей мамы этот мужчина был совсем другим. Наверное, он подумал, что для меня будет лучше, если я уеду отсюда, где все напоминает мне о ней.

Я и сама не знаю, почему его защищаю, ведь именно в этом я обвиняла его достаточно часто. Но я знаю, что мой отчим не плохой человек.

– Ты не должна его прощать. – глаза Харпер стреляют молниями. – Должно быть, пережить такое было совсем паршиво. Так глупо может реагировать только мужчина. Господи, мне сейчас очень хочется обнять тебя, – говорит она спонтанно. Харпер одаривает меня такой теплой улыбкой, что я просто обязана ответить ей взаимностью.

– Пожалуйста, не стоит. Если ты это сделаешь, я начну рыдать. – На всякий случай я понижаю голос: – И мне бы чертовски не хотелось, чтобы Ашер узнал об этом.

Поспешно я выдвигаю ящик перед собой и начинаю рыться в столовых приборах, хотя на самом деле ничего не ищу.

– А, этот!.. – Харпер смеется, а в следующую секунду она обхватывает меня обеими руками за шею со стороны и прижимает к себе так крепко, что мне не хватает воздуха.

– Ладно, – вздохнула я. – Ты, конечно, можешь меня задушить, тогда мы обойдемся без рыданий.

Она хихикает мне в шею, и я отвечаю на ее объятия.

– Спасибо, – шепчу я. После минуты молчания мы отрываемся друг от друга. Я немного смущена, потому что мы так мало знакомы, но Харпер, похоже, не возражает.

– Кстати, мне кажется, что никто этого не замечает.

– Чего?

– Что вы с Ашером так много ссорились раньше, а сегодня вечером вы отлично ладили друг с другом. У меня даже сложилось впечатление, что у вас много общего.

Я морщу нос.

– Потому что мы оба любим вегетарианскую пиццу?

– Ну да, – говорит Харпер и наклоняется, чтобы убрать последнюю тарелку. – Вы оба только что смеялись над Рохелио. Честно говоря, я даже не поняла прикола.

– Потому что ты была занята Сэмом. – Теперь моя очередь двигать бровями и ухмыляться. – Как давно вы уже вместе?

Она снова выпрямляется.

– Уже почти два года. Ной раньше много заботился о лошадях, и когда он уехал, они искали кого-то на лето, кто возьмет эту обязанность на себя. Честно говоря, я понятия не имела о лошадях и просто соврала на собеседовании. – Щеки Харпер заметно розовеют. – Но для меня это была идеальная работа на время каникул. Обычно во время учебы я подрабатываю в кафе библиотеки, но на семестровые каникулы там так мало работы, что они даже не нуждались во мне. Так что в течение двух недель я читала все, что можно прочитать о лошадях. О том, как содержать конюшню в чистоте, об уходе за седлами, о том, как стричь лошадей и ухаживать за их копытами, о том, как понять, когда им не хватает корма, и все такое прочее.